Ларри Сегрифф - Игра в кости
Я присмотрелся к ней повнимательнее и заметил напряженно изогнутую бровь. Я все еще боролся с кем-то невидимым за контроль над угольком, несмотря на то, что момент, когда я мог эффективно использовать его, давно прошел, — и внезапно понял, кто был этот невидимка.
— Ты! — сказал я ей. — Ты — такая же, как я!
Она кивнула.
— Мы могли бы составить великолепную команду, Майк. Хотя теперь...
Она пожала плечами, и я увидел, как ее лоб пошел морщинками от напряжения. В ту же секунду я почувствовал, что уголек вырвался из моего мысленного захвата, и понял, что она выиграла. Я кивнул ей, признавая ее победу, и встал.
— И куда это вы направляетесь, мистер Томсон, позвольте спросить? — поинтересовался торговец подержанными машинами.
Я не обратил на него внимания, полностью сосредоточившись на Энн.
— Ты следила за мной внизу, — сказал я ей. — Ты знала, что я не играю по-крупному, но я был готов выиграть лучший приз в моей жизни.
Она прочитала то, что было у меня в мыслях. Я понял это по тому, как побледнело ее лицо.
— А я-то думал, откуда они столько знают обо мне? — сказал я, восхищенно покачивая головой. — Значит, ты и мысли можешь читать. Потрясающе. Расскажешь мне, каково это?
— Присоединяйся к нам, Майк, и я научу тебя этому, — но в голосе ее не было надежды. Она видела, что творилось во мне, и знала, что я собираюсь делать. — Это убьет тебя, — сказала она через секунду. — Ты не так силен.
Я пожал плечами.
— Возможно. Но если я останусь здесь, меня убьют наверняка. И ты это знаешь. — Она открыла рот, но я перебил ее: — И ты знаешь, что я не могу присоединиться к вам. Кроме всего прочего, ваши люди никогда не будут доверять мне.
Ей нечего было возразить, и она просто кивнула. Я повернулся, поднял свой стул и одним движением запустил его в ближайшее окно. Секунду спустя я уже стоял на подоконнике, готовясь прыгнуть. Торговец машинами за дубовым столом что-то яростно верещал, но Энн и я не обращали на него внимания.
— Я могла бы остановить тебя, — сказала она.
Я кивнул.
— Могла бы, и в этом случае я наверняка умру. «Или, — подумал я как можно громче, — ты могла бы помочь мне, и в этом случае я наверняка спасусь».
Я не стал ждать ее ответа. На это не оставалось времени, потому что уже распахнулась дверь кабинета и из приемной ворвались два головореза. Время действовать. Либо шагнуть, либо остаться, а мы оба знали, что последнего делать нельзя.
Глубоко вздохнув, я обратился ко всем и ни к кому:
— Что за черт! Жизнь — это просто большая игра в кости. — И шагнул из окна.
Очень скоро я понял, что попал в беду. Мысленно потянувшись, я нащупал асфальт этажах в тринадцати подо мной и начал изо всех сил отталкиваться от него. Скорость падения несколько замедлилась, что было хорошо, но недостаточно, что было плохо. А мне нужно было не просто выжить после падения. Мне нужно было иметь возможность уйти — или убежать — отсюда.
И самым ужасным было то, что я быстро уставал. Долгое бдение за игорным столом забрало бóльшую часть моего потенциала, и я быстро выбивался из сил.
Словом, все шло скверно. Казино находилось в пределах моей досягаемости, и, если бы я знал, что точно умру, я мог бы хотя бы устроить несколько «джек потов», прежде чем врежусь в асфальт. Сдаваться без боя было не в моих правилах.
И тут я почувствовал чье-то присутствие и понял, что Энн была со мной. Должно быть, она стояла у окна с остальными и смотрела вниз. Дело в том, что она могла спасти меня, и ее босс никогда не догадался бы, что она это сделала.
Оставался единственный вопрос: спасет ли? Я вспомнил жар ее поцелуев и подумал, что, пожалуй, могла бы. С другой стороны, она не дала повода надеяться на это, а времени оставалось все меньше.
«Ну же, Энн, — подумал я. — Помоги мне. Пожалуйста».
Ответа, конечно же, не последовало. Ведь мне было не дано знать, о чем она думает.
Я мысленно пожал плечами, сознавая, что поступил единственно возможным образом. Порой вам остается только бросить кубики и ждать результата.
Асфальт подо мной продолжал стремительно рваться вверх.
Между игрой и писательским ремеслом существуют определенные точки соприкосновения. Наиболее очевидная из них — это удача, но есть и другие, например, риск. Бросить кости, сдать карты, выбрать лошадь — все эти действия бессмысленны без ставки. Что-то выиграть. Или что-то проиграть.
Писательство сродни этому. Вам нечего выигрывать и нечего терять до тех пор, пока вы не возьмете свой последний шедевр (или последний провал), не запечатаете его в конверт и не отошлете его прочь на волю судьбы.
Риск. Удача играет свою роль, но без этого первоначального риска у удачи нет шанса. Боссы Лас Вегаса не пришлют вам чек, и издатели не кинутся умолять вас продать авторские права.
Мне не суждено зарабатывать на жизнь игрой. С одной стороны, хотя я нередко делал ставки (и при этом проигрывал и выигрывал несколько тысяч долларов), я никогда не ставил ни пенни собственных денег. С другой стороны, я не выдерживаю нагрузки. Если передо мной на столе лежит одна единственная долларовая фишка, у меня начинают дрожать руки.
Писать ничуть не легче. И, поверьте, не менее рискованно.
Есть еще нечто общее между писательством и игрой: и то и другое затягивает. Впрочем, возможно, не всех. Наверное, есть люди, которые могут сделать одну ставку, а затем — неважно, выиграли или проиграли — спокойно уйти. Может быть, другие могут написать один рассказ или одну книгу и больше никогда не пытаться. Но большинство попадаются на крючок: они беззастенчиво выклянчивают деньги и швыряют их на удовлетворение своей привычки; они истощают себя в угоду безжалостной склонности; они иссушают свою жизнь и жизнь своей семьи, и все это из-за обезьянки, сидящей у них на закорках.
Все вышесказанное верно и в отношении игроков.
Удача. Риск. Привыкание. Общие черты разных страстей. Итак, берем ручку и бросаем кости...
