Тамара Крюкова - Призрак Сети
– Да что ж мы, нехристи какие, человека живьем сжигать? – сказала вдруг Марфа, которая накануне подобрала Найдену.
– И то верно. Ведь грех на душу берем, – робко подхватили из толпы.
Воинственный пыл остывал на глазах. Неждан понял, что, упустив момент, он уже не сумеет в другой раз подвигнуть людей против Строжича, и он с жаром бросился поддерживать последние угасающие искры решимости.
– Какой он человек? Он колдун!
– Может, и так, только мы от него худа не видали. Зря ты это затеял, только народ взбаламутил, – покачала головой Марфа.
– Об вас же пекуся. Мне-то что? Я бобыль. Сам за себя в ответе. А вот вам туго придется. Явится швед, горькими слезами умоетеся. Заместо колдуна детушки ваши на кострищах гореть будут. Забыли про Дымничи? – гневно пророчествовал Неждан.
Упоминание о спаленных соседях качнуло маятник симпатий от Строжича в другую сторону.
Молодая баба с младенцем на руках всхлипнула:
– А ну как швед придет? Куды деваться?
За юбку женщины держался другой карапуз, а третий, путаясь в длинной рубахе, возился у ее ног. Окинув взглядом ее потомство, Неждан назидательно воздел палец.
– Порежут вас, аки кур нещипаных. Швед – он свирепый. Ему душу сгубить все одно как плюнуть.
Бабы, как по команде, заголосили. Искры страха вновь готовы были разжечь костер общего безумия. Напуганные близостью врага, люди хотели хоть какой-то гарантии, что беда обойдет их стороной, и Неждан давал им эту смутную надежду.
– Вон бают, в иноземье всякую колдовскую нечисть огнем выжигают. Может, не зря, – продолжал Неждан.
– Вот-вот. Небось они толк знают, – поддержал его Коростень.
– Нам иноземье не указ. У них там, говорят, вонь да грязища. На улицах нечистоты, и сами месяцами не моются. Так что ж теперича и нам по ихнему примеру в бане не париться, вшей кормить? Своим умом жить надобно, – выступил высокий, сутулый мужик, местный гончар.
– Пока своим умом раскинем, швед ужо в наших избах хозяйствовать зачнет. Людей послухай, – осадил его Неждан.
– Всякого слухать – ухи отвалятся, – буркнул гончар.
– Эх, тудыть-растудыть! Чего зря лясы точить? Спалить колдовскую рожу и все тут! Покамест мы языком болтаем, солома прогорит! – воскликнул Коростень.
Добытый с таким трудом «чистый» огонь и впрямь умирал. Не дожидаясь, пока он погаснет совсем, Неждан подхватил вилами догорающий пук соломы и бросил на кучу хвороста. Искры рассыпались меж прутьев и исчезли.
Неожиданно из леса выскочил громадный волкодав. Увидев связанного Строжича, пес зарычал, оскалив острые зубы. Прижав уши и встопорщив шерсть на загривке, он, точно изваяние, застыл, уставившись на людей злым немигающим взглядом.
– Оборотень! – прошелестело над поляной.
Толпа подалась назад и застыла в оцепенении. Страх парализовал людей. Никто не решался бежать, опасаясь преследования свирепого зверя. Все тотчас забыли о колдуне и жертвенном костре.
Следом за Серым на поляну выбежал запыхавшийся Третьяк. Даже он при всей силе и сноровке не мог состязаться в скорости и выносливости с Серым.
– Фу, успел, – с облегчением вымолвил он, видя, что костер еще не запалили.
Люди с изумлением глядели, как Третьяк без страха встал рядом с волкодавом.
– И не срамно вам учинять такое непотребство? Ну-кась, Сил, развяжи старика, – скомандовал Третьяк стоящему ближе всех парню.
