Михаил Пухов - Корабль Роботов. Ветви Большого Дома. Солнечный Ветер
Дрожа всем телом, Сай Мон приказал Великому Помощнику оградить овраг времяслоем, преградой, непреодолимой ни для каких предметов и энергий… А если они поступят так же, только двинут свой времяслой таранящим клином, на аннигиляцию?! Нет — не теряя ни секунды, надо раздвинуть круговую защиту во все стороны… оттеснить, отбросить врагов… вон из лесу, вон, вон! Невозможно…
…их совокупный импульс сильнее…
…связаться с родом Осмо?..
…собрать воедино сотню воль и ударить!..
В следующее мгновение Сай Мон понял, что он начинает войну.
Он с ужасом велел Помощнику снять времяслой, уже волокнистым выгибом размывавший колоннаду леса а силуэты всадниц.
Да, они были близко, съезжавшиеся к оврагу с парализаторами на сгибах локтей; но еще ближе стояла Ханка, стояла посреди дороги в своем старом брезентовом комбинезоне с воронеными застежками, держа на руках закутанного Каспара.
Сай отшвырнул оружие — черная блестящая штуковина исчезла, не коснувшись земли. Поднялся во весь рост, отряхнул одежду.
Ханка ничего не сказала ему; только, опустив ресницы, придала своему лицу то умиротворенно — нежное выражение, что служило знаком их любви, еще когда любовь была тайной. И — пружинисто зашагала навстречу мрачной, с окровавленной щекой Аннемари.
Ускакали всадницы, забрав Ханку, замерли раскаты дробного стука. Строгая печаль водворилась в лесу, как на древнем кладбище с белыми мраморными надгробиями, с черными скорбными ангелами. «Ни на небе, ни среди океана, ни в горной расселине, если в нее проникнуть, не найдется такого места на земле, где бы живущий избавился от последствий злых дел».
12
Я все — таки не мог не думать о Гите, видеть ее хотелось бешено. В последнее время у меня было много забот по Большому Дому — я ведь перед этим на полгода отбился от рук, пропадал с Гитой, в делах домашних не участвовал. Пришлось и со скотом повозиться на молочной ферме, и помочь сыроварам, и семена к весеннему севу рассортировать по биоактивности… В общем, вертелся, как заведенный. И вдруг ночью подкатило под глотку, обдало жаром… Вспомнились руки ее прохладные на шее, гладкие бедра, горячий живот… Наутро, не спросясь у старших, я мотнулся к границе общины. Засел на высоком склоне и смотрел, как они вертятся на конях вокруг своего зеленого, будто старая бронза, трехбашенного корабля. Там была изрядная суматоха: по воздуху потоками плыли и скрывались в трюме обезвешенные грузы. Амазонки готовились взлетать.
Меня словно разбудил кто — то, облив ледяной водой. Через минуту я уже стоял под холмом в низинке, где прошлым летом учил Гиту различать пижму, тысячелистник, горечавку и другие растения из прадедовского лечебного травника. Три зеленые башни падали и никак не могли упасть на фоне сплошных плывущих облаков. Я чувствовал: встань сейчас передо мной моя любовная наставница, дерзко выпятив грудь, прищурив шальные кошачьи глаза, и прикажи следовать за собой на корабль — побегу, не задумавшись! Потом стал гнать от себя соблазнительное видение — черт их знает, как у них там с биосвязью, еще почуют, что я здесь, что с ума схожу по Бригите, и доложат ей, и явится во плоти, и… Да нет, вряд ли. Она уже вместе со всеми там, за броней.
Немного успокоившись, — хотя бы тем, что события необратимы, — я вернулся на склон, в свою снежную ямку, чтобы лучше видеть взлет.
Скоро башни как бы заколебались, ореол сразу пошел яркий, фиолетово — белый. Спешный был старт, натужный, словно пилот рвал жилы, убегая от Земли — не поймали бы, не остановили!.. Я ожидал увидеть, как бронзовая громада войдет в десинхрон: планета фактически окажется в ином времени, а значит, — в другой точке своей орбиты относительно корабля. Это выглядит, как обращение в туманный силуэт, в белесую тень, в ничто.
Но десинхрон не состоялся. Ореол поиграл сполохами, на километр испарил снега и погас. Зеленые купола вновь обрели четкость. Неужели передумали амазонки, и я впрямь смогу… пусть не сегодня, не завтра, но когда — нибудь обнять Гиту?!
Нет, здесь было нечто другое… Следя за кораблем, я потерял из виду небо. А с небом творилось непостижимое. Облака, доселе мирно ползшие своим путем, точно Ишпулатовы супердирижабли, вдруг закрутились кипящей воронкой, и жадный этот конус, стократ превосходивший любые смерчи, опускался прямо на «Орлеанскую деву». Небо прижимало корабль к затянутой паром равнине. Воздух стал мутен, меня накрыла волна сырого тепла и гнилостного запаха. Испугавшись за Гиту, быть может, хрипевшую под внезапной тяжестью у себя в каюте, я чуть было не бросился туда — встать рядом, своими руками отжать облачный пресс… Я даже взмолился к Великому Помощнику, но, конечно, тщетно: кто же, кроме него, мог прогибать пространство, удерживая на старте самый мощный в истории звездолет? И задание Помощнику, безусловно, давала совокупная воля посильнее воли тысячи амазонок.
Ого, подумал я, значит, этим ребятам все же удалось объединить мир? А может быть, мир и не рассыпался никогда на отдельные личности — просто нам это почудилось в ужасной нарастающей новизне?..
Сай Мои сидел в углу гостиной тибетского дома Совета Этики, всей кожей ощущая важность момента и огромный вес тех, кто занимал три кресла перед видеокубом. Их имена все чаще мелькали в сводках новостей. Это было непривычно и возбуждающе; это сгущало на избранниках человечества лучи славы. «Петр Осадчий разрешил конфликт урбиков Большого Шанхая с корпорацией геотекторов: материковый разлом не будет инициирован в ближайшие шестьсот лет». — «Интервью с Нгале Агвара: каково мнение Координаторов по «общества небелковых» и самоперестройке?» — «Роже Вилар обращается к подросткам, основавшим коммуну в кратере Вампанг»… Люди — исполины. И он, Сай, в их ладонях, как выпавший из гнезда птенец.
Взрывоподобным ударом куб распахнул перед зрителями силовые стены командирской рубки звездолета «Орлеанская дева». Будто у входа в тоннель, слагаемый отражениями круглых зеркал в зеркалах, имея над собою алый шар для маршрутной медитации, засунув руки в карманы комбинезона и углами подняв плечи, стояла сдержанно — яростная Кларинда.
— Я предупреждаю вас в последний раз! — не разжимая зубов, сказала она. — Если вы не прекратите это безумное, чисто мужское насилие — мы примем свои меры!
— Можно узнать, какие? — дружелюбно спросил Петр.
— Имейте в виду: мы установили защиту от высоких энергий! — повысила голос Кларинда. — Вся сила Помощника не остановит процессов, идущих внутри корабля.
— Что же дальше?
— Клянусь честью, я взорву «Деву»!
