Константин Фарниев - Забытое племя
Том провел ладонью по покрытому щетиной лицу. Ферри, сидевший рядом с ним, глянул на него сбоку.
— Может, все-таки пойдем? — предложил он.
— Куда? — спросил Том.
— Туда, — махнул рукой Ферри в сторону Центра. — Будь что будет. Сколько можно сидеть здесь? Надо помочь Дику.
Ферри спохватился, что напомнил Кингу о сыне, но уже было поздно. Тому стало еще тоскливее. Уголки его губ дрогнули в горькой усмешке.
— Дику мы вряд ли поможем. Мы туда не дойдем, нас слишком мало.
Ферри ничего не ответил, Том был прав. Они сидели-на верхней ступеньке лестницы, которая вела на башню. Кинг держал на башне Ферри и еще трех мятежников. Они должны были с помощью лучевой установки отразить натиск агентов, если бы они пошли на приступ зон завода и СБ. Кинг понимал, что СБ медлит неспроста, что она готовит удар. У него уже не раз мелькала мысль о том, что СБ может использовать против мятежников и фанатиков.
Мысли Кинга то и дело возвращались к Центру. Все-таки теплилась надежда, что Дику удастся вырваться из подвала и уйти из Центра.
Но Дик пока не мог оправдать надежд отца.
Положение узников в подвале не изменилось — оно оставалось безнадежным. Инженеры и биоры, разойдясь по камерам, то ли спали, то ли просто лежали, а Дик сидел на ступеньках перед большой дверью и мысленно представлял себе, как они открывают эту дверь и прорываются наверх — в такой близкий и такой недосягаемый Центр. И всякий раз его останавливала мысль, высказанная Джеком, который не сомневался, что СБ закрыла дверь накрепко и теперь ни за что не выпустит узников из подвала — будет спокойно ждать, когда они умрут от голода.
Запас пищи в подвале подходил к концу. Он был рассчитан всего на две смены надзирателей, причем половину его уже съела смена Клера.
Подошел Джек, тяжело опустился рядом.
— Что будем делать? — не глядя на него, спросил Дик.
— Не знаю, пока не вижу никакого выхода.
— Что же делать? — с тоской повторил Дик. — Может, попробуем открыть?
— Согласен, но вряд ли это что-нибудь даст. Дик с сомнением посмотрел на Гарди.
— Ты открывай, а я буду держать дверь под прицелом. Не бойся, я не впущу никого.
Дик осторожно отодвинул один засов, второй, потянул дверь на себя сперва слегка, потом сильнее, изо всех сил…
— Вот видишь, — подытожил Джек. — Здесь шансов у нас никаких. Но пора уже сменять тех, — «кивнул он. — Там есть еще какие-то шансы. Все-таки мы что-то делаем.
Джек имел в виду работу, которую вели узники в самой крайней в глубине подвала камере. Они пытались расшатать гранитную плиту перекрытия наверху. Дальнюю камеру выбрали, чтобы попасть в помещение, расположенное как можно дальше от двери, ведущей в подвал. Чем дальше от СБ, тем лучше. Надежда вырваться наверх таким образом были больше теоретическими, чем практическими, но они все-таки не давали впасть в уныние.
Они прошли коридор до конца, завернули в последнюю камеру направо. Посреди камеры одно на другом стояли три кресла. На самом верху голым по пояс работал Кнок. Идея вырваться наверх через потолочное перекрытие принадлежала ему. Внизу стояли Венк, Юнтус и Дроу. Они, не отрываясь, смотрели на то, как работает Кнок. Все здесь было припудрено толстым слоем серой пыли: Кнок, кресла, Венк, Юнтус, Дроу, пол камеры.
— Как дела? — спросил Дик.
— Идут, — бодро ответил Кнок.
В руках у него был заостренный с конца засов от камеры. Засовы затачивались о гранитный пол подвала, но они быстро тупились. Кнок водил острым концом засова вдоль щели между двумя соседними плитами перекрытия. Из щели то и дело вылетали облачка пыли, а иногда и сыпались струйки песка.
— Кнок, — позвал Дик, — может не стоит мучиться?
Кнок прекратил работу и посмотрел вниз. На запорошенном пылью лице его выделялись только белки глаз.
— Да ты что? — возразил он. — Мы имеем реальные шансы. Я сам не ожидал.
Блоки посажены на цемент. Если мы расшатаем хоть один из них, то сможем, если возьмемся все, приподнять его и сдвинуть в сторону. Лишь бы наверху не было еще какого-нибудь покрытия. Да если и будет, мы его прорежем. Нужно только работать. Смотрите уже какие щели.
Кнок отстранился. Щели были шириной пальца в два и уже глубокие.
— Мне кажется даже, что плита уже начинает дышать.
— Чего же ты молчишь, — сразу загорелся Дик. — Да мы сейчас все включимся в эту работу.
Он выбежал в коридор.
— Все сюда! — раздался его голос, — В последнюю камеру!
Прибежали даже мальчики Герда. Дик коротко объяснил, в чем дело. Его настроение передалось всем. Дика было не узнать: куда делись его вялость, аппатия, нотки безнадежности, обреченности.
Притащили из дежурки остальные три кресла, соорудили еще один помост. Теперь одновременно могли работать наверху двое. Юнтус сменил Кнока, Джек полез вторым.
Засов был тяжелым. Джек несколько раз провел им по щели, и у него отяжелели руки. Кроме того, по неопытности он сразу запорошил глаза пылью, но не слез. Прочистил глаза, немного отдохнул и снова принялся за работу, стараясь не смотреть наверх. Очень скоро Джек стал таким же серым от пыли, как и все в камере.
Острый конец засова понемногу крошил раствор. Щель, хоть и медленно, но углублялась.
В это время инженеры, запертые в Зале, тоже искали возможность вырваться из западни. Вентиляционная система как путь к спасению отпадала. В Центре она была совсем не такой, как в зонах второго жилого и промышленного поясов, да и СБ узнала уже секрет.
Инженеры кто лежал, кто сидел на возвышении. Кресла уступили самым старшим. Все уже перезнакомились, наговорились, устали. Время завтрака давно миновало, хотелось есть, но СБ наверняка не собиралась их кормить.
— Так что будем делать, господа? Нет никаких новых вариантов? Может, все-таки высадим дверь?
— И ускорим свою гибель. — подбросил кто-то реплику. — Не стоит.
— Тогда будем покорно ждать, когда сюда явятся агенты и перестреляют нас по одному или прикончат всех вместе.
— Господи! — почти простонал неимоверно худой с желтым больным лицом инженер. — Просто не верится, что я когда-то жил на земле, сидел в ресторанах, любил женщин, купался в море, загорал… Будь прокляты негодяи, которые… — На глазах инженера навернулись слезы. Другие сразу помрачнели, замкнулись. Никому уже не хотелось больше ни о чем говорить.
Тонни прилег на бок. Возвышение, где они расположились, было покрыто кавролином. Тонни закрыл глаза. Ему тоже хотелось плакать от горя и тоски. Что теперь будет с матерью, Жанной, Марией? Она, наверное, уже опять в руках Крайта. Правда, пока ему, быть может, не до нее. Тонни снова сел. Разве мог он сейчас уснуть. Он посмотрел на Криза. Тот постоянно держался рядом с Тонни. Молчаливый, застенчивый, он не принимал никакого участия в разговорах.
