Адам Вишневский-Снерг - От разбойника
Само здание вокзала вместе с подземными залами было сделано солидно, из настоящих строительных материалов и ничем, повидимому, не отличалось от того вокзала, который я прекрасно знал. Вот только внутри вместо настоящих людей шастала огромная толпа манекенов.
Вскоре после выхода из здания вокзала, на перекрестке Шестой Аллеи и Сорок Первой Улицы, я увидел троих настоящих мужчин. Они шли рядом по центральной части тротуара и обошли меня совершенно безразлично. Сам я уже сохранял некоторую осторожность, помня о том, чем закончилась предыдущая попытка спонтанно заваязать знакомство. Но я все-таки остановился, готовый присоединиться к компании, если бы меня только пригласили. Но никто на меня даже не взглянул. Я долго следил за ними, пока они не исчезли в перспективе улицы. Но, благодаря им, я, по крайней мере, узнал, что не являюсь чем-то необычным, так как в городе еще остались и другие живые обитатели.
Четвертого настоящего прохожего я повстречал через сотню метров. Уже решившись остановить его, я даже перешел на другую сторону тротуара, как вдруг он сам спросил у меня:
- Который час?
Я поглядел на часы.
- Восемь минут двенадцатого, - ответил я, крайне изумленный банальностью его вопроса.
- Спасибо.
И пошел дальше.
- А чтоб оно все... - хотелось мне выругаться, но тут же исправился. С ума сойти можно.
Прохожий оглянулся.
- У меня уже уши совершенно опухли, - признался я честно. - У вас, случаем, нет настоящей сигареты?
- Пожалуйста.
Какое-то время он копался в кармане, пока не вытащил распечатанную пачку и не протянул ее мне. Я тут же сунул сигарету в рот. Настоящую сигарету!
- Я с самого утра не курил... - начал было я спокойным тоном, но замолчал, увидав, что незнакомец спешно удаляется. - Секундочку! - крикнул я ему вслед.
Тот неохотно задержался.
- Слушаю вас.
- У меня и спичек нет.
Он дал мне прикурить собственной спичкой.
- Что вы думаете о всех этих манекенах, - повел я рукой по сторонам.
Вместо того, чтобы осмотреться по улице, где в пространстве, пропитанном вонью резины и пластика, вокруг нас роилась толпа фигур, отлитых из пластмассы телесного цвета, тот внимательно глянул на меня.
- Я что, что-то смешное сказал? - спросил я подозрительно.
- У меня поезд через четыре минуты, - уклончиво ответил прохожий.
- Но что вы о них можете сказать? - нетерпеливо настаивал я. - Я спросил, поскольку из безразличия других людей следует, что здесь нет никаких проблем.
- Их и так нет.
- Но разве все эти куклы не заслуживают хотя бы словечка комментария?
- Я вижу, - еще раз внимательно глянул на меня прохожий, - что вы ищете здесь того, кто бы относился к уличной толпе со свойственным вам презрением.
- Да ведь я же не о том! - в отчаянии воскликнул я.
Тот лишь усмехнулся и быстро направился к вокзалу.
- Извините, - еще успел бросить он уже на ходу.
Я провел его взглядом до самого эскалатора. Презрение ко мне - что он хотел этим сказать? Или он был так же слеп, как Райян, как все те манекены, что прошлой ночью появились во всем городе на фоне то тут, то там расставленных декораций, занимая места людей настоящих? Что бы он там ни имел в виду - этим одним словом он меня раздавил. И под его влиянием я перестал верить в возможность понимания меж людьми, подобно мне одинокими в толпе искусственных фигур.
На всем отрезке Шестой Аллеи между вокзалом Кройвен-Центр и Тридцатой Улицей не было следов каких-либо перемен. Декорации, скрытые от глаз невнимательного прохожего, находились лишь внутри магазинов, кафе, ресторанов и киношек. По обеим сторонам мостовой двумя рядами росли настоящие пальмы. Дома тоже - по крайней мере, своим внешним видом - ничем не отличались от тех хорошо мне известных белых, черных и разноцветных многоэтажек, что стояли здесь еще вчера вечером.
Я шел, палимый солнцем, которое лишь в послеполуденные часы заглядывало на дно аллеи, в остальное время погруженной в плотную тень, потому что с обеих сторон улица была застроена небоскребами. У людей были пластиковые, неподвижные лица. Пока не настурил полдень я встретил еще с десяток настоящих прохожих, в том числе и несколько детей. Почти все автомобили, припаркованные у тротуаров или же движущиеся по мостовой, имели лишь бы как сделанные картонные корпуса. За рулем сидели деревянные куклы. Но издали я бы никогда не понял, что задача едущих машин - лишь имитировать уличное движение.
В магазинах, забитых подделками настоящих товаров, искусственные клиенты, покупали суррогаты и муляжи товаров, оплачивая их зелеными бумажками и пластмассовыми кружочками, изображавшими банкноты и мелочь. В продовольственных отделах магазинов самообслуживания предметами покупки были, чаще всего, только упаковки. Манекены накладывали в корзинки цветастые, но пустые коробочки, банки, пакеты и бутылки.
Заинтересовавшись видом фальсификатов, собранных в витрине ювелирного магазина, я на минутку зашел туда. В средине я увидал хозяина всех этих подозрительных сокровищ и единственного, уже решившегося на покупку клиента. Ювелир вежливо поздоровался со мной и извинился за минуту задержки, необходимой для "финализации" - как он сам выразился - серьезной сделки. Выражение на его лице было совершенно счастливым. При этом он то снимал, то надевал на мизинец бронзового цвета колечко, отпиленное от бутылки шампанского. Покупатель этого своеобразного перстня в это время отсчитывал деньги из толстой упаковки грязных бумажек, играющих роль банкнот.
Может они дурили друг друга? Клиент раз и другой пересчитал бумажки, затем повторил это действие еще несколько раз. Но, видимо он боялся положить лишнее, потому что, собравшись в очередной раз, стал повторять свои действия, как будто пересчитывал бумажки впервые. Оба были прикреплены к стойке с разных сторон.
Возможно, кому-нибудь живому - пришло мне в голову - проходящему по улице и заглянувшему в окно ювелирного магазина, вся эта сцена и показалась бы настоящей. С этой мыслью я прошел мимо нескольких витрин, переполненных дешевыми муляжами и заглянул через стекло в парикмахерскую. Но и здесь не обманулся ни профессиональной стойкой якобы мастера, сбривающего щепкой пену с подбородка гипсовой фигуры, ни умелыми наклонами другого парикмахера, что картонными ножницами стриг воздух вокруг парика какой-то надувной куклы. Так что впечатление прогулки по настоящему городу могло возникнуть лишь у того, кто бы ехал на автомобиле, не особо внимательно разглядываясь по сторонам.
Симуляция торговли и услуг происходила везде, куда бы я ни заходил. На этом фоне довольно-таки загадочной показалась мне роль некоей настоящей продавщицы, женщины полной и совершенно непрезентабельной, но живой, на которую я наткнулся в каком-то неприметном холле. В ее киоске имелись самые настоящие журналы, сигареты и спички. В имеющемся у меня портмоне рядом с настоящей мелочью имелось и несколько фальшивых монет. На пробу, попросив продать мне сигареты, я подал женщине пластиковый кружочек. Та, не говоря ни слова, вернула его мне. Так, как довольно часто поступают с иностранцами или же с детьми, она взяла портмоне у меня из рук, вытащила оттуда настоящую монетку и подала мне сигареты вместе со сдачей, которую отсчитала настоящей мелочью.
