Ларри Нивен - Защитник
Бреннан разложил кролика и овощи словно на натюрморте. Поставил горшок в духовку:
— В моей кухне имелись все сорта замороженных продуктов. К счастью, я любил хорошо поесть. Позднее я раздобыл семена с Земли. Сам я никогда не подвергался опасности, я всегда мог просто уйти. Но мне не нравилось то, что может произойти с цивилизацией в результате моих действий, — он обернулся. — Обед будет готов через десять минут.
— Вы были одиноки? — спросила Алис.
— Да. — Бреннан выдвинул стол из пола. Это был не знаменитый самовыкатывающийся пластик, а массивная деревянная плита, достаточно тяжелая, чтобы Бреннану пришлось напрячь мускулы. Взгляд, брошенный им назад, на Алис, видимо, показал ему, что она ожидает более подробного ответа. — Видите ли, я буду одинок везде. И вы это знаете.
— Нет, не знаю. И вам следовало бы относиться к нам более радушно.
Бреннан, казалось, резко отклонился от темы:
— Рой, вы здесь уже бывали. Вы догадывались об этом?
Рой кивнул.
— Как я стер ваши воспоминания именно об этом периоде? Вы думали об этом?
— Не знаю. — Рой внутренне напрягся. — Никто не знает.
— Простейшая вещь на свете. Сразу после того, как я вас оглушил, я сделал запись с вашего мозга. Переписал всю вашу память. А перед тем, как оставить вас на вершинах, я стер память из вашего мозга полностью, а потом наложил на него запись. Это более сложно, чем процесс, когда изменяют отвечающие за память РНК и сложнейшие электрические поля, но зато мне не пришлось выделять из воспоминаний те, которые я хотел уничтожить.
— Бреннан, это ужасно, — произнес Рой слабым голосом.
— Почему? Потому что в течение какого-то времени вы были безмозглым животным? Я не собирался оставлять вас в таком состоянии. Я делал это двадцать раз, и несчастных случаев не бывало.
Рой содрогнулся:
— Вы не понимаете. Этот я, который провел у вас четыре месяца. Он умер. Вы убили его.
— А вы начинаете понимать.
Рой посмотрел ему прямо в глаза.
— Вы правы. Вы — другой. Вы будете одиноким где угодно.
Бреннан накрыл на стол. Пододвинул кресла для гостей, двигаясь с невозмутимой неторопливостью, характерной для хорошего официанта. Подал еду, отложив себе половину, потом сел и начал есть с жадностью волка. Ел он опрятно и закончил гораздо раньше, чем они. Его живот заметно раздулся.
— Критические положения вызывают у меня чувство голода, — пояснил он. — А теперь мне хотелось бы извиниться. Но на войне — воюют.
И со скоростью бегуна он удалился.
Несколько следующих дней Рой и Алис чувствовали себя незваными гостями безупречного хозяина. Они не часто виделись с Бреннаном. Однажды они мельком заметили его вдали, он мчался с бешеной скоростью.
Или же они находили его в лаборатории, вечно погруженного в регулировку своего «телескопа». Теперь в поле находился только один корабль, видимый на фоне красных карликов и расположенных между звездами пылевых облаков: алое ядерное пламя, переходящее в голубовато-желтое свечение гелия, искры по его краю.
Бреннан беседовал с ними, не прерывая своей работы:
— Форма корабля Физпока, — сказал он с явным удовлетворением. — То, что хорошо сделано, они не меняют. Видите в центре пламени черную точку? Во время торможения первым идет грузовой отсек. И отсек этот больше, чем на корабле Физпока, их корабли движутся медленнее, чем Физпока, пройдя то же расстояние. Они не так близки к скорости света. Здесь они будут не раньше, чем через сто семьдесят два — сто семьдесят три года.
— Это хорошо.
— Хорошо для меня. Грузовой отсек идет первым, а в качестве груза — спящие в замороженном состоянии производители. Уязвимая конструкция, как по-вашему?
— Не при соотношении в двести тридцать против одного.
— Рой, я не сумасшедший. Я не собираюсь их атаковать в одиночку. Я попрошу помощи.
— Где?
— В Стране Чудес. Она ближе всего.
— Что? Нет. Ближе всего Земля.
Бреннан обернулся:
— Вы с ума сошли? Я не собираюсь даже предупреждать Землю. Земля — это восемьдесят процентов человечества, в том числе и все мои потомки. Лучший для них вариант — не участвовать в сражении. Если какой-либо другой мир ввяжется в войну и проиграет, есть шанс, что так еще какое-то время не заметят Землю.
— Таким образом вы собираетесь использовать Страну Чудес как приманку? А им вы об этом сообщите?
— Не стройте из себя дурака.
Они бродили по Кобольду, стараясь не попадаться на пути Бреннану. Он появлялся неожиданно, выходя из-за валуна или рощи, то ли вечно торопящийся, то ли постоянно поддерживающий себя в боевой форме — он никогда не говорил, в чем именно дело. И на нем всегда была одета рубашка. Он носил ее не из-за стыдливости или для защиты от стихий, а потому, что ему были необходимы карманы. Насколько Рой знал, рубашка выполняла также и аварийные функции: в одном из больших карманов хранился сложенный герметичный костюм.
Однажды он встретил их возле одного из окружавших замок зданий. Бреннан провел их через воздушный шлюз и показал нечто, находящееся за внутренней стеклянной стеной.
В большой облицованной камнем полости плавала серебряная сфера восьми футов в диаметре, отполированная до зеркального блеска.
— Чтобы удерживать ее там, требуется чертовски сильное гравитационное поле, — сказал Бреннан. — Большей частью она состоит из нейтрониума.
Рой присвистнул. А Алис сказала:
— Но ведь она должна быть нестабильной? Она слишком маленькая.
— Конечно, должна быть. Но я поместил ее в стасис-поле. Теперь ее материя сконцентрирована в основном на поверхности. Можете представить, что сила тяготения на ее поверхности равна восьми миллионам «же»?
— Думаю, могу.
Нейтрониум был наиболее плотным состоянием материи, под давлением большим, чем в центре большинства звезд. Нейтроны в нем укладывались бок о бок. Плотнее могла быть лишь гипермасса. Но гипермассу нельзя было уже рассматривать как материю — скорее как точечный источник гравитации.
— Я думал оставить его здесь, в качестве приманки. На тот случай, если корабль Пак придет, когда меня здесь не будет. Но теперь их слишком много. Я не могу допустить, чтобы они обнаружили Кобольд. Этот подарок оказался бы смертельно опасным для человечества.
— Вы намерены уничтожить Кобольд?
— Вынужден.
Иногда они стряпали себе сами. Но, следуя инструкции Бреннана, не употребляли в пищу ни картофеля, ни мяса. Иногда еду для них готовил он. Его непостижимая для глаз скорость никогда не выглядела торопливостью, но он ни разу не остался побеседовать с ними после завершения трапезы. Он сильно прибавил в весе, но, казалось, все это ушло в мускулы. И в громадные узлы суставов, которые еще больше придавали ему облик скелета.
