Владимир Перемолотов - Долететь и остаться
— Я это чувствую. «Пострадал» моя фамилия.
Спендайк покачал головой. Сергей не увидел, а услышал, как что-то зазвенело.
— Это не то, о чем ты подумал, — возразил он. — Я все-таки нашел его!
Сергей попробовал подняться, но ничего у него не вышло. Зашипев от боли, он спросил с чувством.
— Неужели ему хуже, чем мне? Живой он еще?
— Пока живой, но если завтра до полудня мы его не вытащим — станет мертвым…
— Быть мертвым — это личная драма…
Постепенно глаза приспособились к скудному свету, что проникал в темницу из зарешеченного окна, и Сергей увидел, что он стоит прикованный к столбу железными цепями. Они уходили за спину и терялись там. Сергей дернулся на всякий случай, пытаясь свести ладони и порвать цепь, но, как он и ожидал, ничем это не кончилось…
— Вот как они тут с колдунами-то… Не выберешься.
Цепляясь спиной за столб, он повернулся. Шагах в четырех от него стоял Джо, привязанный к точно такому же столбу. Он не видел его в подробностях, но вряд ли здешние обычаи по связыванию колдунов допускали разнообразие. Джо подтвердил его мысль, спокойно ответив на незаданный вопрос — Традиция. В прошлый раз меня Трульд первое время так же держал.
Сергей еще раз напрягся, рванулся всем телом, но ничего у него не вышло.
— Похоже, что тебя тут не забывали…
Кряхтя, он поднял руку, за которой потянулась цепь.
— Вон цепи-то, какие чистые. Смазывали, наверное, полировали. Все ждали, когда вернешься.
Пошатываясь от слабости, Сергей обошел вокруг столба. Увидеть удалось немногое. Комната была пуста. В ней не нашлось даже охапки соломы, коей, по мнению егеря, полагалось быть в любой тюремной камере.
— Вот попали…
Слова оценивали их положение скорее эмоционально, чем как-то иначе.
— Предложения есть? — напористо спросил Джо. Он тряхнул цепями и на мгновение напомнил Сергею попугая, прикованного за лапу к клетке. — Или горевать будем? Там Никулина через костоломную машину попустить могут.
Сергей закряхтел и раздраженно отозвался.
— Ага. А нас тут по головке гладят… Чем попало…
Джо немного обиженно умолк и Сергей, помолчав, продолжил.
— Предложений у меня пока нет. Пока только вопросы. Ты сознание не терял?
— Нет.
— А как же…
Джо виновато улыбнулся.
— Я такой слабый был, что меня и вязать не нужно было. Несли сюда на руках, как ребенка.
— Ладно… Сколько времени прошло, как мы тут?
— Часа два.
Сергей улыбнулся.
— Да ну!?
— Ну, может чуть меньше.
— Хорошо… Два часа ждали — подождем немного…
— И чего дождешься? Ничего хорошего! Чену до нас не добраться, да и как он узнает? С тебя браслет сняли?
— Сняли… — нехотя сказал Сергей. — Все сняли…
Стоило закрыть глаза, как там начинали ходить какие-то огненные колеса, взрываться фейерверки. Хотелось просто помолчать, но он понимал, что Джо не отвяжется. Переживает человек. Знает, наверное, что такое костололмная машина. — Только это вовсе ничего не означает.
— Не понял, — честно сказал Джо.
— Это от них ничего хорошего ждать не приходится, — объяснил егерь. — А от меня… Будет нам помощь. Придет помощь величины необычайной! Надо только немного подождать.
Джо заметно успокоился.
— Подождать можно, если не долго… Имей в виду — Иркон обещал Никулина отдать палачам, если он не расскажет ему всего к завтрашнему полудню.
Сергей принял эту информацию хладнокровно.
— Ничего. Успеем.
— Твои слова, да Богу в уши…
Чтобы успокоить товарища он все-таки объяснил:
— Я запрограммировал аэроцикл, чтоб он подлетел сюда и объяснил туземцам, что обижать заезжих колдунов нехорошо.
— Когда? — воспрянул духом Джо.
Экс «Новгородец» дернулся, пытаясь машинально посмотреть на часы, но только цепями звякнул.
— Скоро. Я отвел нам два часа на переговоры.
Сергей злорадно усмехнулся.
— Когда он начнет тут все громить, Хэст наверняка догадается чьих рук дело и обязательно захочет увидеть тех, кто в состоянии прекратить разрушение родового гнезда.
Он представил, что тут будет, когда запрограммированный им аэроцикл прилетит наводить порядок, и довольно рассмеялся. Аэроцикл хоть и считался транспортным средством, вполне мог постоять за себя и за друзей. Конечно ему было далеко до пограничного крейсера, но все-таки… Тем более учитывая с кем ему придется тут воевать.
Сергей представил, как летающая машина разносит вдребезги стену, и покачал головой, жалея труд Хэстовых предков.
— Ей Богу даже жалко Маввея… Сбил его с дороги брайхкамер, — подумал он вслух.
— А чего его жалеть? — переспросил Джо, присаживаясь на корточки у столба в позе готовой к взлету птицы — руки отведены назад, грудь впереди, готовая рассекать встречный ветер. Глядя на него, Сергей устроился рядом. — Он то нас не жалеет.
— Да он нормальный мужик… Хороший даже. Помогал нам в прошлый раз. О дворянской солидарности с ним беседовали… А теперь вот испортился.
— Почему же теперь? Ты же сам рассказывал, что в прошлый раз он лично чуть все дело не угробил. Ну, когда аэроцикл разрубил…
— Ну, так когда это было.. — непоследовательно ответил Сергей…
Замок Керрольд. Шелестящая башня.
— И что дальше? — спросил Хэст.
— Что значит «что»? — делая вид, что не понял вопроса, переспросил Трульд. — Будем жить да радоваться…
Он недовольно хлопнул рукой по колену.
— Одно плохо — ушел шпион, и плащ, мерзавец уволок. Ну, ничего. Одним пока обойдемся.
Хэст не поддержал разговора. Император и его шпион были вещами знакомыми и опасность от них вполне представимой, а вот новые гости… Волновало его сейчас другое.
— Что будем делать с колдунами?
— Ничего, — хладнокровно ответил брайхкамер. — Пусть живут… Что нам колдуны?
Глаза у него заблестели.
— Тут есть мысли поинтереснее. Теперь пора подумать о том, что делать с Императором.
Хэст не спросил о том, что значат эти слова, и Трульд поспешил объяснить, что имеет в виду.
— У нас оба колдуна, два волшебных жезла, плащ невидимка. Это — сила!
— «Убил лягушку — жди дождя, тронул колдуна — жди неприятностей…» — задумчиво сказал Хэст. Он тоже понимал все, но совсем не так, как его родственник. Ему не давало покоя ощущение, что то, что сделал Трульд, было ошибкой. Одно дело тягаться с Императором, меч на меч, силу на силу, совсем другое — с колдунами. Тем более не чужие люди. Жизнь спасли…
— Не трусь! — грубовато сказал Трульд, истолковав его слова как слабость. — Мы на конях, а наши неприятности в другую сторону червяками ползут.