Тот оглянулся на остальных, ища совета и поддержки. Ему было отчего растеряться. Кого тут слушать – Третьяка или Неждана? Несмотря на высокий рост и молодецкую силу, Сил был еще молод и привык жить по указке старших. К тому же, чтобы приблизиться к колдуну, надо было пройти мимо волкодава, а кто знает, что у зверя на уме? Ну как бросится.
Между тем Неждан не на шутку обеспокоился, что его злодейство будет раскрыто. Нужно было что-то срочно предпринять. Он вперил указующий перст в Третьяка и, брызжа слюной, выкрикнул:
– Не слухайте его! Коли он с оборотнями водится, может, и сам таким стал!
Услышав это, толпа дружно ахнула и подалась назад. Одно дело – пришлый оборотень, а совсем другое, если им стал человек, с которым всю жизнь прожил бок о бок. Только теперь Третьяк понял, отчего богатырь Серега Бережной не хотел, чтобы кто-нибудь знал о его двойственной натуре. По всему выходило, что лучше сохранить этот секрет в тайне. Третьяк обвел взглядом толпу и похлопал Серого по загривку.
– Это, что ль, оборотень? Да этот пес за раненым мальчонкой прибег. Стал бы оборотень, аки дворовая собачонка, за хозяином бегать?
– Никакой это не пес. Я сам слышал, как он по-человечьи говорил, – возразил Неждан.
– Ну ты, Неждан, и затейник. А скажи-ка, много ли ты медовухи выпил перед тем, как с собакой беседы вести? – пошутил Третьяк.
В толпе раздались смешки. Шутка немного разрядила обстановку, и все же люди опасливо жались подальше от волкодава и от Третьяка. Недаром говорится: береженого Бог бережет.
– А коли у кого сумления имеются, так вы у ребятишек своих спросите. Они к Строжичу не единожды ходили с Илькой балагурить и собаку эту видали. Этот пес и мухи не обидит, а вы говорите, оборотень, – продолжал Третьяк.
В подтверждение этих слов Серый миролюбиво завилял хвостом.
– Ты ребятишками не прикрывайся. У меня тож свидетель имеется, – зло выкрикнул Неждан.
Он поискал взглядом белобрысую Анютку. Девчонка сжалась, спрятавшись за спину матери. Заметив ее, Неждан приказал:
– Ну-ка скажи, не этот ли пес с тобой в лесу говорил?
Анютка стояла ни жива ни мертва. Прошлый раз оборотень ее отпустил, а ну как теперь отыграется?
Вместо Анютки ответил Третьяк.
– Ежели бы это был оборотень, нетто он девчонку б отпустил? Али вы про другие случаи слыхали, чтоб в лесу оборотень озоровал да на людей нападал?
– Третьяк дело говорит, – сказал гончар. – Ежели б в округе объявился оборотень, он бы уже дал о себе знать кровавым пиршеством. Слушая эту перепалку, трусливый Коростень понял, что попытка сжить со свету колдуна не удалась. Нужно было убираться подальше, чтоб не попасть под горячую руку, когда разберутся, что к чему. Он стал задом отступать в лес.
В это время Илья как раз приближался к поляне, где собрался народ. По дороге он сильно отстал и теперь еле ковылял. После ранения силенок для марш-броска было еще маловато. В боку кололо. В другой раз он уже давно бы сошел с дистанции, но страх, что, потеряв Строжича, они навсегда застрянут в тринадцатом веке, гнал его вперед.
Между тем Коростень шаг за шагом пятился в лес, все еще не решаясь открыто задать стрекача. Отойдя на почтительное расстояние, он повернулся и со всего размаха налетел на «мертвяка». Илья даже не понял, откуда вдруг взялся хлипкий мужичонка с козлиной бородкой. От неожиданности Коростень потерял равновесие. Падая, он ухватился за мальчишку, но вместо того чтобы удержаться на ногах, увлек его за собой. Илья повалился сверху и уперся ладонью в морщинистую шею с выступающим кадыком.
