Майк Резник - Пророчица
— Какое задание вы приготовили для меня? — поинтересовался Малыш.
— У меня для тебя много заданий, — ответила Пенелопа. — И если ты справишься с ними, то получишь щедрое вознаграждение. Если же нет, то наверняка погибнешь.
Малыш казался невозмутимым.
— Это глупо, — сказал он. — Почему бы вам просто не посмотреть в будущее и не сказать мне, что я должен сделать, чтобы успешно с ними справиться?
Она покачала головой и вновь перевела взгляд на пруд.
— Это было бы возможно, если бы существовал всего один вариант будущего, — ответила она. — А как я уже объясняла тебе раньше, различных вариантов будущего больше, чем песчинок на пляже, и я не в состоянии видеть их все одинаково четко.
Малыш уселся на диван, широко раскинув на нем руки.
— Ладно, скажите, что я должен делать дальше.
Она повернула к нему лицо, но у него опять возникло впечатление, что взгляд ее устремлен мимо, куда-то в глубины будущего.
— Ты должен будешь убить Моисея Мухаммеда Христоса, который называет себя Помазанным.
— И только-то? — улыбнулся Малыш. — Да его наверняка охраняют получше, чем министров Республики, и он, конечно же, хорошо прячется.
— Я знаю, где он.
— А сколько у него телохранителей?
Она пожала плечами.
— Не имеет значения. Его телохранители, за исключением одного, не окажутся для тебя проблемой.
— И кто же этот счастливчик?
— Феликс Ломакс.
— Танцующий на Могиле? И какие же трудности с ним связаны? Черт возьми, он до сих пор уверен, что я работаю на него и на Айсберга.
— Он все узнает.
— Нет, если вы не предупредите его, — уверенно ответил Малыш. — Или, может быть, скажете, что он тоже телепат?
— Ни он, ни я не являемся телепатами, — ответила Пенелопа. — Но с другой стороны, мы оба не дураки. Как только он увидит тебя, то сразу же догадается о причине твоего появления.
Малыш обдумал сказанное Пророчицей и пожал плечами.
— В таком случае я убью его.
— Его не так легко убить, как тебе кажется.
— Я ведь убил Мбойю, не так ли?
— В этом тебе помогла я.
— Вы и пальцем не пошевелили. Я сам убил его.
— Значит, говоришь, «я и пальцем не пошевелила»? — улыбнувшись, переспросила она. — А как ты считаешь, почему не выстрелил пистолет?
— Ладно, не считая этого, — нехотя признал Малыш.
— Нет, ты и впрямь так считаешь? — Пенелопа вздохнула. — Фидо, как же ты глуп.
— Я просил вас не называть меня так! — угрожающе рявкнул Малыш.
Похоже, это позабавило ее.
— Ты что, надеешься испугать меня? Или ты думаешь, что со мной будет так же легко справиться, как с Черной Смертью?
Малыш исподлобья посмотрел на Пророчицу и ничего не ответил.
— Меня восхищает строптивость в молодых животных и даже в молодых людях, — продолжала она. — Но если ты вздумаешь продемонстрировать мне ее еще раз, я буду вынуждена принять к тебе соответствующие меры. За пределами этого дома есть люди, много людей, которых необходимо уничтожить. Ты должен научиться направлять свой гнев в нужную сторону. — Она немного помолчала и добавила: — И ты должен крепко усвоить истину, что быть молодым, сильным, проворным и даже бесстрашным — этих качеств еще недостаточно, когда твоим противником является Феликс Ломакс.
— Да бросьте вы, — презрительно бросил он. — Если у меня возникнут проблемы, то вы просто сделаете то же самое, что сделали в случае с Мбойей, и все дела. Зачем вы пытаетесь представить все более опасным и трудным, чем это есть на самом деле?
— Ты будешь в сотнях, а может быть, тысячах световых лет от меня, — ответила она. — На таком расстоянии я не могу контролировать события столь же четко, как здесь. Если бы могла, ты бы мне вообще был не нужен.
— Я смогу сделать это и без вашей помощи, — уверенно заявил Малыш.
— Если бы это было невозможно, я не стала бы посылать тебя, — ответила она. — Ненавижу бесполезную трату времени и сил.
— Тогда что же?
— Я знаю, что ты можешь убить Помазанного. Я, однако, не знаю: убьешь ли ты его.
— Спасибо за доверие, — сардонически заметил Малыш.
— Существует множество вариантов будущего, в которых ты убиваешь его, и в некоторых из них ты также убиваешь и Феликса Ломакса. Но существует примерно столько же исходов, в которых ты лежишь мертвый у ног Ломакса.
— Ни один из них не станет реальностью.
— Надеюсь что так, но не могу сказать наверняка.
— Я справлюсь. — Малыш помолчал. — А разделавшись с Танцующим на Могиле и Помазанным, я прикончу и Айсберга.
Она покачала головой.
— Он единственный человек, которого я боюсь. Ты не сможешь убить его.
— Он ведь старик, который предоставляет другим сражаться за него.
— Ты не сможешь противостоять ему ни сейчас, ни когда-либо в будущем.
— По-моему, я все же смогу с ним справиться.
— Он ответственен за смерть единственного человека, которого я когда-либо любила, — сказала она так тихо, что Малыш с трудом разобрал слова. — Именно он убедил Республику попытаться убить меня. — Она замолчала, поглощенная воспоминаниями. — По его милости я оставалась в заточении на Аде после того, как уже все устроила для побега. Всякий раз, когда мне приходилось страдать, — а за свою жизнь, поверь мне, я много натерпелась, — всякий раз он был причиной моих несчастий.
— Тем больше причин убить его.
И тут впервые за все время, что он знал ее, маска безразличия спала с ее лица. Она перевела взгляд с окна на него, и в ее глазах вспыхнула неистребимая ненависть.
— Он мой! — прошептала Пенелопа.
Малыш оставил Моцарт спустя шесть дней. Когда его корабль покинул околопланетную орбиту, он все еще ощущал почти осязаемый гнет голоса Пенелопы и чувствовал облегчение от того, что единственное, что он должен будет сделать, это сразиться с лучшим киллером и самым могущественным фанатиком Галактики. Он не завидовал Айсбергу.
А находившаяся теперь уже далеко от него Пенелопа Бейли прижимала к груди свою куклу и мечтала о том, какой могла бы быть ее жизнь, если бы она была обыкновенной женщиной. Неожиданно она обнаружила, что впервые за многие годы плачет. Она вытерла слезы со щек, прогнала прочь мысли о том, как все могло бы сложиться, не обладай она своим уникальным даром, и вернулась к своему обычному занятию: анализу различных вариантов будущего, с которыми могла столкнуться.
Часть 4
КНИГА ПОМАЗАННОГО
ГЛАВА 20
Феликс Ломакс проснулся от звуков, напоминавших телефонную трель, которыми его корабельный компьютер сообщал, что с ним пытаются установить связь через субпространство. Он выпрямился в кресле и принялся тереть глаза, пытаясь прийти в себя, затем приказал экрану включиться.
