Георгий Гуревич - В зените. Научно-фантастический роман
Льерль, конечно, не приложил, отказался. Другие прикладывали, убедились, но не поверили. Говорили, что тяготение тут ни при чем, действует магнетизм… или даже психомагнетизм.
Степени Здаргу не присудили, но работу начать удалось.
Следующую четверть века жизни Здарга можно свести к таблице:
Грави-Вдаг — 1 см
Грави-Вдаг — 1 дм
Грави-Вдаг — 1 м
Грави-Вдаг — 10 м
Грави-Вдаг — 100 м
Грави-Вдаг — 1 км
Грави-Вдаг — 10 км.
Примерно три года уходило на удесятерение.
На первых этапах получались только показательные опыты: палец кладешь на гвоздь, палец кладешь на орех, руку кладешь на мяч, садишься на шар вниз головой. Десятиметровый Вдаг уже приносил практическую пользу, он работал как насос, воду поднимал на поля; для земноводных жителей Вдага не было изобретения полезнее.
И грузы поднимал на стройках.
И цветы растил на потолке.
Грави-Вдаг стометровый создавал великолепные трехслойные парки: деревья, растущие вверх с суши, деревья, растущие вниз с крыши, а между ними — сплетенные джунгли невесомости. Рекордным же достижением Здарга стал 30-километровый Грави-Вдаг. Целый астероид был преобразован, на нем установили нормальную силу тяжести, приспособили для сапиенсов новое небесное тело.
Позже Здарг назвал этот астероид «Фтях», что означает «маленький Вдаг», «вдажек». Превращение звонких согласных в глухие в его родном языке имеет смысл уменьшительный. Но «Фтях» для нашего уха звучит как-то неизящно, немузыкально. Поэтому я предлагаю условное название Астрелла — звездочка.
Итак, астероид с нормальной тяжестью. Но притяжение не все. Для уроженцев Вдага особенно важна была вода. Воду и кислород добыли из минералов, выжигая их. Правда, удержать воздух Астрелла не могла все равно. К сожалению, малому телу труднее удерживать газы, тут короче путь для ускользающих молекул. Пришлось монтировать еще и небо из самозарастающей пленки, не Здаргом изобретенной. Такие пленки изготовлялись и ранее для лунных и космических станций. Когда же небо было натянуто, когда наполнилось кислородом и паром, тут же появилась и плесень. Не привозили спор, не высевали, сами прибыли на одежде космонавтов. И стала Астрелла небесным раем для сапиенсов Вдага, ибо рай в их понимании — это не тенистые сады, а тенистые пруды.
По мысли Здарга, оживший астероид должен был стать небесным странником, скитальцем межпланетных морей, временным спутником всех планет по очереди. И таскать его от планеты к планете должно было опять-таки искусственное тяготение. У Астреллы был свой (собственный маленький спутничек. Установив на нем Грави-Вдаг — 1 км, включая и выключая его по желанию, можно было подтягивать Астреллу. То сходясь, то расходясь, эта небесная пара могла путешествовать по космическим морям в любом направлении.
Одновременно с Грави-Вдагами параллельно шла и другая работа: Здарг зажигал Грави-Солнца. По его теории, выше говорилось, отнимая у вещества миллиардную долю, можно было создавать земное тяготение, а отнимая миллионные доли — солнечное. Под его влиянием (так считал Здарг, но земные специалисты полагают, что я и тут напутал) загоралось маленькое Грави-солнышко.
Грави-Солнце — 1 мм — лампочка Грави-Солнце — 1 см — подобие вольтовой дуги Грави-Солнце — 1 дм — сварка, резка, плавка… Грави-Солнце — 1 м — плавильная печь Грави-Солнце — 10 м — домна, мартен, а также и… термическая бомба.
Ради этих бомб, из песни слова не выкинешь, и давались Здаргу деньги на опыты. Военные нужды на Вдаге были первоочередными.
Впрочем, и в природе получается подобное: яростные солнца питают мирные планеты.
И, увы, не улежали эти бомбы на складах. Милитаристы не смирились, чтобы они пылились в арсеналах. Кто платит, тот и заказывает, музыку. Военные марши были заказаны.
Война была короткой и разорительной. Конечно, термические бомбы имелись и у соплеменников Здарга, и у их противников. Идеи не удерживаются в секрете. Первый же удачный опыт, принцип подтвержден, известно, что искусственную гравитацию можно создать, можно создать искусственное солнышко, все прочее зависит от ассигнований. Обе стороны щедро кидали термические бомбы, и кидали их на самое уязвимое место — на плотины и шлюзы. В итоге половину воды спустили в океан, половину полей оставили без орошения, половину жителей — без хлеба. Мир был вскоре заключен под угрозой всеобщего голода, справиться с голодом так быстро не удалось бы.
И вот тогда среди прочих призвали и Здарга, предложили ему срочно наладить массовое производство гравинасосов.
Здарг же предложил иное решение: глобальное, космическое, радикальное и щедрое.
У Вдага была своя луна, приблизительно такая же, как наша, и от той луны, как и у нас, зависели приливы. В зоне приливов, собственно, и жили и кормились все жители той планеты. Так вот Здарг предложил передвинуть Их-Луну, приблизить к главной планете, так чтобы увеличить приливную волну вдвое, а это означало, грубо говоря, вдвое увеличить посевную площадь и без всяких насосов. Как приблизить? Но в распоряжении Здарга имелось же небесное тело с управляемой гравитацией, небесный буксир, который можно было включать и выключать.
И это удалось.
Скороговоркой вынужден я говорить о важнейших планетарных событиях в истории Вдага. В биографии Здарга это целые разделы: 25-летние опыты, оживление Астреллы, термоплавильная война, передвижка Их-Луны (это подумать только: Луну перетаскивали!), а потом еще удвоение плодородных площадей, ликвидация голода. Когда-нибудь я еще напишу обо всем этом подробно, материалы в памяти. Помню и приключения, не все гладко было, Здарг чуть не погиб, чуть не был раздавлен искусственной тяжестью, в больнице отлеживался добрых месяца три. Но сейчас не могу я отклоняться в сторону. О яхте Здарга шла речь на вселенском диспуте, я к яхте тороплюсь, а она была уже на склоне жизни Здарга.
Вершиной же было перемещение Луны, и оживление полей, и осмотр новых мест: праздник освоения.
— Здарг приехал! Сам Здарг!
— Эй, народ, сапиенсы, Здарг у нас в гостях!
— Спасибо, Здарг, большущее спасибо!
— И от меня спасибо!
— И от меня! Можно, я поцелую вас, Здарг? И это кульминация, венец жизни Здарга, вершина Достижений.
Очень хотелось бы мне тут и закончить жизнеописание этого замечательного нечеловека, завершить повесть торжественным аккордом.
Но у нас, биографов, неприятная обязанность. Мы вынуждены писать книги с грустным концом, после кульминации рассказывать о спаде, после высших успехов — о полууспехах, ошибках, неудачах, после взлета и расцвета — о заурядной хилости, вплоть до того неизлечимого недуга, когда врачи признаются, что медицина бессильна. Сколько бы ни было побед в жизни, в конце — неизбежное поражение. Вначале надежды, в середине — букеты, а в конце обязательно слезы. Что-то пессимистическое в самом жанре биографии. Хотя жизнь-то продолжается, личность сходит со сцены.
