Бим Пайпер - Космический викинг
Зато не было уроков. Сэр Томас Коббли почитал себя пейзажистом и большую часть времени тратил на споры с Ваном Ларчем о технике живописи, а капитан Райнер был астрогатором-нормальщиком и нашел родственную душу в Шарле Реннере. Неустроенной оставалась одна Валери Альварат. Нашлось бы немало желающих помочь ей провести время, но положение дает привилегии: Лукас сам взялся следить, чтобы дама не страдала от полетной скуки.
За несколько сот часов до выхода в нормальное пространство к потягивающему предобеденный коктейль Лукасу подошли Шарль Реннер и капитан Райнер.
— Кажется, мы нашли базу Дуннана, — сообщил Райнер.
— Чудно. — Базу Дуннана «находил» каждый, но все на разных планетах. — И где она по-вашему?
— На Абаддоне, — ответил учитель графа Стивена и, видя, что имя Траску ничего не говорит, пояснил с отвращением: — Девятая внешняя планета системы Мардука.
— Да-да, — поддержал его Реннер. — Помнишь, как Боук и Манфред проверяли наши внешние планеты — не спрятался ли там принц Виктор? Так вот, учитывая фактор времени и то, как «Честный Чоррис» мотался с Мардука куда-то, но не на Гимли, и то, что Дуннан смог ввести свой флот в действие, едва на Мардуке началась стрельба, — мы думаем, что его база находится на окраинах системы самого Мардука.
— Не знаю, как это нам самим в голову не пришло, — сокрушенно добавил Райнер. — Наверное, потому что об Абаддоне вспомнить трудно. Планета маленькая, едва четыре тысячи миль в поперечнике, а от солнца до нее три с половиной миллиарда миль — от Мардука чуть меньше. Она промерзла до самого ядра. Чтобы долететь туда на двигателе Эббота, уйдет год, а если у вас есть гипертяга, почему не отправиться в более приятное место? Так что никто туда не заглядывает.
А для Дуннана это была идеальная база. Лукас вызвал принца Бентрика и Алвина Каффарда; оба нашли идею убедительной. Они обсудили ее за обедом, потом провели общее обсуждение. Возражений не нашлось даже у корабельного пессимиста Гуата Кирби. Траск и Бентрик тут же начали составлять планы боя. Каффард предложил подождать, пока эскадра не доберется до Гимли, чтобы созвать совет капитанов.
— Нет, — сказал Лукас. — Это флагман. Команды отдаются здесь.
— А что мардуканский флот? — спросил капитан Райнер. — Сколько я знаю, командует на Гимли адмирал Баргем.
Принц Саймон Бентрик помолчал, словно осознавая с большой неохотой, что откладывать решение больше нельзя.
— Сейчас — он. Но только до моего прибытия.
— Но… ваше высочество, он адмирал. А вы лишь коммодор.
— Я не просто коммодор. Король в плену, быть может, даже мертв. Кронпринц мертв. Принцесса Мирна еще ребенок. Я принимаю пост регента и принца-протектора державы.
Глава 8
С адмиралом Баргемом на Гимли пришлось повозиться. Коммодоры адмиралам не приказывают. Ну, регенты, может, и приказывают, но кто дал принцу Бентрику право называться регентом? Регентов избирает палата делегатов или назначает канцлер.
— Это кто — Заспар Маканн и его громилы? — рассмеялся ему в лицо Бентрик.
— Ну, по конституции… — Адмирал оборвал себя, прежде чем его успели спросить, а что за конституция. — В общем, регента избирают. Даже члены королевского рода не могут просто так стать регентами.
— Я — могу. И стал. И выборов в ближайшее время мы увидим немного. Не раньше чем мардуканцам вновь можно будет доверить самоуправление.
— Ну… э-э-э, пинас с лунной базы сообщил, что их атакуют шесть кораблей Королевского космофлота и еще четыре неизвестной принадлежности, — сопротивлялся Баргем. — У меня тут только четыре корабля. Я послал за подкреплением на другие торговые планеты, но пока безрезультатно. Мы не можем идти туда всего на четырех кораблях.
— На шестнадцати, — безжалостно поправил Бентрик. — Нет, на пятнадцати и том гильгамешце, что мы переделали в десантный корабль. Этого хватит. Вы, адмирал, так или иначе останетесь на Гимли; как только подойдет подкрепление, вместе с ним отправитесь на Мардук. Я сейчас провожу совещание на борту танитского флагмана «Немезида». Вашим четырем капитанам немедленно подняться на борт. Вас не включаю — вы остаетесь на планете, а мы отбываем немедленно по завершении совещания.
На самом деле эскадра отбыла раньше. Совещание тянулось все триста пятьдесят часов полета к Абаддону. Если у капитана хороший первый помощник — как обычно на мардуканских звездолетах, — то все, что от него требуется, это посидеть с умным видом, пока астрогатор нажимает на рубильник, после чего весь путь в гиперпространстве он может изучать историю средневековья — или чем он там еще увлекается. Чтобы сберечь триста пятьдесят часов драгоценного времени, все шестнадцать капитанов передали свои суда помощникам, а сами остались на «Немезиде». Офицерские сектора «севернее» двигательного отсека были набиты, как курортный отель в сезон. Одним из четырех мардуканцев был капитан Гарравей, тот, что вывез с Мардука жену и дочь принца Бентрика; остальные трое тоже были за Бентрика, за Танит, против Маканна и — из принципа — против Баргема. С адмиралом, оставшимся на посту после прихода к власти Маканна, определенно что-то не то.
Уход в гиперпространство отметили вечеринкой. Потом начались приготовления к битве при Абаддоне.
Битвы не вышло.
То была мертвая планета. Одну сторону скрывала ночь, другую окутывали тусклые сумерки. Над иззубренными горами от полюса до полюса вставало крохотное солнышко, до которого оставалось три с половиной миллиарда миль. Вершины покрывал сухой лед. Судя по показаниям термопар, на поверхности было меньше –100 °C. И ни одного корабля на орбите. Слабая радиация — не больше, чем от естественных урановых руд. Никакого электромагнитного излучения.
Рубка управления «Немезиды» гремела руганью. С других кораблей Траска засыпали вопросами — что делать?
— Искать, — отвечал он. — Обшарить всю планету, хоть с расстояния мили. Они могут где-то прятаться.
— Да уж не на морском дне, — заметил кто-то. Это оказалась одна из тех нелепых шуток, что вызывают всеобщий смех, потому что больше в ситуации нет совершенно ничего смешного.
Базу обнаружили на северном полюсе, где было не холоднее, чем в любой другой точке планеты. Вначале засекли утечку радиации — как от остановленного ядерного реактора, потом слабое электромагнитное излучение, а затем телескопические объективы нашарили космопорт — огромную чашу, высеченную в дне долины между двумя горными цепями.
Ругани в рубке не убавилось, но тон ее значительно изменился. Просто удивительно, какой диапазон чувств могут выражать несколько простеньких богохульств и непристойностей. Все, только что поносившие Шарля Реннера, теперь превозносили его до самых небес.
