Ларри Нивен - Летающие колдуны
Глава вторая
…И его разнообразная компания
Луи By знал людей, которые, пользуясь трансферовой кабиной, зажмуривали глаза. Иначе у них кружилась голова. Луи считал, что это чепуха, но некоторые из его приятелей имели и более странные причуды.
Луи выбрал код с открытыми глазами. Наблюдающие за ним инопланетники исчезли, а кто-то закричал:
— Смотрите! Уже вернулся!
У дверей кабины стояла группа людей, мешая выйти из нее.
— Неужели вы все еще здесь? — Луи By взмахом руки отодвинул их в сторону. — Сделайте проход, бездельники. Сейчас прибудут новые гости.
— Прекрасно! — воскликнул кто-то, втискивая ему в руку наполненный стакан.
Луи обнял шесть или семь ближайших к нему людей, обрадованный теплым приемом…
Луи By. Издалека можно было принять его за жителя Востока. Кожа его имела бледно-желтый цвет. Богатая голубая туника была задрапирована так небрежно, что, казалось, должна была сковывать движения. Но не сковывала.
Вблизи все оказывалось фальшивым. Кожа была не бледно-желтая, а темно-желтая, как у героя комикса Фу Манчу. Коса у него достаточно толстая, седина же ненатуральная. Волосы были белыми с оттенком голубизны. Как у всех жителей равнин, цветами Луи By были цвета искусственных красителей.
Житель равнины. Это было заметно с первого взгляда. Черты его лица не были кавказскими, монголоидными или негроидными, хотя в них можно было заметить следы всех трех рас. Совершенная помесь, для создания которой потребовались долгие столетия. При земной силе тяжести его фигура была естественна и грациозна. Он сжал стакан в руке и улыбнулся гостям.
Так уж получилось, что улыбка досталась паре серебристых глаз, находящихся рядом.
В общей тесноте Тила Браун оказалась лицом к лицу с Луи. Ее голубая кожа была покрыта паутиной тоненьких серебряных ниточек, прическа искрилась ярко-оранжевым огнем, а глаза были как два серебряных зеркальца. Ей было двадцать лет — Луи уже успел с ней поговорить раньше. То, что она высказывала, было банально и полно поверхностного энтузиазма, но сама она была прехорошенькой.
— Я должна тебя спросить, — сказала она, — как тебе удалось пригласить на прием тринока?
— Только не говори мне, что он еще тут.
— Ох, нет. У него кончился воздух, и он ушел.
— Враки, — объяснил ей Луи. — У него запас на несколько недель. А если тебя это действительно интересует, то могу сказать, что именно этот тринок был когда-то моим гостем и одновременно заключенным. Его корабль погиб вместе со всем экипажем на границе исследованного космоса, и мне пришлось доставить его на Маргарв, чтобы там ему обеспечили необходимые для жизни условия.
В глазах девушки светилось восхищение. Луи было приятно, что ее глаза находились на уровне его глаз. Хрупкая красота Тилы Браун делала ее меньше, чем она была на самом деле. Взгляд Тилы остановился на ком-то за спиной Луи, ее глаза расширились.
Из трансферной кабины вышел кукольник Несс.
Перед тем как покинуть «Крошку», Луи попытался уговорить Несса рассказать побольше о цели их экспедиции, но кукольник опасался подслушивающих лучей.
— Тогда загляни ко мне, — предложил Луи.
— Но твои гости…
— Гостей в кабинете нет. А кабинет мой совершенно безопасен. Кроме того, подумай о впечатлении, которое ты произведешь на оставшихся гостей.
Впечатление было такое, которое и ожидал Луи. Единственным звуком в помещении оказалось «тук-тук-тук» маленьких копыт кукольника. В это время в трансферовой кабине показался Говорящий-со-Зверями. Он осмотрел море человеческих лиц, обращенных к нему, и неторопливо обнажил зубы.
Кто-то пролил выпивку. Стоявшие в углу говорящие орхидеи что-то нервно защебетали. Люди отшатнулись от кабины. Послышались замечания:
— Ничего с тобой не случилось. Я тоже их вижу.
— Отрезвляющие таблетки? Сейчас, сейчас, где-то у меня были…
— Ну, придумал, а?!!
— Старый добрый Луи!
— Простите, как это называется?
Гости явно не представляли, как следует реагировать на появление Несса. Большинство проигнорировало появление кукольника, боясь оказаться в глупом положении. Еще удивительней было их отношение к кзину: когда-то самый опасный враг человечества сейчас вызывал уважение, как какой-нибудь герой.
— Иди за мной, — проговорил Луи, обращаясь к кукольнику. — Прошу прощения, извините! — повторял Луи, протискиваясь через толпу. И на вопросы только таинственно усмехался.
Благополучно добравшись до кабинета, Луи впустил Несса и Говорящего-со-Зверями и старательно запер двери. Затем он включил противоподслушивающее приспособление.
— Порядок. Кто хочет выпить?
— Если можно, разогрей немного бурбона, с удовольствием выпью, — ответил кзин. — Если подогреть сложно, выпью так.
— Несс?
— Я выпил бы любой растительный сок. Может, у тебя есть теплый морковный сок?
— Бр-р, — вздрогнул Луи, но проинформировал бар, который через пару минут подал стакан теплого морковного сока.
Несс уселся на задней подогнутой ноге, а кзин тяжело опустился на кресло, наполненное воздухом, которое под его весом могло лопнуть, как детский шарик. Один из самых страшных врагов человека выглядел сейчас смешно и забавно, балансируя на маленьком пневматическом сиденье.
Войны между человечеством и кзинами были многочисленными и страшными. Если бы кзинам удалось выиграть первую, человек навеки оказался бы в роли невольника кзинов и откормочной скотины. Однако этого не случилось, а в последующих войнах кзины понесли потери гораздо более значительные, чем люди. Они бросались в атаку раньше, чем были готовы к ней. Кзины не имели таких черт в характере, как терпение, жалость, сострадание. Каждая война заканчивалась для них потерей значительной части популяции и нескольких планет, колонизированных ими ранее.
Уже почти два с половиной столетия кзины не воевали с людьми, не вторгались в космос, занятый человечеством. Им было нечем и некем воевать. Со своей стороны люди тоже не атаковали планет, занятых кзинами, — ни один кзин не мог этого понять. Вообще кзины не понимали людей.
Кзины были твердыми и жестокими, и Несс, представитель расы, боязливость которой стала поговоркой, оскорбил публично сразу четверых взрослых кзинов.
— Расскажи-ка мне о вашей врожденной осторожности, — попросил Луи кукольника. — То, что я сегодня видел, не укладывается у меня в голове.
— Знаешь, может, это и не совсем честно с моей стороны, но я не сказал тебе, что мои сородичи считают меня безумцем.
