Андрей Столяров - Поколение победителей
Это неприятное чувство испытывал, вероятно, не только Вовчик. Девки теперь ходили унылые, просто как в воду опущенные. Клиент, глядя на них, морщился и пробегал мимо. Зиппер, Зозюра и Чайник носа не высовывали за пределы района. Забилла ужасно вздыхал и больше обыкновенного кривил серую рожу. Ни одного нормального слова добиться от него было нельзя. И даже Штакетник, который по молодости голоса в делах не имел, однажды пискнул в дежурке, что, может быть, имеет смысл перебраться на Заводскую улицу. Там сейчас заканчивают строительство нового микрорайона. Место спокойное, а главное – его никто еще по-настоящему не освоил. Что мы тут, блин, на Непокоренных, привязанные? На хрен нам, в принципе, вообще сдались эти разборки?
В первую секунду никто даже не сообразил, что ответить. Потом Кабан, разумеется, сдвинул брови, и Штакетник мгновенно увял. Забормотал что-то такое насчет «просто подумал», –сгорбился, отодвинулся, сжался и более не издал ни звука. Старался, чтобы его вообще было как можно меньше. Слово, тем не менее, было сказано и, более того, услышано. Становилось понятным, что эти же мысли приходят в голову и другим браткам. Уныние и разброд овладевали прежде спаянным коллективом. И особенно проявились они после одного довольно-таки неприятного инцидента.
Как-то Вовчик заглянул в дежурку в неурочное время. Он искал Малька, который среди рабочего дня вдруг слинял куда-то налево. Дисциплина у них в коллективе вообще заметно ослабла. Малька он там не нашел, зато неожиданно натолкнулся на мечущуюся по подвалу Гетку. Лицо у нее было какое-то подозрительно бледное. Клетчатая дорожная сумка, используемая обычно для тары, была водружена на столе. Верхние и боковые молнии у этой сумки были расстегнуты, и всклокоченная Генриетта швыряла в нее разные вещи.
Она посмотрела на Вовчика и ничего не сказала.
– Ты это что? – спросил Вовчик, наливая себе, раз уж пришел, внеочередной стакан.
– Уезжаю, – после некоторого молчания сказала Гетка.
– И куда?
– Неважно. Лишь бы подальше отсюда.
Вовчик, конечно, сначала выпил, а уже потом уставился на нее с искренним изумлением.
– Что это с тобой? Клиент сегодня нервный попался?
Гетка как-то странно, будто жалея, глянула на него и одним сильным рывком застегнула на сумке молнию.
– Тебе я тоже советую отсюда сматываться.
– Да ты чё?
– Ничё!
– Нет, Гетка, ты чё, в самом деле?
Тогда Гетка опять как-то странно на него посмотрела, тронула себя за лицо и провела пальцами, быстро его ощупывая. Она словно не верила, что у нее все на месте.
– Учти: это – не люди, – наконец шепотом сказала она.
– Кто? – не понял Вовчик.
– Суханы, эти выползки недодолбанные…
– Ты их видела?
– Да.
– И что?
– Имей в виду – это не люди. Сматывайся отсюда как можно скорее. Сматывайся, уезжай, забейся так, чтобы тебя потом пять лет найти не могли!..
Она сжала себе рот, видимо, чтобы не закричать.
– Ничего не понимаю, – искренне сказал Вовчик.
А Гетка подхватила свою тяжелую, с раздутыми кармашками сумку и, уже устремясь к выходу из подвала, неожиданно обернулась.
Лицо ее, оказывается, было не бледным, а стеариновым.
– Сматывайся отсюда Вован. Сматывайся – потом поздно будет…
Это было уже совсем ни в каких понятиях. Если даже Гетка, которая несмотря ни на что пропилила с ними целых три года, давно уже стала для братков не девка, а как родная, переспала за это время, наверное, с половиной района, если даже она вдруг испугалась чего-то и отъезжает в сторону, значит, ситуация у братков – все, кранты, сливай воду. Гетка ни с того, ни с сего на сторону не сорвется.
Вовчик именно так и доложил вечером Кабану. Разумеется, не при всех, а осторожно, вызвав его в соседнюю комнату. Ни к чему, он полагал, было, чтобы молодежь знала про Гетку. Молодежь еще не прониклась по-настоящему традициями коллектива.
Кабан, впрочем, воспринял его сообщение довольно спокойно.
– Уехала, говоришь? – спросил он, подав вперед круглую, шишковатую голову.
– Уехала, – озабоченно подтвердил Вовчик.
– Ну и хрен с ней, уехала! Одной заморочкой у нас меньше будет.
Он надул щеки и громко почесал их ногтями. А затем выпустил воздух и внимательно посмотрел на Вовчика. Глазки у него округлились и стали совсем крохотные.
– Не люди, значит? Ладно, скоро посмотрим, что это за такие чувырлы с рогами…
План был разработан в обстановке глубокой секретности. Предполагалось, что со всеми суханами будет покончено одним мощным ударом. Для этого передовой отряд, составленный большей частью из молодежи, под руководством Малька открыто вторгнется на вражескую территорию. А когда суханы подтянутся и начнут, как положено, этот отряд метелить, в тыл им, совершенно внезапно ударят главные силы братков. Это, значит, что – сам Кабан, Вовчик, Бумба, Забилла.
– Вот тут сквер за ларьками, – объяснял Кабан, тыча пальцем в только что купленную, новенькую карту города. – Там, значит, пустырь небольшой и дальше – заборчик. За заборчиком – цех ремонтный, в общем, хрен его знает. Отступаете, значит, туда, и вот отсюда мы вводим в бой ударную группировку. Сможешь ты со своими отступить сюда через сквер?
Малек кивнул и быстро облизал губы.
– Только не бегите, блин, как козлы, оказывайте сопротивление.
Малек посмотрел на карту и снова кивнул.
– А потом мы сразу же берем под контроль все их точки. То есть – рынок, толкучку, оба магазина на Энергетиков. Кафе отойдет к кромешникам, это чтобы они, в принципе, не возникали. Ну а чейндж в том районе берет на себя Алихан. Все, блин, отпад, в натуре, выходят суханам. Пока они чухаются после разборки, мы уже – оп, и в дамках.
Кабан вытер рот после стакана и густо выдохнул.
– Алихан в курсе? – сразу же спросил Бумба, прожевывающий кружок сервелата.
– Алихан в курсе и одобряет, – сказал Кабан.
– А кромешники?
– Тоже. Суханы-то уже всем надоели.
Тогда Бумба резко проглотил сервелат:
– Толково придумано.
– Да, толково, – Забилла, морщась, как от тухлятины, повел носом. – Ну, наедем, а если они нас перемахают, тогда чего?
– Ничего, – сказал Бумба. – Их там, что думаешь, будет пятьдесят человек?
– Ну, не пятьдесят, но все-таки народу порядочно…
– А не пятьдесят, так справимся, – ответствовал Бумба. Набуровил себе стакан. – Вот только, чтобы вот он со своими гаврошами все сделал правильно.
– Сделает, – сказал Кабан и неторопливо повернулся к Мальку. – Сделаешь?
– А чего ж?
– Но чтоб все было на высоком идейно-политическом уровне.
Он пошевелил валиками голых бровей.
Малек снова кивнул и в третий раз облизал губы.
