Майкл Миллер - «Если», 1993 № 07
— Не знаю. Сам собираюсь выяснить.
— Скажи им, чтобы убирались отсюда к дьяволу, — поговорила Элси, уперев руки в бока. Когда-то она несколько лет принадлежала к клану манов и все еще не растеряла заносчивой агрессивности, приобретенной на Высотах Да Винчи. Не представляя себе, против кого выступает, она настроилась весьма серьезно…
«Возможно, — подумал Игнатий, — она даже будет сражаться открывашкой для консервов или сковородкой».
Такие мысли развеселили Игнатия, и он стал хохотать; а когда он начинал смеяться, его уже ничем нельзя было остановить. В таком состоянии Игнатий и предстал перед двумя захватчиками.
— Что вы находите таким смешным, скажите, пожалуйста? — поинтересовался один из них, женщина.
Игнатий, растирая слезы, проговорил:
— Вы что, не помните, как приземлились дважды? Не помните Вселенского Паука? Нет?
Ему было ужасно смешно: захватчики оказались абсолютно нечувствительны даже к объединенным парапсихологическим усилиям Святого Триумвирата. Для них этого как бы вовсе не происходило; захватчики даже не испытали галлюцинаций, хотя на это были потрачены все мыслимые усилия Игнатия Ледебура, Сары Апостлс и Омара Даймонда. Игнатий все смеялся и смеялся; тем временем к двум захватчикам присоединился третий, затем четвертый.
Один из мужчин-захватчиков, оглядевшись, вздохнул.
— Боже, что за мусорная свалка. Чистая помойка. Как вы считаете, неужели везде будет так?
— Но вы можете помочь нам, — сказал Игнатий. Ему удалось, наконец, овладеть собой. Указав на проржавевший корпус трактора, он попросил:
— Может быть, вы будете столь любезны, что выделите механика для починки моего сельскохозяйственного оборудования? Если бы мне оказать некоторую помощь…
— Конечно, конечно, — сказал один из захватчиков. — Мы уж точно поможем очистить это место. — Он с отвращением наморщил нос, очевидно почувствовав или увидев что-то неприятное.
— Заходите в дом, — предложил Игнатий. — Я угощу вас кофе. Он направился к двери хижины; после некоторой заминки трое мужчин и женщина неохотно последовали за ним.
— Должен извиниться за тесноту моего жилища, — сказал Игнатий. — И за некоторый беспорядок.
Он толкнул дверь, и на этот раз большей части котов удалось проскочить в хижину; нагнувшись, Игнатий стал хватать их одного за другим и выкидывать наружу. Четверо захватчиков неуверенно прошли внутрь и, озираясь, остановились. На их лицах не было заметно радости.
— Садитесь, раз пришли, — предложила Элси, стараясь соблюсти законы гостеприимства. Она налила в чайник воды и поставила его на плитку, чтобы вскипятить воду для кофе, — Освободите скамейку, — посоветовала она гостям. — Сбросьте куда-нибудь барахло. Можете на пол.
Четверо захватчиков неохотно, с заметным отвращением, скинули грязную детскую одежонку на пол и уселись на скамью. На их лицах застыло неопределенное, отсутствующее выражение, и Игнатий поинтересовался почему.
Женщина, запинаясь, проговорила:
— Не могли бы вы…, как-то очистить ваш дом? Я хочу сказать… Как вы можете жить в таком… — Она взмахнула рукой, не в силах продолжать.
Игнатий ощутил нечто вроде раскаяния. Но… Находилось так много разных, более важных дел. А времени так не хватает… Ни он, ни Элси так, наверно, и не сумеют выбрать его, чтобы навести порядок. Конечно, нехорошо держать жилище в таком бардаке, однако… Игнатий пожал плечами. Возможно когда-нибудь… А захватчики, вероятно, могут помочь. Может быть, у них есть симулакрум-уборщик. У манов тоже были симулакрумы-уборщики, но они стоили слишком дорого. Вот если бы захватчики предоставили ему симулакрума бесплатно…
Из- под шкафа выбралась крыса и побежала по полу. Женщина-захватчик, увидев ее страшные когти, в ужасе закрыла глаза и застонала.
Игнатий, занятый приготовлением кофе, хихикнул. Никто ведь не просил их приходить сюда: если им не нравится Гандитаун, они могут уйти.
Из- за одеяла вылезли несколько ребятишек и молча уставились на пришельцев. Те сидели неподвижно, напряженно ожидая, пока им приготовят кофе, и стараясь не замечать чистые, вопрошающие глаза детей.
* * *В адольфвилском зале заседаний Высшего Совета гебский депутат Якоб Симион внезапно сообщил:
— Они приземлились. В Гандитауне. Сейчас они у Игнатия Ледебура.
Разъяренный Говард Строу выкрикнул:
— А мы здесь просиживаем стулья! Довольно болтать — нужно уничтожить их. У пришельцев не может быть здесь никаких дел — вы не согласны? — Он толкнул Габриэля Бэйнса в бок.
— Я согласен. — Бэйнс отодвинулся от манского делегата. — А откуда вы знаете? — спросил он у Якоба Симиона. Геб издал легкий смешок.
— Разве вы не заметили кое-кого в зале? Не ощутили присутствия астральных тел? Сюда приходил Игнатий Ледебур и увел с собой Омара Даймонда. Вы забыли об этом, потому что этого на самом Деле не было: захватчики сделали так, поделив три на один и два.
Безнадежно уставившись в пол, деп произнес:
— Значит, уже слишком поздно: они высадились, Говард Строу издал короткий, лающий смешок.
Они захватили только Гандитаун. Кому он нужен? Эту зловонную выгребную яму давно пора осушить — я был бы весьма признателен тому, кто сделает это.
Отпрянув, как от удара, Якоб Симион прошептал:
— Мы, гебы, по крайней мере не жестокие.
Он беспомощно заморгал, по щекам потекли слезы. Видя это, Говард Строу довольно усмехнулся и подтолкнул локтем Габриэля Бэйнса.
— Есть ли на высотах Да Винчи эффективное оружие? — спросил его Бэйнс. Глубокая интуиция подсказывала ему, что отказ манов защищать Гандитаун не случаен: маны, скорее всего, и не собираются оказывать сопротивление, пока вторжение не затронуло их напрямую. Они не будут разбазаривать изобретения своих сверхактивных мозгов для общей пользы.
Таким образом, старые подозрения Габриэля Бэйнса относительно Строу подтверждались.
Нахмурившись, Аннет Голдинг с тревогой проговорила:
— Мы же не позволим спустить Гандитаун в канализацию.
— «Спустить в канализацию», — повторил Строу. — Полностью одобряю! Конечно, позволим. Послушайте: у нас есть оружие. Мы не расходовали его зря, поэтому в состоянии стереть в порошок любую армаду захватчиков. Мы покажем товар лицом — когда почувствуем в этом необходимость.
Он обвел глазами присутствующих, наслаждаясь своим превосходством, чувством хозяина: теперь все они зависели от него.
— Я знал, что вы поведете себя подобным образом! — с яростью произнес Бэйнс. Боже, как он ненавидел манов! Как они оказались ненадежны, заносчивы и эгоцентричны! Отказать в помощи своим собратьям в такую минуту!
