Геннадий Мельников - Лекарство от автофобии
А что касается "времени запаздывания", то, возможно, его и вовсе не было. Вероятно, это был побочный эффект болезни, своего рода самовнушение, которое его взвинченная психика приняла за действительность. Может быть, находясь у психиатра, он ничего и не "видел", а уже после, когда узнал о происшествии, в его расстроенном сознании произошла перестановка, сдвиг, и ему стало казаться, что он знал об аварии раньше, чем она произошла.
Борис Иванович, додумавшись до такого объяснения, все реже вспоминал об автофобии, и жизнь его, лишенная разнообразия, протекала тихо и монотонно, как белый шум.
Этот вечер ничем особенно не отличался от других подобных летних вечеров, разве что было немного жарче, чем обычно вечерами в середине июня, и те немногие люди, которые видели Бориса Ивановича в эту пятницу на работе и после, не приписывали ему многозначительных фраз, которые он якобы произносил в тот день и в которых будто бы сквозило предчувствие, не старались припомнить что-то необычное, предрешенное в его поведении, потому что всего этого не было, да и если б ему самому сказали, что это последний вечер в его жизни, он вряд ли принял бы это всерьез.
После работы Борис Иванович зашел в гастроном за продуктами, купил в газетном киоске возле сквера свежий номер журнала "Наука и жизнь" и по улице, по которой ходил вот уже двадцать лет, направился домой.
Его видели завсегдатаи двора, дворник, возвращавшийся с внуком из детского сада, соседка, живущая этажом выше. Видели, как он вошел в подъезд, вытащил из почтового ящика газеты, открыл дверь.
В девять часов на кухне загорелся свет, вскоре погас, вспыхнул в соседнем окне. Свет горел до половины двенадцатого - это подтвердили подростки, которые бренчали на гитаре, расположившись на двух сдвинутых скамейках невдалеке от его окон.
Борис Иванович спал...
Водитель автобуса захлопнул дверцу кабины и с ведром в руке стал спускаться к воде. Паром только что причалил к противоположному берегу, и отчетливо было слышно, как паромщик гремел цепью о металлическую тумбу, как взвыли двигатели стоявших на выходе автомашин.
Опоздали минут на десять, теперь жди следующего рейса, но особой беды не будет, если он привезет малышей в лагерь на полчаса позже. Водитель улыбнулся, вспомнив, как их, полусонных, сводили во двор конторы, как они, немного размявшись, стали ходить за ним по пятам, пока он вывешивал таблички с надписью "Осторожно - дети!" и стучал ногою по упругим скатам.
Поначалу, как только выехали, все они оживились, загалдели, уткнулись в стекла, но перед паромной переправой многие укачались и уснули. В автобусе стало тихо, только сопровождающая вполголоса разговаривала с кем-то из старших ребят. Когда автобус остановился на бревенчатом настиле съезда почти у самого шлагбаума, из салона никто не вышел, водитель же решил долить воды в радиатор.
Он наклонился и погрузил ведро в зеленоватую теплую воду. По гладкой поверхности побежали круги. Зачерпнув, водитель выпрямился и несколько секунд наблюдал, как расплывалось, уносимое течением, маслянистое пятно. Из темно-коричневого, почти черного, оно на глазах превращалось в тончайшую пленку, приобретало радужный оттенок.
Водитель посмотрел на берег и... ведро упало в воду... Медленно, будто раздумывая, автобус накатывался на шлагбаум причала... Водитель закричал и стал карабкаться по скользкому от росы крутому склону. Автобус уперся в брус шлагбаума, и тот сразу прогнулся. Мелькнула мысль - выдержит... но тут посыпались стекла фар, затем с треском сломался деревянный брус... Автобус застучал колесами по горбылям наклонного настила... Тогда-то и закричала сопровождающая... Водитель на четвереньках вскарабкался на обрез берега... Испуганные криком сопровождающей, закричали дети... Закричали люди под навесом, но уже ничего нельзя было сделать. Автобус резко дернулся, соскочили передние колеса с причала, заскрежетал днищем о кромку и, запрокинувшись, полетел в воду...
Очнулся Борис Иванович в темноте, еще не совсем сознавая, где он и что с ним. В ушах все еще звучал крик детей. Опрокинув стул, графин на столе, с трудом нашел выключатель. Вспыхнул свет... Одеяло на полу, вода не скатерти, перевернутый стул... Автофобия? Опять?.. Опять кошмары?!
Борис Иванович прошел на кухню - там было светлее, чем в комнате, зачем-то зажег газовую плиту, выключил, напился прямо из-под крана тепловатой воды, подошел к окну... На востоке небо наливалось холодной синевой. Еще, наверное, нет четырех... Посмотрел на часы.
4:20
Так, значит, все-таки снова автофобия?.. Но при чем здесь дети?!
Запаздывание... восемьдесят минут.
При чем здесь дети?! В чем они виноваты?!
Чувство отчаяния, боли, нелогичность и дикость происшедшего потрясли его.
Восемьдесят минут!
Время идет!
И это может случиться! Если не помешать...
4:21
Борис Иванович выскочил в коридор. Куда бежать, что делать?.. Бежать нужно к ближайшему телефону и звонить. Куда? Звонить на паромную переправу... Но там нет телефона. Тогда в милицию, конечно в милицию...
4:22
Борис Иванович натянул пиджак и выскочил из квартиры. Позади щелкнул английский замок. Впопыхах он не выключил в комнате свет, и теперь он будет гореть до самого вечера, пока соседский мальчишка, подталкиваемый со двора взрослыми, не залезет через форточку и не откроет дверь...
4:27
До ближайшего телефона-автомата два квартала. Только бы он работал!
4:32
Телефон-автомат работал. Борис Иванович вытащил из кармана всю мелочь и при слабом освещении стал искать двухкопеечную монету, но ее не оказалось. Вспомнил, что в милицию можно звонить без монеты, но какую набирать после ноля цифру не знал. Начал с 01.
- Пожарное депо.
- Как позвонить в милицию? - спросил Борис Иванович.
- 02.
Набрал 02.
4:33
- Дежурный лейтенант Киреев слушает, - раздался вялый голос в трубке.
Борис Иванович произнес на одном дыхании:
- Товарищ лейтенант, срочно!.. На пароме!.. Дети!
- Говорите медленнее и тише, - требовательно сказал Киреев.
Борис Иванович передохнул.
- На пароме... автобус с детьми... упал в воду, - раздельно произнес он.
На другом конце провода человек вскочил из-за стола.
- Когда?!
Борис Иванович не знал, что ответить.
- Когда это случилось?! - лейтенант кричал. - Что вы молчите?! Говорите же!
- Видите ли... - Борис Иванович замялся.
- Откуда вы звоните?! Назовите свою фамилию!
- Кириллов... Звоню из автомата, который возле универмага...
- Вы были на переправе?
- Нет.
- Кто вам это сообщил?.. Да говорите же быстрее! Откуда вам стало об этом известно?
Борис Иванович понял, что тянуть больше нельзя.
