Айзек Азимов - Сны роботов
— Нет, - возмущенно сказал Гендерсон. - Какая к черту похвала?! Ведь какие данные я вводил в Мультивак! Полученные из сотен второстепенных машин на Земле, на Луне, на Марсе, даже на Титане. Причем эти постоянно запаздывающие данные о Титана всегда казались мне подозрительными.
— Это кого угодно выведет из себя, - мягко произнес Свифт. Гендерсон покачал головой.
— Все не так просто. Когда я восемь лет назад заменил Лепона на посту Главного Программиста, суперпоток казался пустяком. Тогда мы еще не дошли до той стадии, когда производимые им пространственные деформации могли бесследно поглотить планету. А вот потом, когда начались настоящие трудности... Вы же ничего не знаете!
— Допустим, - согласился Свифт. - Расскажи нам. Все равно мы победили.
— Да... - Гендерсон мотнул головой. - Так вот, вся получаемая информация была бессмысленной.
— Бессмысленной? В буквальном смысле слова? - переспросил Яблонский.
— Именно. Ведь вы даже отдаленно не представляли себе истинного положения вещей. Ни ты Макс, ни вы, Директор. Покидая Мультивак по вызовам руководства, вы были совершенно но в курсе происходящих здесь событий.
— Я догадывался об этом, - заметил Свифт.
— Вам известно, - продолжал Гендерсон, - до какой степени данные о наших аннигиляционных установках, зондах-разведчиках, энергетических ресурсах стали ненадежными ко второй половине этой войны? Ведь все эти политиканы и военные только и думали что о своей шкуре, как бы не потерять теплые места. И, что бы там ни выдавали машины, цифры неизменно подправлялись: плохое затушевывалось, выпячивались успехи. Я пытался бороться с этим, но безуспешно.
— Представляю, - тихо произнес Свифт.
На этот раз Яблонский закурил.
— И все же ты обеспечивал Мультивак информацией, ничего не говоря нам о мере ее ненадежности.
— А как я мог сказать? - яростно спросил Гендерсон. - Все наши надежды были связаны с Мультиваком, это было единственное, чем мы располагали в борьбе с суперпотоком. Только это поддерживало наши силы и веру в победу!.. "Мультивак предвидит любой маневр суперпотока"... передразнил он. - Великий космос, да когда он проглотил наш зонд-разведчик, мы даже не могли сообщить об этом широкой публике!
— Верно, - согласился Свифт.
— Так что же вы могли сделать, скажи я вам, что сведения ненадежны? Отказались бы поверить и сместили бы меня. Этого я допустить не мог.
— И что ты сделал? - спросил Яблонский.
— Что ж, мы победили, и я могу рассказать. Я корректировал информацию.
— Как?
— Совершенно интуитивно. Я правил ее до тех пор, пока она не становилась, на мой взгляд, вполне реальной. Сперва я едва осмеливался на это, лишь изредка подправляя очевидные искажения. Когда небо не обрушилось на меня, я осмелел. В конце концов, я просто сам выдумывал все необходимые сведения и даже использовал Мультивак для составления подобных отчетов, которые потом вводил в него.
Яблонский неожиданно улыбнулся, блеснув темными глазами.
— Три раза мне докладывали о незарегистрированном использовании Мультивака, и я закрывал на это глаза. Ведь все, что касалось гигантской машины, в те дни не имело никакого значения.
— То есть как? - опешил Гендерсон.
— Да-да. Я молчал по той же причине, что и ты, Джон. Вообще - с чего вы взяли, что Мультивак был исправен?
— Как, он не был исправен? - спросил Свифт.
— Правильнее сказать, был не совсем исправен. Просто на него нельзя было положиться. В конце концов, где находились мои техники в последние годы? Обслуживали компьютеры на тысячах всевозможных космических объектов. Для меня они пропали! Остались зеленые юнцы и безбожно отставшие ветераны. Кроме того, я не мог доверять компонентам, поставляемым "Криогеникс", - у них с персоналом обстояло еще хуже. Так что, насколько верной была вводимая в Мультивак информация, значения не имело. Результаты были ненадежны. Вот что я знал.
— И как ты поступил? - спросил Гендерсон.
— Как и ты. Я интуитивно корректировал результаты - вот как машина выиграла войну.
Свифт откинулся на стуле и вытянул перед собой длинные ноги.
— Вот так открытия... Выходит, в принятии решений я руководствовался выводами, сделанными человеком, на основании человеком же отобранной информации?
— Похоже, что так, - подтвердил Яблонский.
— Значит, я был прав, не обращая никакого внимания на советы машины...
— Как?! - Яблонский, несмотря на только что сделанное признание, выглядел оскорбленным.
— Да. Мультивак, предположим, говорил: метеорит появится здесь, а не там; поступайте вот так; ждите, ничего не предпринимайте. Но я не был уверен в верности выводов. Слишком велика ответственность за такие решения, и даже Мультивак не мог снять ее тяжести. Но, значит, я был прав, и я испытываю сейчас громадное облегчение.
Объединенные взаимной откровенностью, они отбросили титулы. Яблонский прямо спросил:
— И что ты сделал тогда, Ламар? Ведь ты все-таки принимал решения. Каким образом?
— Вообще-то, мне кажется, нам пора возвращаться, но у нас еще есть несколько минут. Я использовал компьютер, Макс, но гораздо более древний, чем Мультивак.
Он полез в карман и вместе с пачкой сигарет достал пригоршню мелочи, старых монет, бывших в обращении еще до того, как нехватка металла породила новую кредитную систему, связанную с вычислительным комплексом.
Свифт робко улыбнулся.
— Старику трудно отвыкнуть от привычек молодости.
Он сунул сигарету в рот и одну за другой опустил монеты в карман.
Последнюю Свифт зажал в пальцах, слепо глядя сквозь нее.
— Мультивак не первое устройство, друзья, и не самое известное, и не самое эффективное из тех, что могут снять тяжесть решения с плеч человека. Да, Джон, войну с суперпотоком выиграла машина. Очень простая; та, к чьей помощи я прибегал в особо сложных случаях.
Со слабой улыбкой он подбросил монету. Сверкнув в воздухе, она упала на протянутую ладонь.
— Орел или решка, джентльмены?
Глазам дано не только видеть
У меня есть правило, которое я громко повторяю при каждом удобном случае. Правило состоит в том, что я ничего не пишу, пока меня об этом не попросят. Звучит оно весьма надменно и сурово, но на самом деле это брехня. На самом-то деле я ничуть не сомневаюсь, что различным журналам фантастики и некоторым моим издателям постоянно требуется материал, поэтому для них я пишу свободно, когда мне хочется. Зато всем остальным меня приходится просить особо.
В 1946 году "Плейбой" наконец обратился ко мне с просьбой написать для них рассказ. Они прислали мне нечеткую фотографию глиняной головы без ушей, причем на лице вместо глаз и прочего были присобачены заглавные буквы, и пожелали, чтобы я написал рассказ на основе этой фотографии. Такое же задание получили и два других писателя, и все три рассказа предполагалось опубликовать одновременно.
