Пол Мелкоу - Целина
Вы все создаете сами. У вас стремление к развитию, у нас застой. У вас…
Ник перестал играть со своими «попрыгунчиками» и тихо замычал, глядя на дверь. Колючий шип оцарапал его щеку, когда он вслед за мной пробирался сквозь заросли.
Я заметила какое-то движение за кустами боярышника.
— Силли… Я знаю, что ты здесь!
— Исчезни, — приказала я Берту и крикнула, обращаясь к Гарри: — Вали отсюда, мешок с козлиной блевотиной!
— Что ты тут прячешь? — с издевкой протянул Гарри.
— Твой пенис, но он такой маленький, что я потеряла его в наперстке.
Гарри и Иган ползли к крепости.
— Попалась, Силли. Вот он, твой приятель. — Лицо Гарри расплылось в ухмылке.
— Вали отсюда, Харя!
Я оглянулась. Нельзя бежать, бросив Ника и Берта. На инопланетянина мне теперь наплевать, но Ник не заслужил издевательств. Кроме того, единственный проход через колючие заросли был перекрыт приближающимся Гарри.
— Оставьте нас, молодые люди, — встрял Берт.
— Я же сказала вам исчезнуть, дубина вы эдакая!
— Это водитель машины? — Гарри почти добрался до того места, где можно было встать. — Зачем ты его тут прячешь?
— Он инопланетный медиум.
— Ага. Вообще-то мне до лампочки, кто он. Те парни пообещали нам сто баксов, если мы приведем его.
— Ты до ста и считать-то не умеешь.
— Давай, мели языком, Силли, — угрожающе прорычал Гарри, вытаскивая из-за пояса нож.
За спиной послышался жалобный плач — я не поняла чей, Ника или Берта.
Что-то просвистело у меня над ухом, и Гарри вскрикнул, выронил нож и прижал руку ко лбу, на котором красвела ссадина. Потом пригнулся, уворачиваясь от следующего камня. — Ай!
Обернувшись, я увидела, что Ник швырнул еще одного «попрыгунчика». На сей раз острый край камня врезался в запястье Гарри, и тот взвизгнул, как ребенок. Пытаясь укрыться от града камней, он повернулся и повалился на Игана.
Ник запустил камнем в Игана и подбил ему глаз. Иган закрыл лицо ладонями и стал пятиться назад, уползая тем же путем, что приполз. Приятели скрылись среди кустов, а когда смогли встать, бросились бежать со всех ног.
Ник продолжал кидать «попрыгунчиков» им вслед, пока я ногой не отшвырнула от него пирамидку из камней.
— Это же «попрыгунчики», придурок! — Не обращая внимания на колючки, я бросилась к трейлеру прямо через кусты.
Эрни и мама спали на выдвижной кровати в гостиной. Мы с Ником занимали спальню в задней части трейлера. Над дверью нашей комнаты устроены маленькие антресоли, до которых можно добраться с верхней койки. Я сбросила на пол коробку со старыми игрушками и, свернувшись калачиком, втиснулась на освободившееся место.
Прижимая колени к подбородку, я мысленно кляла всех — Харю, Берта, Ника. Дурацких «фермеров». И себя саму, поверившую… во что?
В волшебных фей? Нет, я могу рассчитывать только на себя. Как и вся наша Земля. Мы для них что-то вроде амазонских джунглей, откуда вывозят ценные технологии. Мозговые джунгли Амазонки. Им нужно, чтобы мы занялись изучением духов.
Они жили, как боги, в мире, где Ник не мог бы появиться на свет. А потом приперлись сюда и хотят заставить нас гоняться за призраками вместо того, чтобы заниматься медицинскими исследованиями, которые принесут пользу нам самим.
В убежище мне не стало легче. Только еще больше разозлилась. Соскользнув вниз, я выскочила из трейлера, обошла его сзади и направилась к железнодорожным путям. Каждую ночь, ровно в два часа, по рельсам проносился грузовой состав, направлявшийся в Коламбус. Но его грохот меня не будил. А на планете Берта, наверное, все поезда бесшумные.
Я пошла по путям, переступая со шпалы на шпалу, пока не добралась до моста. Железные двутавровые балки и бетонные были сплошь покрыты граффити — во всех местах, куда могла достать струя краски из баллончика, который держали в вытянутой руке. В тени моста у реки развалились Гарри и Иган.
Гарри прижимал колбу бумажную салфетку.
— Чего тебе?
— Те типы оставили свой телефон? Он внимательно посмотрел на меня.
— Ну. И что?
— Дай его мне.
— Нет.
Я подобрала плоский камень и прицелилась. А потом вспомнила, что всегда ругаю Ника, когда он угрожает кому-то камнем. Мне стало противно. Камень выскользнул из руки, и я повернулась, чтобы уйти. Пора уже разыскать Ника, попросить у него прощения и отвести домой обедать.
— Погоди, — остановил меня Гарри. — Зачем тебе телефон? Нам обещали сотню баксов.
— Я поделюсь с вами.
Гарри задержал на мне взгляд, потом кивнул И гану. Тот протянул мне карточку с написанным от руки номером телефона.
Мы позвонили из магазина рыболовных снастей.
* * *Игану пришлось уйти, потому что его позвали обедать, а Гарри вместе со мной ждал «фермеров». Их черный «линкольн» подъехал к стоянке для трейлеров, подняв белое облачко пыли.
— У тебя есть информация о водителе? — спросил один из них Гарри.
— У меня есть, — ответила я. — Могу сдать его вам.
— И где же он, мальчик?
— Я девочка, дубина.
— Да, конечно, — кивнул «фермер».
— Пошли, — махнула я, и мы повели инопланетян в лес рядом с заводом.
Их не очень-то обрадовала перспектива ползти под колючими кустами — наверное, тела пришельцев плохо гнулись. В конце концов им пришлось плюхнуться на землю прямо в своих черных костюмах и елозить животами по грязи. Ник и Берт с одинаково бессмысленными лицами стояли перед крепостью.
— «Фермеры» пришли, — сообщила я. Берт молча кивнул.
Они встали с земли и, не отряхиваясь, уставились на Берта. Один из «фермеров» поманил его к себе. Тот подался вперед, как рыба на крючке. Потом они повернулись, собираясь ползти обратно.
— Подождите, — остановила их я. — Да?
— А вознаграждение?
Один из «фермеров» достал кошелек и протянул мне новенькую стодолларовую купюру.
— Нет. Мало.
Рука инопланетянина повисла в воздухе. Берт посмотрел на меня.
— Девочка, мы договаривались именно о такой сумме…
— Договаривались с ним. — Я кивнула в сторону Гарри. — А мне известно, кто вы такие. Они молчали.
— Мне известно, кто он. Я знаю все, что вы с нами вытворяете.
— Дай ей две сотни, — сказал второй «фермер».
— Нет! — отрезала я. — Мне известно, что вы «фермеры». И что наша Земля — это целина.
Они молча глазели на меня, а на лице Берта появилось что-то похожее на улыбку.
— Я знаю вашу тайну, и мое молчание стоит дорого. Что мы в результате имеем? Короткую жизнь, бедность, умственную отсталость. Разве это наш выбор? Мы недостойны жить так же, как вы? Ник этого не заслуживает?
