Андрей Щупов - Hам светят молнии
Подняв голову, полковник прищурился. Показалось на миг, что в высоте мигнул огонек. Он оглянулся. Так и есть. Три или четыре луны. Справа - огромная, оранжевая и две зеленых слева. Но самая страшная - та, что зависла чуть ниже товарок, бьющая особым светом - всепроникающим, мертвенно голубым, за что и была прозвана Луной Смерти.
Павел Матвеевич судорожно сглотнул. Подобную картинку он наблюдал не впервые. Голубоватое сияние делало дождь невидимым, и мир вновь становился прозрачным на десятки миль вокруг. Более того - пугающий свет позволял видеть людей и предметы насквозь. Вот и сейчас по бесконечному мосту брела не колонна волонтеров, а вереница вооруженных скелетов. Понурые, вяло переставляющие костяные сочленения, с черными невидящими глазницами, пугающе зубастые. На спинах - нелепые, склепанные из винтиков и пружинок автоматы, на серых скрипках тазобедренных костей - набитые патронами подсумки. Но страшнее всего выглядели собранные из белых шашечек стебли позвоночников. Чем-то они напоминали кобр, упакованных в клетки из ребер. Сюрреалистическая пастораль угасающего мира...
Полковник вновь запркинул голову, и показалось, что он видит ниточки иных, протянувшихся на немыслимой высоте мостов. Еще один мираж, о котором любили распускать слухи инсайты. Существование мировой паутины, которой в принципе не могло быть.
Мгновение, и синяя луна погасла. Дождь и тьма разом накрыли горизонты, скелеты вновь превратились в людей. Что-то там в высоте еще моргало и потрескивало, видимо, дотлевали угольные стержни небесного прожектора. Павел Матвеевич сморгнул. Может, случайный самолет?.. Хотя какие, к черту, самолеты! То есть опять же энное время назад, говорят, и впрямь кто-то еще летал. Дирижабли встречались, последние из сверхдальних экранолетов. Да только горючка давно кончилась, самые счастливые из пилотов успели пустить себе пулю в висок, и можно было не сомневаться, что вся аэрофлотилия землян тихо и мирно переправилась на дно морское. Может, кто и дотянул до Тянь-Шаня, но и те, должно быть, давно сгинули. Что им там делать в высокогорье? Без еды, без жилья, под этим нескончаемым дождем?
Полковник передернул плечами, сунув руку под плащ, растер левую грудину. Это место давало о себе знать не впервые. Он вздохнул. Укатали сивку крутые горки! А ведь в далеком детстве казалось непонятным, как это люди болеют, отчего умирают и почему вдруг однажды затихает такой вечный и такой неугомонный пульс. Даже душить себя как-то пробовал. Из любопытства. Не получилось.
Павел Матвеевич нащупал карман с квадратиком карты. Сухо. Во всяком случае пока. Не будь на бойцах водолазных костюмов, давно бы промокли до нитки. Потому как не дождь это был, а ливень. Особенно поначалу. Сейчас стало чуть тише. Хотя, возможно, они попросту привыкли. Так или иначе, но оружие старались держать под накидками, без лишней нужды наружу не высовывали. Нужда, между тем, могла проявиться в любую минуту. Павел Матвеевич снова посмотрел на часы. Если верить светящимся стрелкам, группы вот-вот должны были выйти на исходные рубежи.
- Черт бы их всех!.. - идущий рядом сержант Люмп с отвращением сплюнул. - Какая все-таки мерзость - эта вода!
- Точно. Особенно, когда плещется в карманах и за шиворотом, - охотно отозвались сзади.
- Зато фляг не надо. Черпай пригоршнями и пей! - хохотнул другой голос.
- А как после таких дождиков у нас в Загорье начинали благоухать леса! Земляника, черника, барбарис... Ешь, не хочу! Я малышом был, а до сих пор помню. Такой, ребята, ароматище стоял, - голова кругом шла!.. Нет, господин сержант, как там ни крути, а вода - это жизнь! Полагаю, случись великая сушь, было бы много хуже.
- Хуже того, что есть?
- Ясное дело! Давно бы сандалии откинули. И года бы не прошло. А так живем, бурчим помаленьку.
Полковник обернулся. Зубоскалил лилипутик Во Ганг. Глазки-щелочки смешливо поблескивают, рот, как обычно, до ушей. И не в словах даже дело, - в интонации. Ясно, что посмеивается. И вот ведь странно, такая сявка, а находит в себе силы ворковать! Сержанта вон не боится, на дождь поплевывает. То ли взбадривает себя самого, то ли связанного с ним бечевой рядового Злотницкого. Друзья хреновы! Разного росточка, а топать умудряются в ногу.
Полковник ощутил укол зависти. Маленький такой укольчик, однако вполне чувствительный. Дружба, как и прочие мудреные категории, не раз переосмысливается за жизнь. Цена, которую дает ей небрежная молодость, с годами доползает до немыслимых высот. Расходятся жившие десятилетия супруги, разбегаются родные братья, разругиваются однокашники. Если даже кровное родство не в счет, чего уж толковать о дружбе посторонних! Оттого, верно, и раздражают те, у кого сладилось, у кого не рвется. Люмп, бредущий рядом, наверняка, ощутил нечто схожее, потому что выругался с особенным чувством.
- Паскудный дождишка! - упрямо повторил он. - Ублюдочный и паскудный!
- Все дело в точке зрения, сержант, - добродушно пробасил Злотницкий. - Мир никогда не был идеальным, а свадьбы тем не менее справляли в любое время. И плясать, и петь не стеснялись.
- Это жизнь! - тонкоголосым эхом поддакнул Во-Ганг. Войны сменялись диктатурой, голод уступал место эпидемиям, а те в свою очередь вытеснялись климатическими казусами.
- Что ты называешь казусом!? - взъярился Люмп. - Четыре четверти земного покрова под водой, люди переселились на мосты, какие-то вшивые недоучки рвут напропалую рельсы, и это для тебя всего-навсего казус?
- Речь о другом, сержант. Мне кажется, стоит следить за нервишками. Жизнь, какая она ни есть, продолжается. Иначе, согласитесь, вы бы вряд ли вызвались в этот рейд.
- Что ты сказал? - рука Люмпа дернулась под плащ, лицо исказила болезненная гримаса.
- Спокойно, парни, спокойно! Скоро у вас будет повод побеситься. - Павел Матвеевич неодобрительно покосился на Злотницкого.
- Господин полковник! - голос сержанта дрожал от ярости. - Я, конечно, не стукач, но о подобных вещах, видимо, следует докладывать.
- Что там еще? - полковник наперед ощутил усталость. Знавал он эти доклады! Листочки, неразборчиво подписываемые сверхбдительными ура-патриотами, однообразные, доводящие до сведения фразочки. Уж, верно, не одну сотню сплавил в штабной титан.
- Вот эти, значит, оба... То есть, я хочу сказать, что перед операцией о подобном полезно знать. Так вот, по моим сведениям Злотницкий и Во Ганг уже на протяжении полугода являются активными участниками движения инсайтов. Я лично не раз видел их заходящими в компьютерные вагоны!
- Ну и? - Павел Матвеевич продолжал смотреть себе под ноги. Не хотелось, чтобы сержант разглядел на его лице неподобающую ситуации скуку. - Что дальше?
