Егор Фомин - Сборник рассказов
Вот вы спросите, как это смело так можно людей в прошлое посылать, они же там могут на бабочку всякую наступить, и там, в будущем ерунда какая-нибудь случиться может? Я сам-то толком в этом ничего не смыслю. Они мне, помню, что-то объясняли, что прошлое, дескать, это прошлое и есть, и всякие попытки его изменить, если и были, то уже были, и потому все как есть и получилось. Вот только вы тогда спросите, почему, если все это уже так и было, то зачем посылать кого-то, чтобы писать, если все это уже для них написано. А я так вам на это скажу: «А я знаю?!» Это, в общем, вы лучше у них спросите.
А вообще же жить тут у них неплохо, хотя и удобства «во дворе». С одеждой вот только привыкнуть никак не могу.
Они же что выдумали! Наденут куска два ткани и те по пояс, и так и ходят. Порой на улице такую… увидишь, аж все дыбом становится!
Нет, определенно, у них здесь, все же, здорово. Они хотя и называют себя цивилизацией, а до такой цивилизации как наша им так же далеко, как обезьянам до человека.
Варвары они и есть. И это прекрасно.
Наших, кстати, здесь тоже не мало. Я вот, например, приписан к одному такому будто в ученики. Его тут зовут, и кодовое имя у него — Широкий. Ну и лицо же у него, скажу я вам, ряха, самая, что ни на есть, а не лицо. И сам здоровый такой, вон как та гора, что из окна виднеется. Он сюда борьбу приехал изучать. То ли греческую, то ли греко-римскую, а ему философию, и вообще знания всякие в нагрузку определили. Намучился он с этим делом ужасно. Недавно, вон, из Египта вернулся, про Атлантиду вызнавал. А вообще-то он малый ничего, с юмором. Чтобы этим там, в будущем не скучно было он все свои данные в виде художественной литературы, диалогов, изложил, вот, радовался!
Охо-хонюшки-хо-хо тоска сплошная с этими трудами. Аж деться от них некуда. Пишешь целый день, пишешь, а чего пишешь, и сам толком не понимаешь. Но что же поделаешь, им там, историкам-то нашим, поди как не лучше, пока в писанине нашей разберутся! Ну, ладно, дописываю последнюю эту строчку и черт уже с этой философией на сегодня. Та-ак, теперь подпишемся, и все.
Писавший человек прекратил посторонние бормотания, дописал последние строки своего философского трактата и подписался: Аристотель Афинский.
Империя
Второй выход из «гримерной» вел на арену. Глэд Инборн не спеша надел броню, взял кнут, мину и ступил на песок.
Публика — толпы народа, на скамьях вокруг огромной арены — повскакала со своих мест и зашлась в криках восторга. Глэд сразу отметил это и приветственно поднял руку. Только после этого он оглянулся и увидел в дальнем конце арены своего противника — елифосцероса: огромного, как слон, носорога, кроме стрекательных клеток, размером с кулак, которых не было лишь на морде и спине, он был украшен двумя рогами, одним на носу, другим под подбородком. Бедняга жался к стене арены, ошеломленный криками толпы.
Неожиданно для себя, Глэд вдруг понял, что ему жаль этого зверя, ибо в своей победе он не сомневался, на то он и прирожденный гладиатор.
Сотни зверей с разных планет, убитых им на песке этой арены, пронеслись перед его глазами: рептилии, насекомые, кого только не было! И никому не удалось оставить даже царапины на его теле.
Уверенный в собственной неуязвимости, Глэд с легкостью танцора шагнул вперед.
* * *Второй выход этой комнаты вел на арену. «Гримерная»: окрестил ее про себя Глэд. Он тщательно облачился в доспехи: кираса, наколенники, поножи, наручи, зарукавья, бармица. Доспех плотно, точно влитой сидел на теле. Сделав несколько движений, Глэд проверил, не болтается ли где чего, не стесняет ли что-нибудь свободы тела. Затем он взял кнут, мину и сконцентрировался, подумал о том, что должен доказать Репту, хозяину этого аттракциона, что он прирожденный гладиатор. Репт свозил совершенно немыслимых животных со всей Вселенной специально, чтобы здесь их убили гладиаторы. Далеко не всегда гладиатор выходил из поединка победителем, и тогда растерзанное тело падало на окровавленный песок арены. Зато те, что побеждали, становились любимцами публики, их носили на руках, они были в сотни раз популярней спортсменов, актеров и артистов. Но ни популярность, ни слава, а власть над смертью была необходима Глэду, и он холодно и трезво, контролируя каждый свой шаг, ступил на арену. Едва его нога коснулась песка, он оглянулся. Елифосцерос стоял, прижавшись боком к стене арены. Холодный контроль овладел каждой клеткой тела Инборна, и он шагнул к зверю.
* * *Глэд нагло, по отношению к зверю, подошел и щелкнул кнутом. Елифосцерос повернул к нему голову, Глэд щелкнул кнутом по глазам зверя, тот рассвирепел и кинулся на гладиатора.
Началось! Глэд полностью отдался поединку, он с грацией тореадора прыгал вокруг зверя, провоцируя того на все новые удары, уже заранее зная, куда они будут нанесены. Он знал, что победит, он не раз сражался, он даже бился уже когда-то с этим зверем. И, скорее всего, это был его первый поединок…
* * *Глэд подошел к зверю и щелкнул в воздухе кнутом. Елифосцерос повернул к нему маленькие, затопленные кровью глазки, которые видели только одно — жертву. Глэд с грацией тореадора подскочил к зверю, щелкнул кнутом по глазам и мгновенно отпрыгнул обратно. Там, где он только что стоял, рог с шумом рассек воздух. Толпа восторженно закричала, но Глэд ее не слышал и не видел, для него во всей вселенной существовало сейчас только елифосцерос, или умрет он, или Глэд. Глэд прыгал по арене вокруг зверя, зная на несколько мгновений вперед все его и свои движения. Только трезвый расчет руководил каждой клеткой его тела.
* * *Толпа, ликуя, бесновалась на своих местах, а Глэд купался в своей славе и упоении боем. Высшее блаженство руководило всем его телом, он дразнил зверя, а тот был готов разорваться на тысячи кусков, чтобы достать эту щелкающую букашку. «Уже пора заканчивать, — подумал Глэд, — но еще чуть-чуть, одну минуту побыть в этом блаженстве!»
* * *Глэд понял, что пора заканчивать. Он резко подскочил под самый нос зверя, высоко подпрыгнув, ухватился за рог и, оттолкнувшись руками от него и крутанув в воздухе сальто, оказался на спине зверя. Быстро укрепив мину в складках кожи и сдвинув предохранитель, Глэд сильно подпрыгнул и, опять сделав несколько сальто, спрыгнул на песок позади зверя. На все — доли секунды.
* * *Глэд резко подскочил к самому носу зверя, подпрыгнул, ухватился за рог на носу и, крутанув сальто, оказался на спине животного. Толпа взбесилась от удовольствия предвкушения крови, и Глэд остановился, чтобы насладиться секундой триумфа.
