Роберт Шекли - «Если», 1992 № 04
Карсвелл был явно настороже, но если и узнал Даннинга, то никак этого не показал. Даннинг сел так, чтобы не маячить перед самым носом своего врага, и попытался — сперва безуспешно, но потом все-таки взяв себя в руки — сосредоточиться на возможном способе передачи таинственного листка его владельцу. Рядом с Даннингом на сиденье, прямо напротив Карсвелла лежала целая груда его пледов и пальто. Однако не имело никакого смысла, например, просто засовывать листок в карман пальто: Даннинг не был бы в безопасности или, по крайней мере, не почувствовал бы себя в безопасности, пока записка каким-то образом не была бы им самим предложена Карсвеллу и принята этим последним. Рядом с Карсвеллом стоял также небольшой саквояж, открытый и полный бумаг. Может быть, попробовать сделать так, чтобы Карсвелл каким-то образом забыл саквояж в вагоне? Тогда останется только «случайно» обнаружить его и передать владельцу. Эта идея казалась Даннингу особенно привлекательной. Ах, если б он только мог посоветоваться с Харрингтоном! Но это, увы, было невозможно. Неумолимо шло время. Не один раз Карсвелл вставал и выходил в коридор. Во второй раз Даннинг, поддавшись порыву, чуть было не столкнул саквояж на пол, однако вовремя успел заметить предостерегающий взгляд Харрингтона: Карсвелл внимательно наблюдал за ними из коридора, очевидно, чтобы убедиться, не знают ли эти двое друг друга. Вернувшись в купе, он вел себя весьма беспокойно, а когда встал, чтобы выйти в третий раз, для наших героев блеснула наконец заря надежды, ибо они заметили, как что-то с едва заметным шлепком упало с сиденья Карсвелла на пол. Даннинг быстро подобрал с пола упавший предмет и увидел, что ключ к решению задачи в его руках: то был специальный конверт бюро путешествий Кука с билетами. Конверты этой фирмы снабжены специальным дополнительным отделеньицем, так что уже через секунду полоска бумаги, о которой здесь уже столько раз упоминалось, оказалась засунутой в это пустое отделение. Для пущей безопасности всей операции Харрингтон встал и начал возиться со шторкой на окне.
Итак, дело было сделано — и как раз вовремя: поезд резко замедлил ход, приближаясь к Дувру.
Почти в ту же секунду вошел Карсвелл, и сразу же Даннинг, которому удалось ценой не знаю уж каких усилий подавить дрожь в голосе, вручил ему конверт с билетами и сказал:
— Извините, но мне кажется, это ваше?
Мельком глянув на билеты, Карсвелл пробурчал
в ответ заветные слова:
— Да, это мое. Благодарю вас, — и сунул конверт в нагрудный карман.
В оставшиеся несколько минут — очень напряженных, надо сказать, ибо ни Даннинг, ни Харрингтон не знали, к чему может привести преждевременное обнаружение Карсвеллом листка с письменами, — им обоим показалось, что в купе вокруг них как бы сгущается тьма и становится явно теплее. Вид у Карсвелла был еще более встревоженный и даже подавленный; он сперва собрал груду своих вещей с противоположного сиденья и положил к себе поближе, потом вдруг швырнул все обратно, словно одежда эта внушала ему отвращение. Карсвелл сидел, напряженно выпрямившись и с беспокойством поглядывал на своих соседей. Они же оба, испытывая тошнотворный страх, занялись, тем не менее, сборами; однако, когда поезд остановился на вокзале в Дувре, им обоим показалось, что Карсвелл готов с ними заговорить, так что оставшийся короткий отрезок пути от вокзала до пристани они, естественно, предпочли провести в коридоре.
В гавани они вышли из вагона, но поезд к этому времени уже настолько опустел, что они были вынуждены торчать у всех на виду в разных концах платформы, пока Карсвелл вместе с носильщиком не проследовал к парому. Лишь тогда они смогли, не думая об опасности, обменяться рукопожатием и быстрыми горячими поздравлениями. На Даннинга все это произвело столь сильное впечатление, что он едва не лишился чувств. Харрингтон помог ему прислониться к стене, а сам прошел, стараясь быть незамеченным, немного вперед к причалу, к парому, возле которого контролер как раз проверял билеты Карсвелла. Карсвелл, нагруженный своими пальто и пледами, уже спустился на палубу, как вдруг контролер окликнул его:
— Сэр, простите, а тот, второй господин показал свой билет?
— Какого черта? Какой еще второй? — раздался сердитый голос Карсвелла.
Чиновник наклонился и посмотрел на него через перила.
— Черта? — переспросил он. — Ну, не знаю, но я уверен… — Харрингтон слышал, как он что-то пробормотал себе под нос, а потом громко сказал: — Ошибся, сэр; это, должно быть, из-за ваших пледов показалось, сэр. Прошу прощения.
Дальше Харрингтон уже не успел ничего расслышать, лишь увидел огни удаляющегося парома. На набережной Дувра зажгли фонари; дул легкий ночной ветерок, ярко светила луна.
Долго сидели в ту ночь двое приятелей в своем номере в гостинице «Лорд Уорден».
Хотя главная причина их беспокойства была устранена, они мучились тяжкими сомнениями: имели ли они право посылать человека на верную смерть? Не следовало ли, по крайней мере, предупредить его?
— Нет, — сказал Харрингтон, — если он сам убийца, в чем я, например, не сомневаюсь, то мы лишь помогли свершиться правосудию. Впрочем, если вы, Даннинг, считаете, что так будет лучше… Но как вы надеетесь предупредить его? Куда послать подобное предупреждение?
— Я видел, что у него билет только до Абвиля[7], — сказал Даннинг. — Если я телеграфирую во все гостиницы этого города, то мне будет значительно легче. Можно послать телеграмму, например, такого содержания: «Осмотрите конверт с билетом. Даннинг». Сегодня двадцать первое: у него еще целый день в запасе. Однако боюсь, что потусторонняя тьма уже поглотила его.
Итак, телеграммы были незамедлительно переданы для отправки служащему гостиницы.
Осталось невыясненным, достигли ли они своего назначения, а если достигли, то были ли правильно поняты. Известно лишь, что в полдень двадцать третьего некий английский путешественник, изучавший фасад церкви Святого Вольфрама в Абвиле (в настоящий момент она реставрируется и вся покрыта лесами) внезапно получил удар по голове свалившимся с лесов камнем и скончался на месте; причем, совершенно точно доказано, что на лесах, окружавших северо-западную башню, возле которой находился англичанин, не было в тот день ни единого человека. Согласно обнаруженным документам, звали этого путешественника мистер Карсвелл.
Следует добавить еще только одно. При распродаже имущества Карсвелла Харрингтон приобрел довольно-таки потрепанный альбом гравюр, и страницы с той гравюрой, где путника на дороге преследует ужасный демон, там, естественно, не оказалось, она была вырвана. Несколько позже Харрингтон все же поведал Даннингу кое-что из того, о чем говорил в своих тревожных снах его покойный брат, однако весьма скоро Даннинг его рассказ прервал.
