Виктор Меньшов - Я боялся - пока был живой
- Больше пока никого не показывали по телевидению, по крайней мере, так Похлебкин сказал. А у меня телевизора нет, сами видите.
- Странно, - засомневался Арнольдик. - И Вася, и Павлуша, и Федя участвовали в нападении на квартиру с засадой. Мы все в розыске, а вас троих - нет. Странно... Тем более, что всех нас видели нос к носу шестеро оперативников.
- Эх, мужики! Нашли вы чему удивляться. Сейчас такие игры начнутся голова закружится. Вам такое и не снилось, и в книжках вы про такое не читали. Это же - система! А с системой шутки плохи.
- Какая система? - удивленно посмотрел на него Арнольдик. - В стране демократия, времена все же изменились.
- В демократию от политбюро я как-то слабовато верю, - вздохнул Перышкин. - У нас в России вообще, если времена и меняются, то всегда не в лучшую сторону. Тоталитарное государство унавозило благодатную почву для бандитского государства: тотальная слежка, система осведомителей и доносов, двойная мораль, низкая образованность, это ли не микроклимат для выращивания сегодняшней чумы?
- Саша, дружок, брось ты опять про политику! Мы про нее все в этих листочках прочитали. Пойдем лучше ко мне в гости! Отметим наши скромные успехи. Выпьем... малость. Ну? - Павлуша стоял перед коленкой Перышкина, задирая вверх голову.
- А что, можно! - легко и весело согласился Перышкин. - "Вискас" брать с собой?
- Свой "Вискас", дружок, ты уж, пожалуйста, если и будешь кушать, то без нас. Если Нинель Петровна, супруга Арнольда Электроновича увидит на столе эту банку с кошачьей мордой, боюсь, ей станет очень плохо, а потом, только значительно хуже, всем нам.
- Подумаешь! Я пошутил просто. Стану я такой дефицит разбазаривать! Я дома их поем, консервы эти. Дома - и солома едома.
- Вот и славно, собирайся тогда.
- А что мне собираться? Голому собраться - только подпоясаться. А "вискас" вы зря не хотите попробовать. Вкуснятина! Особенно - "лакомые кусочки".
- Вот ты без нас и лакомься, - не очень вежливо оборвал его Павлуша.
Саша обиженно замолчал и зачем-то полез в стенной шкаф.
В двери робко постучали. Все присутствующие в комнате настороженно замолчали и напряглись, в руках появилось оружие. Все замерли в ожидании.
А за дверью кто-то покашлял, пошаркал, потом глубоко вздохнул, так что в комнате стало всем слышно, и еще раз робко постучал. После этого раздался воркующий, робкий голосок:
- Товаааарищ Перуууушкин! Сашаааа! Откройтесь! Я вам привелаааа!
Саша побледнел, лицо его перекосилось и он заметался по комнате, что-то разыскивая, делая всем присутствующим отчаянные знаки, чтобы никто не подавал голоса и все стояли тихо.
- Где же ключ?! Где же ключ?! - кричал Саша отчаянным шепотом, рыская по пустым углам.
Наконец он обнаружил искомое в стенном шкафу.
- Вот он, ключик золотой! - вздохнул Саша с облегчением, вытаскивая из недр своего хранилища ценностей обрезок ржавой трубы.
С этим обрезком он бросился к двери, чтобы подпереть ее изнутри и перекрыть доступ стучавшейся даме, но, увы, безнадежно опоздал.
Дверь уже тихонечко открывалась, и в нее протискивалась круглая женская голова с большим носом, неряшливо причесанная, с рачьими выпученными глазами, одетая в темно-розовый в полоску халат, который, судя по его засаленности и лохматости на рукавах, достался ей в наследство от Плюшкина, из-под халата торчали пузырями старые тренировочные штаны.
- А вы, Сашенька, оказывается, дома? - пропела голова. - А я вот вам привела...
Саша в отчаянном броске попытался выдавить дверью, на которую навалился плечом, это существо обратно, на лестничную площадку, но маленькая носатая женщина уже просочилась целиком в комнату, пытаясь что-то втащить за собой.
Это что-то волочилось по полу, и было удивительно похоже на грязный, только что побывавший в луже, плащ.
Саша попытался прижать дверью хотя бы эту грязную тряпку, он навалился всем телом на дверь, и все же прищемил этот грязный плащ посередине, но тряпка, будучи прижатой, неожиданно тоненько и отчаянно запищала.
Перепуганный Саша отскочил от двери, а вошедшая женщина птицей подлетела к пищащей тряпочке.
- Осторожнее, Саша! Это же - Несчастный Человек! Неужели вы не видите?!
- Опять?! - воскликнул Саша в безнадежной прострации и отчаянии, в изнеможении усаживаясь на пол.
- А что такого, Саша? - удивилась женщина. - Вы его вымоете, высушите, немного почистите, подкормите "вискасом", и отпустите обратно, на волю...
С этими словами женщина протащила плащ за рукав в угол и положила его там.
Сама она встала рядом с ним, глядя умильно вниз, сложив коротенькие ручки на круглом животике, и склонив по-птичьи голову набок, словно у нее внезапно надломилась шея, и голова упала на плечо.
Это была не кто иная, как легендарная Добрая Ниночка.
Вы не знаете кто такая Добрая Ниночка?! Проще бы вам было признаться, что вы не знаете жизни!
Вся Москва знает Добрую Ниночку, которая собирает валяющихся по всей столице пьяных, бомжей, всевозможных бездомных кошек и собак.
Подобрав кого-то на улице, она тут же спешит с этим драгоценным грузом к ближайшим знакомым, чтобы наглядно продемонстрировать свою бесконечную доброту, а заодно и оставить на попечение знакомым бездомное или просто пьяное существо, не всегда, кстати, безобидное впоследствии.
Но это - так. Пустяки. Издержки.
К себе домой она пьяных и бездомных не таскала по той простой причине, что жила совершенно одна и оценить красоту и благородство ее поступка там было бы просто-напросто некому.
Вот поэтому вся ее жизнь состояла из бесконечных прогулок по городу, упорному поиску Несчастных Людей и бездомных животных, и посещений старых знакомых.
С каждым таким посещением количество старых знакомых тут же сокращалось ровно на количество посещений, но она, с упорством буравчика, находила все новых и новых знакомых, чтобы отводить им все новых и новых бездомных и грязных существ.
Сама же она подбирала маленьких собачек и кошечек, отрывала им лапки, или хвостики, смотря по настроению, а потом всю ночь шила, шила, шила, и всю ночь плакала, плакала, плакала...
Вот эта вот самая легендарная Добрая Ниночка стояла в комнате Саши и смотрела своими добрыми-добрыми глазками с мягкой укоризной, проникая в наши черствые души.
Она еще раз наклонилась, поправила заботливо полу плаща у Несчастного Человека на полу, и заявила, вздохнув и потупившись:
- Ну, я побегу. У меня внизу еще двое лежат, ждут, - она вздохнула еще раз. - Несчастные Люди! Надо разнести поскорее.
И она выскользнула за дверь, как маленький обмылок из мокрой руки.
- Во, зараза какая! - помотал головой Саша. - Что теперь с этим алкашом делать? Она в прошлый раз притащила вот такого же, а у него, как малость прочухался, глюки начались, горячка. Так он, бедолага, всю ночь на мне тараканов ловил. Жуть! - Саша зябко передернул плечами.
