Виктор Колупаев - Дзяпики
– После меня хоть потоп!
– Они, Виктор Григорьевич, на это и рассчитывают. Ты хлопнешь дверью, нас купят, третьи согласятся просто так, а четвертые, которых большинство, ничего не заметят. – Вельский смотрел в глаза Вяльцеву, близоруко щурясь.
– Тут дела слишком туго закручены, – сказал Акимов. – Тему-то нашу уже прикрыли.
– Как! И тему? – удивился Вяльцев. – Тема-то тут при чем?
– Тему примут без нас и прикроют. Прошлое им ни к чему. О прошлом они и знать не хотят. Для министерства тема уже выполнена. Так сказало Ответственное Лицо. Нас всех расформируют и создадут новый отдел, который будет делать машину для проникновения в будущее.
– Так, так, – сказал Вяльцев. – Ай да дзяпики!
– А новым начальником отдела и руководителем темы будет Павел Алексеевич Маханов.
– Не поверю, – сказал Силуэтов. – Он же ничего не знает.
– А это и не важно. Его заместителями уже предлагали стать Вельскому и мне.
– Что за глупости! – сказал Чекин. – Ведь это же очевидные глупости!
– Черт с ними, – сказал Вяльцев. – Я устал. Ужасно устал. Мне бы хоть выспаться нормально.
– А я этого так не оставлю, – заявил Акимов. – Я что-нибудь сделаю.
– Господи! Ну что ты можешь сделать?
– Голодовку объявлю! Или организую забастовку!
– Ха! Забастовку. У нас же нет причин для забастовок.
– Но почему мы терпим этих дзяпиков?! Почему? Ведь очевидно же, а мы все молчим. Поднимаем руку. Кто за? Кто против? Воздержавшихся нет. Принято единогласно. Почему нам до всего, что творится вокруг, нет дела?!
– Потому что мы тоже дзяпики, – тихо сказал Силуэтов. – Чуть другие, но все же дзяпики.
– Я дзяпик? – поразился Акимов. – Да не может этого быть! А, может, и вправду дзяпик? Странно. Никогда в голову не приходило.
– Ну вот что, – сказал Вяльцев. – Рабочий день кончился. Пошли домой. Пошли все вместе.
– А ты хоть дома то был? – спросил Акимов.
– Нет… Ко мне и пойдем. Не возражаете?
– У тебя и не повернешься.
– Конечно, не банкетный зал, а все же… Ольку давно не видел. Подросла, наверное. Еще и не узнает отца. Ну так пошли, что ли?
Через проходную все пятеро вышли вместе и по улице шли вместе. По тысячу раз виденной улице!
А вечер был теплый и солнечный. И шли по улицам дзяпики и их дети, которым тоже суждено было вырасти дзяпиками, если их отцы не осознают, кто они есть на самом деле и не захотят оставаться дзяпиками.
– А здорово маскируются, черти! – сказал Акимов. – Вполне нормальные люди. Попробуй отличи!
– Лучше и не пробуй, – посоветовал Силуэтов. – В каждом человеке сидит дзяпик. И если его поощряют, дзяпик полностью завладевает человеком. Не сдаться. Победить дзяпика. Сначала в себе. Обязательно в себе! А потом помочь другим.
– Только многие не согласятся узнать в себе дзяпика, – сказал Вельский. – Это выгодно. Никаких мыслей, сиди себе и помалкивай. Жуй кашу с маслом. За тебя думают другие.
Они прошли мимо монумента Святой Непорочной Деве Инструкции и ее божественному сыну Параграфу. На постаменте лежали цветы. Много, очень много цветов.
А дети играли рядом в классики. А дети радовались лету и солнцу. А мимо шли взрослые с маленьким или большим дзяпиком в душе.
А дети еще ничего не понимали.
Инженеры ввалились в квартиру Вяльцева без обычного в таких случаях шума и оживления.
– Я же говорила! Говорила, что Акимов придет сюда. – Тоня стояла босиком в коротко обрезанном ножницами платье. – А мы тут шитьем занялись. Я вот платье обрезала…
– Толя! – сказала Валентина, – Вернулся. 3начит, это все правда? И все равно я ужасно рада.
На кроватке у окна сидела Оленька, дочь Вяльцева, смешно пялила глаза на людей и крутила кулачками.
– Оленька, скажи: папа… Она уже «папа» говорит и «мама». В школу пойдет, а ты и не заметишь… Оленька, скажи: папа.
Девочка надула щеки, пошевелила полными губами и сказала:
– Дзяпики, Капики, Аптека.
И чуть согнутый ее палец указал на инженеров.
– Дзяпики, – еще раз сказала она и залилась счастливым смехом.
– Что? – остолбенел Акимов. – Вы слышали, что она сказала?! Братцы, сдаюсь! Ведь устами младенцев глаголет истина! Вот так дочь у тебя, Вяльцев.
– Да она и слов-то таких еще не слышала, – сказала Валентина. – Господи, да откуда она их взяла?
– Па–па, – пролепетала девочка и снова засмеялась. Уж очень хорошим был для нее мир!
– Н–да, – сказал Вяльцев, беря дочь на руки.
– Упаду сейчас, – сказал Акимов. – У тебя водка есть?
– Должна быть. Валентина, у нас есть водка?
– Есть в холодильнике. Сейчас достану.
– Выпью стаканчик и запою гимн дзяпиков, – заявил Акимов.
– Да садитесь вы, садитесь, – предложила Валентина.
Акимов шагнул на балкон, достал сигарету, щелкнул зажигалкой. Осечка. Щелкнул еще раз. Снова осечка. И еще, и еще.
Тоня смотрела на него широко раскрытыми глазами и ждала. Акимов оглянулся растерянно и счастливо.
– Газ в зажигалке кончился! Все, Тоня. К чертям! С милой и в шалаше рай!
А Тоня радостно закивала, закусила губу. Какой милый, смешной и родной этот Акимов.
А потом они пили водку и пели песни. И Акимов спел им производственный гимн дзяпиков. И откуда только он его знал?
Ах, да… Он же… Он же ведь одно время был дзяпиком.
О событиях прошедших дней никто не сказал ни слова, хотя именно о них все и думали. Говорили о хорошей погоде, немного об усталости и желанном отдыхе, чуть больше о квартирной проблеме и воспитании детей. А когда гости начали собираться домой, Юрий Петрович Вельский тщательно протер очки чистым платком и спросил:
– Что предпримем завтра?
– Я буду проситься в отпуск, – устало сказал Вяльцев. – Хватит. Поработали и довольно. Пусть теперь другие попробуют.
– Да, да, конечно, – согласился Вельский. – Вы очень устали, я знаю.
– Хоронить-то нас еще рано, – высказался Акимов. – Да неужели мы не справимся с дзяпиками?! Ведь не нули же мы…
– К черту дзяпиков и все остальное заодно с ними! – сказал Вяльцев. – Надоела мне всякая борьба, да и всякая работа тоже. К выходу на пенсию буду готовиться.
– Очень уж интересна проблема путешествий в будущее, – пробормотал Вельский.
– Вот, вот, – подхватил Акимов. – А нам с Тоней какая ни на есть квартирка нужна. А дать ее может только Николай Васильевич Разов. А другим? Так и вязнем среди благодетелей. А потом уж неудобно ничего сказать против, да и не хочется.
– Говори за себя, – прервал его Силуэтов.
– О! Оказывается тут еще кто-то не желает сдаваться?
