Василий Головачев - Бес предела
– Есть что-нибудь?
– Есть, – сдержанно ответила подруга. – Мне показалось, что Устя пришла в себя на несколько секунд.
Прохор сглотнул, не ответив на приветствие прошагавшего мимо сотрудника лаборатории, глядя перед собой остановившимся взглядом.
– Ты с ней разговаривала?!
– Не успела, она снова потеряла сознание… или я не понимаю, что с ней происходит. Какая-то блокада мысли. Единственное, что я смогла оценить: она в комнате с «колючими» стенами и не одна.
Прохор вспомнил судьбу своего девятьсот девяносто девятого «родича» Прохориила Смирдающего. Его захватили Охотники и поместили в комнату с особыми антеннами, не позволяющими ему сбежать из собственной пси-сферы, превращённой в Узилище. Может быть, и Устю содержат в комнате, стены которой оборудованы отражающими антеннами? Отсюда ощущения Юстины – «колючие», и потому Устя и не может связаться ни с кем: выход из тела ей заблокировали. Да и вход в него тоже, судя по всему.
– Понятно, она заэкранирована. Продолжай попытки.
– А то я не знаю, что мне надо делать. У тебя всё в порядке?
– Никаких новостей, ни от второго, ни от Таглиба, ни от ДД. Работаю.
– Вечером я заеду за тобой.
– Я и сам доберусь до дома, – заикнулся он.
– Поедем к Ёлке, – категорично заявила Юстина. – Мне с ней надо решить одну проблему. Тебя одного я не отпущу.
– Я же не один, Саблин приставил ко мне телохранов.
– Это ничего не меняет, я подъеду к шести, не забудь.
Прохор вернулся в кабинет завлаба и вместе с ним ответил на все вопросы заказчиков.
Их было трое, двое мужчин – седой старикан с бородкой, Ефим Владимирович, и молодой парень Витя, и женщина, выглядевшая молодо, но, судя по всему, возраст свой умело скрывавшая. Прохор для себя решил, что ей не меньше сорока пяти лет. Звали её Ева Силовна. Именно она и задавала больше всего вопросов и чаще других обращалась к Прохору.
Сначала он терпеливо сносил её внимание к себе, неторопливо объясняя характеристики вычисленных материалов, способных дать нужный эффект. Потом взгляды Евы Силовны стали его раздражать, а интуиция начала подсказывать, что им интересуются не как разработчиком темы, а совсем с другими намерениями, и он припомнил командировку на космодром Плесецка полгода назад, где на него вышли Охотники. Спина покрылась мурашками. Последние события показали, что диверсанты Владык усилили свой натиск на формонавтов во всех числомирах, и появление их в Суздале только подтверждало этот факт. Живой Прохор Смирнов был им не нужен.
Первым движением души было позвонить Саблину. Телохранители Прохора находились за пределами лаборатории и прийти на помощь в данный момент не могли. Их надо было вызывать.
Вторая мысль созрела вдогон – позвонить Юстине. Потом в душе родилась злость, он заставил себя успокоиться и решил посмотреть, что будет дальше. Не следовало забывать о своём оружии, которым он овладел, – умении изменять форму вещей, и об удачном его использовании в магазине. Главное было – успеть отреагировать на нападение. К тому же агентам Глыбы надо было иметь при себе эргионы, чтобы расправиться с ним, а этого у них, судя по всему, не было, их внедрили в реально существующих специалистов, но не снабдили эргионами.
Встреча с заказчиками закончилась к обеду.
Прохор попрощался с ними, делая вид, что не замечает заинтересованных взглядов Евы Силовны, оставил гостей в кабинете Чудинова и уединился в рабочем боксе, отделённом от других таких же туманно-матовыми полупрозрачными стенами.
– На обед пойдёшь? – заглянул к нему Тимоха; так сотрудники лаборатории прозвали Тимофея Крымского, художника, способного одним росчерком пера изобразить характерную выразительность любого человеческого лица. Ему исполнилось пятьдесят четыре года, но выглядел он старше благодаря седой «интеллигентской» щетине на щеках и гриве седых волос, падающих на лоб.
В своё время Прохор причислил его к носителям агентурных программ, запускаемых Владыками, но тревоги оказались ложными, Тимоха остался нормальным мужиком, Охотники в него не вселялись. В отличие от другого сотрудника лаборатории, программиста Кости Шишканова, прозванного Прыщиком. К счастью, Костя давно уволился, и Прохору не надо было прятаться от него.
– Идём, – согласился он.
Столовая центра располагалась в цокольном этаже здания, занимая приличную площадь.
Не увидев заказчиков – показалось, что они шли по коридору сзади, – Прохор расслабился, подумав, что нельзя в каждом встречном подозревать агента Владык.
Выбрали блюда на раздаче, отнесли на подносах к столику в уголке зала.
Тимоха завёл разговор о своих снах.
Прохор вспомнил свой сон с мостом, который упорно возвращался к нему чуть ли не каждую ночь. В последний раз это было двое суток назад, и тогда во сне он едва не добежал до берега, за скалами которого вставало обелиском призрачное золотое сияние.
Саблин не смог объяснить смысл этих снов, а посоветоваться с ДД Прохор постеснялся.
– Или вот, к примеру, виртуальные писатели, – перевёл тему в другую плоскость Тимоха, не обращая внимания на молчаливость собеседника; ему хотелось выговориться. – Ты читаешь в Сети? Ридер есть?
– Нет, – сказал Прохор.
– А я читаю, иногда очень даже неплохие сеттерные вещи появляются.
– Какие вещи? – не понял Прохор.
– Писателей, пишущих и выкладывающих в Сеть свои произведения, называют сеттерами. Ты не знал?
– Нет, я предпочитаю читать книги.
– Книги ушли в прошлое, их издают лишь как раритеты в суперском оформлении: кожа, золотой обрез, конгрев, вклейки. Их собирают разве что для коллекции. Книжный бизнес рухнул ещё лет десять назад. Неужели не слышал? Такая война шла издателей с пиратами и с любителями скачать тексты на халяву.
– Я как-то не интересовался.
– Да я в общем-то тоже узнал от своего приятеля, он сказки пишет. Ну и хрен с ними, я никогда не любил халявщиков, всех бы пересажал! Моё кредо: заработал – получи вознаграждение, купи книгу и радуйся. Но сетература теперь сменила литературу, и хочешь не хочешь – приходится лезть в Интернет. Говорят, скоро и сетература уйдёт в прошлое, будет видеоратура. Писатель станет и сценаристом, и режиссёром, и актёром.
– Как это?
– Будут создавать не тексты, а сразу фильмы, да ещё с интерактивным выходом: читатель-зритель сам сможет поучаствовать и выбрать финал.
– Ну, это ещё когда будет.
– Да лет через пять, уверяю тебя, жизнь меняется с поразительной быстротой.
– Ты тоже ведь рисуешь сразу в экран?
– Конечно, так намного проще и быстрей. Хотя и картины маслом пишу, по старинке, как хобби. Случается, продаю парочку на вернисажах.
