Богдан Петецкий - «Рубин» прерывает молчание
— На чем он приехал? — спросил я. — Там же был один вездеход…
— Прилетел на моторке. Она оставалась на воде… не знаю, что с ней произошло…
— Зато я знаю, — пробормотал себе под нос Мота. — С того времени над плоскогорьем прошло по меньшей мере пятьдесят бурь. Говори дальше…
— Мы не заметили, как они высадились. Я имею в виду первый корабль. Мы увидели только вспышку… не слишком далеко. Может, километрах в пятидесяти. Ясное дело, мы поехали туда. Тем временем, это еще не был конец игры. Теллер и Мыкин пошли вперед… там были люди. Кто-то стоял на коленях и призывал нас, размахивая руками…
— Живые? — прервал я в полном изумлении.
— Конечно, живые. Я остался, чтобы страховать, но видел, как они двигались. Пробовали встать. Тогда мне показалось, это ужасающим. Понимаете, у них были открыты головы… Подбежали к ним Теллер и Мыкин, подбежали в тот момент, когда я заметил второй корабль. Еще высоко. Виден был только огненный хвост стреляющей дюзы… они шли на химическом топливе… но вы же все уже знаете. Я увидел их и не успел даже никого предупредить, когда произошел второй взрыв. Видимо, остался какой-то бак. Ну и все. Я очутился в кабине их корабля… они упали, знаете? Взрывная волна была слишком сильной. Утратили стабилизацию и…
— Да, — буркнул я. — Это их специальность.
— Но каким-то чудом им удалось стартовать. Это я уже знаю по их рассказам. Они вернулись, но не точно туда, куда намеревались. Упали в реку… и они нас уже имели. Это все.
— Все… — как эхо повторил Мота.
Я положил голову на спинку и ускорил ход. Как это он сказал? Были вежливы! Да, те и эти… На свой лад.
От гор шел режущий глаза блеск, словно бы целый их хребет покрыл свежий слой льда. Солнце стояло в зените. Лужицы светились. Могло показаться, что на их дне поразмещали зеленоватые лампы.
Панцирь «Рубина» стал почти белым. Люк грузового лифта отбрасывал узкую прямоугольную тень, которая вскоре исчезла. Машины и автоматы расположились в грузовых отсеках.
Платформа экипажа все еще неподвижно лежала на траве. Тишину нарушало только добегающее из устья дюзы потявкивание переключателей. Автоматы вели последний осмотр перед стартом. Мота наверняка торчал уже в своем кресле перед главным экраном. Около него были заняты еще два места. Когда мы с Вианденом въедем наверх, сделается тесновато. Но не так, как в багажнике трансера во время его последнего путешествия.
Они стояли друг подле друга напротив, не дальше чем в пяти шагах от нас. Если мы должны сдержать слова, им нужно уйти. И не задерживаться, пока они не достигнут скальных ворот, замыкающих долину.
Я отвернулся и шагнул на плиту лифта.
— Пойдем, Виан, — пробормотал я. Облокотился на поручень и в последний раз пробежал взглядом окрестные вершины. Они были прекрасны. Но, по сути дела, ничто не тянуло меня к ним. Красота — это еще не все!
— Ну, иди же, — буркнул я нетерпеливым тоном.
Он даже не дрогнул. Стоял передо мной, повернувшись ко мне спиной и всматривался в молчавшую группу жителей тихого города. Не обычных зрителей. Следящих за соблюдением права. И участвующих в его создании, наверно.
Я услышал бормотания. Голова Виандена медленно закачалась влево и вправо, словно он чему-то удивлялся. В этом жесте не было возмущения. Я расшифровал его скорее как проявление недоверия. Такого, с которым принимаешь к сведению нечто поразительное, но что, тем не менее, существует в действительности.
Внезапно он дрогнул. Я снова услышал его голос. Из протяжного ворчания мне удалось выловить слова: «…были вежливы».
Он наклонился вперед и застыл. Секунда, две, три… Я его уже не подгонял. Ждал.
Сверху дошел короткий металлический звук, закончившийся глухим стуком. Мота втянул антенны.
Этот звук решил дело. Вианден наклонился еще ниже, потом прыгнул вперед. Он настиг стоящего ближе всех человека в чешуйчатой блузе, схватил его обеими руками за плечи и повернул к себе задом. Затем, без слепки, обдуманно, как будто он выполнял задание, требующее большой точности, он дал ему сочного пинка. Не было сомнения, что он вложил в это действие все сердце и немалые силы.
Я должен был отвернуться. Не хотелось, чтобы он видел, как я усмехаюсь. Одновременно у меня в голове пронеслось, что произошло то, именно то и только то, что заслужили жители «тихого» города. Если бы я год думал, как воздать им по справедливости, ничего лучшего я бы не придумал.
— Были вежливы… — услышал я над ухом шепот Виандена. Он даже не запыхался. Попросту сделал свое.
— Что, черт возьми, — заворчал Мота, который раз перевернув установку соединений, — прогуляться пошел он, что ли?
Фрос не отвечал. «Рубин» остался уже в добрых нескольких километрах позади. Вскоре мы окажемся на низком перешейке на самом краю надморской равнины, где из-под одинокой скалы мы впервые увидели жителей Альфы.
Но времена изменились. Всю дорогу мы принимали пульсирующий в регуляторном, усыпляющем ритме пеленг станции. Не было уже разговора о радиотишине, маскировке и выключение микрофонов. У нас был честный прямой полет по хорошо изученному коридору, уверенный и не слишком долгий.
Мы не трогали трансера. Если он будет нужен, автоматы пришлют его, куда мы захотим. Мы поместились всей пятеркой в одном вездеходе. Если же кислородные баллоны за спиной, трудно было бы даже жаловаться на тесноту. Но это едва минуты. Не о чем говорить.
Фрос молчал. Конечно, могло произойти несчастье. Однако еще одно стечение обстоятельств, еще один странный несчастный случай, это было бы на один случай больше, чем нужно. Все имеет свои границы. Теория вероятности.
— Полетишь? — неожиданно буркнул Мота, не глядя ни на кого из нас. В первый момент я не знал, о чем идет речь.
Он медленно повернул голову и уставился на меня вопросительным взглядом. Тогда я понял.
— А как же… — шарахнулся я, — …ты все время к этому вел…
— Это хорошо, — сказал он спокойно. — Это мне не по годам, так околачиваться ночами по плохим дорогам. Я подожду вас. Поговорю себе… с нашими. Думаю, Вианден составит мне компанию. На его месте я не торопился бы обратно…
Виан не ответил. Останется, ясное дело. Даже, если бы он хотел лететь, мы не могли на это согласиться. Он должен пройти комплексные исследования, отдохнуть…
А следовательно, я лечу с Фросом. Этот шкуру с них сдерет! Он не удовольствуется чем попало. Кто знает, может, женится и вырастит стадо красивых мальчишек, которые, вместо того, чтобы выпрашивать сооле и обижаться, что кто-то не имеет лииле, будут жить среди межзвездной материи, как мы на островах Тихого океана. Фрос…
Что бы ни сделал, мы не будем злоупотреблять их гостеприимством. Есть поводы, ради которых они должны нас принять иначе, чем их соседи. Но наше место здесь, на Второй. Десять лет — это много, но не так много, чтобы любой ценой искать товарищество. Может, когда-нибудь…
