Роберт Шекли - Божий дом
Вперед выступило некое создание, скорее всего робот, человекообразный, но металлический, с полированной кожей, от блеска которой засвербило в глазах.
— Вы Артур Фенн? — осведомился робот.
— Да, это я.
— Артур Фенн, вы обвиняетесь в тягчайшем преступлении, какое только может совершить человек. А именно в высвобождении сил, способных нарушить равновесие Вселенной и обречь на забвение всех, кто ее населяет, — богов, людей, всевозможных тварей, да-да, все живое и неживое, даже звезды, даже кварки, самую материю, самый фундамент, на котором строится осязаемый мир: Подсудимый, что вы можете сказать в свое оправдание?
Артур открыл было рот, намереваясь ответить, но тут поднялся один из присутствующих в зале со словами:
— Благородные судьи, разрешите мне выступить от имени этого человека?
Боги уставились на непрошеного оратора, и один из них спросил:
— А ты, собственно, кто такой?
— Я тот, кто говорит от имени человечества в случаях, когда оно не может высказаться самостоятельно.
— О, стало быть, ты адвокат, — догадался бог справа.
— Имею честь быть таковым.
— Ну так что ты хочешь сказать по данному поводу?
— Достопочтенный высокий суд! Я, выступающий перед вами, не являюсь живым существом в прямом смысле слова. Я персонификация принципов правосудия. Заявляю об этом прямо, чтобы не допустить кривотолков. И разрешите сказать, что этот Артур — типичный человек и, как все люди, не ведает, к чему могут привести его мелкие начинания. Судьи, нельзя считать ошибкой, что Артур использовал все доступные ему средства, дабы одолеть печальную участь, угрожавшую ему на маленькой уединенной Земле. Примите во внимание, джентльмены, положение этого человека, который, говоря попросту, ввязался в глупое деловое предприятие и должен был угодить за это в тюрьму. В силу своей мудрости вы можете рассудить, что тюрьма — не такая уж страшная штука и что Артур не имел права ставить на карту судьбу Вселенной ради своекорыстных интересов. Я мог бы оспорить подобный вывод. Но даже если принять этот вывод, должен указать, что мой подзащитный не имел понятия, к чему приведут его действия, и, следовательно, не несет ответственности, поскольку действовал под чужим руководством.
— Минуточку, — вмешался прокурор. — Предумышленное разрушение Вселенной — обвинение не единственное. Есть кое-что еще. Когда богиня Меллисента даровала ему возможности полубога, чем он ей на это ответил? Отказал ей в единственном, чего она желала. В любви, подлинной земной любви.
— Я хотел, — промямлил Артур. — У меня просто не вышло…
— Очень бы хотел, вышло бы, — съязвил прокурор. — В данном случае ваша несостоятельность лишь маскировала ваше нежелание отдаться любви, с женщиной ли, с богиней ли. В сущности, судьи, несостоятельность — самое подходящее определение для мистера Фенна. Когда ему взбрело в голову исправить зло, которое он же и сотворил, что он сделал? Лишь усложнил проблему, призвав продажный Файл помощи, чтоб облегчить себе проникновение в запретное дробное измерение. А когда страж общего блага, Вселенский цензор, попробовал его вычеркнуть, что решил Артур? Решил отказаться и опять призвал Файл помощи, и тот защитил его ценой собственного существования.
— Эй, послушайте, я никогда ни о чем этот самый Файл не просил!
— Отказ уступить со стороны Артура навлек беду на самого цензора, который с тех пор так и не оправился. И вызвал столь серьезные перемены, что Вселенский маховик повернулся и вы, высокоученые боги-судьи, вынуждены вмешиваться и выносить вердикт.
— Вы все поставили с ног на голову! — взвыл Артур.
— Я рассказываю, что и как было, а вы лицемерно норовите оправдать свою пассивность, эгоизм и общую бездарность.
Один из судей прокашлялся.
— Все совершенно ясно. Доводы защиты представляются мне полной чепухой. В обобщенном всеобъемлющем смысле никто не виновен ни в чем. Но не менее верно, что в столь же обобщенном и всеобъемлющем смысле каждый отвечает за все. Или ты не согласен?
— Что вы, ваша честь! — воскликнул защитник. — Я же сам не что иное, как обобщенная мирская фигура, присутствующая здесь с целью сказать что-нибудь в защиту обвиняемого, чтобы в том мире, наличие которого мы смутно ощущаем, никто не принял данное разбирательство за судебную комедию, предпринятую в интересах высшего детерминизма.
— Хорошо сказано! — провозгласил главный Судья. — Твое ходатайство принято во внимание. — И к Артуру:
— Подсудимый, встань и повернись к нам лицом!..
В это мгновение на ноги поднялась Меллисента, бледная от волнения.
— Разрешит ли высокий суд мне высказаться?
— Валяй, — бросил главный судья не слишком приветливо.
— Да будет известно вам, досточтимые, что я богиня любви по имени Меллисента. Возможно, в настоящий момент я не слишком-то похожа на богиню любви, поскольку в последнее время настрадалась от этой самой любви, и тем не менее это правда. Судьи, вы узнали еще не все. Когда этот человек не полюбил меня, я его отвергла и тем самым впала в грех гордыни. В конце концов, я явилась к нему в своем первоначальном виде — поколения моих почитателей находили мою внешность привлекательной, и я посчитала, что она устроит и его. А когда этого не случилось, когда он осмелился не полюбить меня, я разгневалась. Однако затем получила добрые советы от ряда выдающихся существ, включая изначальную богиню любви Афродиту.
Афродита, сидевшая под вуалью в задних рядах зала, встала и поклонилась. А Меллисента продолжала:
— Именно Афродита научила меня латинскому изречению, которого я прежде не знала, — «De gustibus no disputandum». Для детей и тупиц, если таковые есть в зале, это переводится — о вкусах не спорят.
Наступила почтительная тишина. Все внимали раскрывающимся перед ними сокровенным тайнам. И все чувствовали себя польщенными тем, что кто-то сказал что-то по-латыни.
— Нельзя ставить в вину этому человеку то, что он не полюбил меня. Я не приняла вид, предпочтительный для него. Это моя вина. — Тут она повернулась к Артуру:
— Артур, что ты думаешь обо мне теперь?
И он ответил, вполне правдиво:
— Ты самое восхитительное создание, какое я когда-либо встречал.
Он все же усвоил капельку хитрости и не добавил: «Не считая Мими».
Зал взорвался аплодисментами. Однако судьи стукнули молотками, а главный из них сказал:
— Артур Фенн, мы находим тебя виновным в преступном высвобождении сил, способных разрушить Вселенную. Мы также констатируем, что, хотя ты виновен, ты, в последнем счете, не отвечаешь за свои действия. Невзирая на это, ты прямым образом вовлечен в грядущее разрушение Вселенной, которое свершится с размахом, превышающим всякое воображение, и будет длиться до тех пор, пока Мегавселенная не воссоздаст данную Вселенную по новому плану, с принципиально новыми существами…
