Джин Дюпро - Город Эмбер: Люди Искры
— Все нормально.
— Да, я вижу, — сказала миссис Мердо, оглядев Лину с головы до ног, и протянула руку: — Помоги мне встать. Пойдем в дом доктора и приведем себя в порядок.
Когда с пожаром справились, Дун почувствовал, что у него дрожат ноги. Он побрел по какой—то улице, нашел дерево с раскидистой кроной и сел в тени, привалившись спиной к стволу. Мимо проходили люди. Жители Искры направлялись к своим домам, а эмбериты — к гостинице, которую этим утром покидали с мыслью, что вернуться туда им уже не придется. Дун никого не окликал — у него не осталось сил на разговоры, он хотел просто отдохнуть, не думая о том, что могло ждать всех впереди.
Но долго сидеть в одиночестве ему не пришлось. На улице появился Кении. Заметив Дуна, он подошел к нему и сел рядом.
— Я тебя видел. Ты спас Торрена. Дун кивнул.
— Я знал, что ты такой человек, — сказал Кении. На его светлых волосах темнела зола, словно кто—то посыпал его голову перцем.
— Какой? — спросил Дун.
— Храбрый, — ответил Кении. — И добрый. Не такой, как тот парень.
— Ты о ком?
— Да о парне, который призывал людей сражаться. Со светлыми глазами.
— Тик.
— Да. Я знал, что он плохой, с того дня, как увидел его в лесу.
— С какого дня? — спросил Дун.
— С того дня, когда он был там с мешками на руках.
Дун удивленно посмотрел на Кении:
— С мешками на руках? Зачем? Что он делал?
— Срезал вьюны.
— Какие вьюны? — Сердце Дуна учащенно забилось.
— Близко я к нему не подходил. Точно не знаю. Но голыми руками трогать эти вьюны ему не хотелось, как никому не хочется прикасаться к ядовитому дубу.
— Ядовитому дубу? А зачем ему срезать ядовитый дуб?
— Я слышал, что случилось тогда на ступенях гостиницы. Ну, насчет листьев. Вы думали, это сделали мы, но я в этом сомневаюсь.
Дун вспомнил красную полосу на руке у Тика, которую тот почесывал, за несколько дней до того, как на ступенях появилась гора мусора. Он вспомнил, как Тик руководил уборкой, но сам в ней не участвовал. Вспомнил серые пятна на шее Тика в то утро, когда на стенах гостиницы появились надписи «ВОЗВРАЩАЙТЕСЬ В СВОЮ ПЕЩЕРУ». Вспомнил, как Тик всех подстрекал, распалял ненависть к жителям Искры, постоянно напоминая и о надписях на стенах, и о сыпи на руках.
И Дун сразу все понял. Тику требовалась эта злость, ненависть. Все эти унижения возмущали людей, вызывали в них желание нанести ответный удар. А чем больше появлялось воинов, тем большую армию мог возглавить Тик. Он жаждал власти, жаждал славы, хотел разжечь войну и возглавить армию. И создавал армию, причиняя вред своим.
Дун тяжело дышал. У него похолодели руки, ладони стали мокрыми. Теперь он понял: жители Искры не нападали на эмбери—тов. Боялись их, относились с подозрением, думая только о себе, но не нападали. И если бы не обидные слова на стенах гостиницы и сыпь, вызванная ядовитым дубом, не было бы и бунта на площади. А не будь бунта, им не указали бы на дверь.
Дун вскочил.
— Ты чего? — удивленно спросил Кении.
— Ты рассказал мне очень важное. Я дол жен… Я должен… Поговорить с кем—то. Объ яснить. Я должен идти, — сказал Дун и напра вился в деревню, думая о том, с кем ему надо поговорить и что сказать.
Доктор и Поппи стояли у дома, когда подошли Лина и миссис Мердо. Поппи со всех ног бросилась к ним.
— Лина! Лина! — закричала она. — Я видела огонь! Я видела огонь!
— Не обгорели? — спросила доктор.
— Только устали, — ответила Лина.
— И перепачкались, — добавила миссис Мердо.
— Пачкались, пачкались, — лепетала Поппи, уцепившись за юбку Лины.
Торрен сидел на диване, опустив ноги в таз с водой.
— Что с тобой случилось? — спросила Лина.
— Обжег ноги, — ответил Торрен.
— Ноги? И как это случилось?
— Ты не видела? — с удивлением спросила миссис Мердо.
— Что?
Миссис Мердо все рассказала.
— Я не знаю, что Дун делал в башне, но, не окажись он там, Торрен сгорел бы заживо.
Лина повернулась к Торрену:
— Дун рассказал мне, в чем ты его обвинил. Тебе не стыдно? Он же спас тебя.
Торрен не отвечал.
— Ты солгал. Обвинил Дуна в том, чего он не делал.
Торрен откинулся на спинку дивана.
— Он не бросал в стену эти помидоры, — не унималась Лина. — Он бы никогда такого не сделал. Почему ты указал на него?
— Я ошибся, — выдавил из себя Торрен.
— Тогда кто это сделал?
— Кто—то еще.
— Кто именно?
— Кто—то другой. Я не скажу.
— Можешь не говорить, кто это сделал, но ты должен подтвердить, что Дун тут ни при чем. — Лина повернулась к столу и нашла клочок бумаги. — Вот, — протянула она Торрену бумагу и карандаш. — Напиши здесь, что ты оболгал Дуна, и распишись.
Хмурясь, Торрен подчинился. Потом протянул Лине бумажку, она взяла ее и направилась к двери.
— Мне нужно в город. Кое с кем поговорить. Буду дома к ужину.
В тот вечер, после ужина, Лине пришлось много рассказать. Миссис Мердо и доктор хотели знать о том, что она видела в Пустых Землях, о работе сталкеров, о том, как выглядел огромный уничтоженный город. Мэдди, которая сидела на подоконнике с чашкой чая, иногда вставляла слово—другое, но не мешала Лине вести рассказ. Торрен сидел на диване, вытянув свои забинтованные ноги и притворялся, будто не слушает, но иногда задавал вопросы, обычно о Каспаре.
— Я не понимаю. Почему вы обе вернулись, а Каспар — нет?
— Он еще не закончил свои дела, — ответила Лина. — Не завершил свою миссию.
— И какова его миссия? — спросил Торрен. — Вы это наверняка выяснили.
— Мы выяснили, — подтвердила Лина, посмотрев на Мэдди.
— Твой брат ищет то, что ему никогда не найти, — пояснила Мэдди. — Когда он поймет это, он вернется домой.
— А что он ищет? — любопытствовал Торрен.
— Он ищет сокровище, — ответила Мэдди. — Но не может его узнать, даже когда оно перед его носом.
— Он забыл очки? — спросил Торрен.
— Нет, нет. Он не может увидеть его даже в очках, — сказала Мэдди.
Лина, прежде не испытывавшая к Торре—ну теплых чувств, вдруг пожалела мальчика и весь вечер приносила ему в стакане медовую воду и даже подарила маленький красный грузовичок, который нашла, став на несколько дней сталкером. Поппи подумала, что у них какой—то праздник, на котором Торрен — главный герой, и стала таскать ему для игры разные вещи — ложки, носки, картофелины. Когда пришло время ложиться спать, Торрена перенесли в медицинскую комнату, а Лина, миссис Мердо и Поппи поднялись на чердак.
Перед сном миссис Мердо сказала Лине:
