Филип Фармер - Темное солнце
Сыновья ведьмы во время избиения жалобно кричали и стонали, Джованарр же не издала ни звука.
– А теперь к делу, – сказал Хузисст. – Думаю, начнем с горящих щепок под ногти. Затем, пожалуй, перейдем к втыканию горящих щепок в причинное место. А после этого я займусь вами по-серьезному.
Сыновья ведьмы расплакались и наперебой начали убеждать его, что ничего не знают и что мать никогда не посвящала их в свои тайны. Джованарр же не сказала ни слова.
– Мама! – прошамкал Джейди, лишившийся половины зубов. – Расскажи им все! Нет сил больше терпеть!
Фирш со связанными за спиной руками стояла в углу. С нее тоже сорвали всю одежду, открыв взглядам тощее костлявое тело и груди, свисающие почти до пупка. Вытянутое лицо с острыми скулами и усиками над верхней губой было бесстрастным как восковая маска. Незрячие глаза смотрели прямо перед собой.
– Мы впустую тратим время, – сказал Слуш. – Болью здесь ничего не добиться. Возможно, тебе нравится этим заниматься, йотль, но я против. Я очень чувствителен к чужим страданиям. Если пытки и мучения могут принести реальную пользу, то я готов терпеть, но в данном случае это бесполезно. Ведьма ничего нам не скажет, даже если мы разрежем ее детей на куски. Они ей просто безразличны. Она всю жизнь лелеяла и баловала их, но не из любви, а лишь ради того, чтобы они оставались большими детьми, робкими и покорными ее воле. Старшую дочь она воспитывала совсем иначе – ведь Джованарр должна была стать главой семейства после смерти матери. Но даже если мы начнем пытать Джованарр, ведьма не сломается. Возможно, страдания дочери ее даже повеселят.
– Нет, – продолжал кентавр, – вместо этого я предлагаю взяться за саму Фирш. Но пытки и угрозы здесь бесполезны – ее воля слишком сильна. Она…
В этот момент ведьма впервые нарушила молчание. – Что говорит растительный человек?
Хузисст с заинтересованным видом приподнял лохматые брови и перевел ведьме слова Слуша.
– Растительный человек прав, – сказала она. – Вы можете убить меня, и я даже не вскрикну, и уж тем более не открою вам своих тайн. Однако если вы сумеете гарантировать, что не намерены меня убивать, я с готовностью расскажу вам, где сейчас находятся ваши яйца душ. Но я не представляю, каким образом вы сможете меня в этом убедить.
– Мама! – вскричал Кийт. – Почему ты сразу им это не сказала? Почему позволила им унижать и бить нас?
Ведьма усмехнулась, обнажив грязно-желтые зубы. – Я всегда была с вами слишком мягкой. Трудности должны закалить ваш характер.
С перекошенным от злобы лицом Кийт плюнул в нее кровью и тут же отшатнулся, словно она могла его ударить.
Фирш либо не поняла, кто в нее плюнул, либо решила не обращать на это внимания. – Так что же, ходячий овощ, мы сможем договориться? Этим дикарям я не доверяю.
– Ходячий овощ? – воскликнул Слуш. – Оскорбления не помогут нам прийти к компромиссу.
Хузисст перевел.
– Впервые в своей жизни я готова принести свои извинения, – сказала ведьма. – Я не ожидала, что эти слова покажутся тебе оскорбительными. Я – ходячий кусок мяса, а ты – ходячий овощ. Но если тебя это задевает… Так что насчет моего предложения?
Арчкерри закрыл глаза. Наступила тишина, прерываемая только покашливанием рабов и стонами избитых. Наконец его глаза открылись. – Разумное предложение. Я склонен его принять.
– Нет! – вскричал Хузисст. – Я требую мести! Неужели ты откажешь мне в этом? Прикончим старуху!
– Хмм, – сказал Слуш. – Если уж речь зашла о мести, позволь напомнить тебе, что Вана и Дейв намеревались запытать тебя до смерти за то, что ты похитил их яйца. Мне с большим трудом удалось тогда их отговорить, поскольку без твоей помощи они не смогли бы вернуть похищенное. Та же логика применима и к текущей ситуации.
Хузисст пришел в такое бешенство, что потерял дар речи. Наконец ему удалось взять себя в руки. – Она принудила меня силой! Я вынужден был воровать яйца, иначе она не отдала бы мне Изумруд предвидения. Кроме того, она могла меня убить!
– Отметь, ведьма ни слова не говорила про мой кристалл, – прогудел Слуш. – Ты похитил его по своей инициативе. Кроме того, ты мог соврать ей, что отправляешься выполнять ее приказ, и сбежать. Она никогда бы тебя не нашла.
– Что? Ты мне предлагаешь навсегда распрощаться с родным племенем?
– «Навсегда» – это не совсем точный термин. Разлука длилась бы не вечно, а всего лишь до момента твоей смерти. Впрочем, я понял, что ты хотел этим сказать, но не считаю, что это весомый аргумент.
Йотль с мрачным видом принялся расхаживать по каюте. Проходя мимо Кийта, он двинул тому в лицо кулаком, так что тот упал. Тогда йотль направился в сторону ведьмы, но Слуш преградил ему дорогу.
– Тут кроется какой-то подвох, – сказал Хузисст. – Мы дадим ей слово, взамен она нам расскажет, где находятся яйца… но сможем ли мы до них добраться?
– Крайне разумное замечание, – сказал Слуш. – Скажи ей, что нам недостаточно знать, где спрятаны яйца. Пусть отдаст их нам прямо в руки. Возможно, тайник окружен ловушками.
Выслушав перевод, Фирш сказала:
– Передай растительному человеку, что я согласна на его условия. Но вначале пусть нас развяжут. Даю слово, мы не нападем на вас первыми.
– Слово ведьмы! – усмехнулся Хузисст.
– Такое же крепкое, как слово йотля, – заверила его Фирш.
– Значит, вовсе ничего не стоит, – сказала Вана.
Хузисст замахнулся на нее кулаком и зарычал.
Эджип вскочила на ноги и зашипела.
Йотль выставил ладони перед собой и сделал шаг назад. – Я не собирался тебя бить. Это было бы глупо. Просто я в гневе!
– Это и слепому ясно, – сказала ведьма. – Теперь передай наконец растительному человеку, что я готова пойти ему навстречу и сделаю все, что в моих силах, чтобы вы смогли вернуть свои яйца и кристалл.
– Заодно расскажешь, зачем они тебе понадобились, – потребовал Дейв.
– С удовольствием. Кстати, если бы вы просто поднялись бы на борт вместо того, чтобы устраивать побоище, я все бы вам объяснила. Мне даже в голову не могло прийти, что среди вас окажется растительный человек. Не знаю, зачем йотль похитил его кристалл. Я не просила его об этом. В этом он пошел против моей воли, за что и был сброшен с корабля. Кто мог предположить, что растительный человек отправится по следу йотля? – скривилась ведьма. – Если бы я знала об этом заранее, то приняла бы меры! Выставила бы ночные караулы на палубе. Поставила бы часового у якорного каната, чтобы арчкерри не поднялся на борт этим путем. Но я и подумать не могла, что потеря кристалла так его взволнует.
Фирш также потребовала принести одежду для себя и для уцелевших детей. Обнажаться на глазах у рабов считалось у них крайне неприличным. Исключения делались только в постели и в процессе купания.
