Сергей Лукьяненко - Красная машина, черный пистолет (сборник)
К ночи Кире стало совсем худо. Она то и дело надрывно кашляла, хватаясь за грудь, тяжело дышала. А когда попробовала напиться соленой воды, ее вырвало. Она даже на ногах не стояла, шаталась, словно былинка на ветру. Куда уж тут плыть! Но она продолжала успокаивать Клима:
– Не бойся, я справлюсь. Главное, отлежаться. Акула какая-то особо зловредная попалась. Может, ядовитая?
Шторм, усилившийся с наступлением темноты, принес холодный и резкий дождь. Сперва Клим радовался льющейся с неба пресной воде, ловил капли ртом, ладонями. Но вскоре промок до нитки, озяб, а спрятаться от ветра можно было, только вытянувшись на камнях на дне расселины. Киру тоже трясло. Но когда Клим, решившись, обнял ее, тело девушки оказалось горячим, как огонь.
– Клим… твой братик… или сестричка… живет в Акваполисе? – зашептала она ему на ухо.
– Это была девочка… Не знаю! Откуда мне знать, где она? Где-то в интернате.
– Ты что, ни разу ее не видел? Не интересовался? Ты ненавидишь ее из-за мамы? И заодно всех кианетиков?
Клим ответил:
– Да.
И второе утро началось для Клима с самолетного гула. Но в этот раз его не трясли за плечо, он проснулся сам.
Шторм продолжался. Небо затягивали плотные серые тучи, сквозь которые не мог пробиться ни один убийственный луч, ночной дождь под завязку наполнил выемку холодной водой. Можно жить, одним словом…
– Клим… там… самолет. – Кира тоже проснулась, попыталась приподняться.
– Слышу.
Клим выбрался на гребень островка. Самолет летел близко, над самой головой. Клим не кричал пилотам, не размахивал руками. Его и так заметили – самолет сделал круг, покачал крыльями. Наверное, волны были слишком большими, сесть на воду самолет не мог. Но этого и не требовалось – у большой суши стоял корабль.
Клим опустился в расселину, присел рядом с девушкой:
– Там корабль, спасатели. Увидели нас, скоро помощь пришлют.
Она слабо улыбнулась:
– Это хорошо… Надеюсь, у них есть… лекарство от акульего яда. Никогда мне… так пакостно не было.
Клим помолчал. Потом признался:
– У них нет лекарства. От твоей болезни лекарство не существует. – Во взгляде Киры появились удивление, непонимание, и он поспешил объяснить: – Она не из-за акулы, она… Помнишь, я поцарапал тебя в унипорту? Это был не ноготь. Лабораторное лезвие, скарификатор. Я тебя заразил.
Она по-прежнему не понимала, и Климу пришлось продолжить:
– Помнишь, ты говорила, что пройдут десятки тысяч лет, пока появится вирус, поражающий кианетиков? Это не так, он уже существует. Эдвард у себя в лаборатории разработал математическую модель такого вируса. Информация попала к службе безопасности Акваполиса, и позавчера Эдварда арестовали. Но одну дозу он успел синтезировать, и об этом не знает никто. Кроме меня. Потому что он отдал ее мне.
Удивление, недоверие на лице Киры сменились ужасом. Она наконец поняла.
– Неправда…
– Правда. В Акваполисе болезнь выявили бы быстро, потому что мы боимся болезней. Очаг бы локализовали, установили карантин, и на этом все закончилось. На материке – другое дело. У вас нет ни иммунитета против этой болезни, ни лекарств. А главное – нет страха заразиться. Вирус нужно было переправить на материк, и я это сделал. Ты теперь – бактериологическая бомба. Через несколько дней после твоего возвращения начнется пандемия. Проект «Голубая кровь» обернется катастрофой, полным провалом. Людям придется искать другое решение, более человечное. Эдвард верит, что у людей еще есть шанс, есть время – если его не терять…
– Твой отчим – сумасшедший!
– Он гений! И он очень любил мою маму. Он это сделал, чтобы другие женщины не умирали, как она…
– Конечно, кианетики – не люди, их убивать можно. А ты? Ты зачем ему помог? Тоже из-за мамы?
Клим отвернулся, молча кивнул. И услышал:
– Нет… ты ненавидишь кианетиков не за то, что твоя мама… сделала выбор и умерла. А за то… что она его слишком поздно сделала! Подарила долгую счастливую жизнь твоей сестре, а не тебе. Ты – глупый мальчишка, считающий себя смертельно больным с рождения. Ты ненавидишь нас за то, что сам не один из нас.
И Клим не выдержал. Заскулил, не в силах сглотнуть колючий соленый комок, подкативший к горлу. Потому что Кира сказала правду.
Девушка помолчала. Затем заговорила снова. Голос ее был все таким же тихим, хриплым, но в то же время твердым и властным:
– Ладно, не ной. Надо что-то предпринять. Мы должны предупредить спасателей, чтобы они не высаживались на остров, не прикасались ко мне.
– Они не поверят. Решат, что у тебя шок, стресс.
– Верно, не поверят. Но должен быть способ… Расскажи, что ты знаешь об этом вирусе?
– Он размножается только в вашей крови, сквозь поры выделяется на поверхность кожи. Заражение возможно при непосредственном контакте и воздушно-капельным путем. Летальный исход – сто процентов…
– Какие у него ограничения?
– Ну… при температуре ниже двадцати градусов он теряет активность и быстро гибнет. Соленая вода действует на него угнетающе. И гемоглобин для него смертелен. Поэтому люди не могут заразиться. Даже переносчиками не становятся. Поэтому я тебя…
– Ясно.
Клим решился повернуть голову, взглянуть на нее. Девушка напряженно всматривалась в открытый океан, в бесконечную череду волн, бегущих за горизонт. Заметив его взгляд, спросила:
– Как думаешь, там, в глубине, достаточно холодно?
Клим понял, о чем она. Сглотнул вновь подступивший комок.
– Спасатели все равно найдут… твое тело.
– Постараемся, чтобы не нашли. А если нашли, то не скоро. Сколько требуется времени, чтобы вирус погиб?
– После того как… Точно не знаю. Дня два или три…
– Отлично.
Она уперлась рукой, села. Потянула к себе увесистый обломок камня.
– Жгут давай. Это надо привязать ко мне… И спасжилет помоги надеть.
Они как раз закончили возиться, и Кира сползла в воду, когда Клим услышал стрекотание. Звук шел не сверху и не похож был на гул самолета. Он забрался на гребень. К островку приближался спасательный катер. Люди, сидевшие в нем, заметили Клима, замахали руками. Он не отвечал им, сидел и смотрел на катер. Тот шел ходко, несмотря на крутую волну. Пожалуй, минут пять, и будут на месте.
Когда катеру осталось метров сто, Клим наконец нашел силы оглянуться. Далеко-далеко от островка – как она успела туда доплыть с одной-то рукой?! – прыгал на волнах оранжевый спасжилет. Пустой.
