Александр Колпаков - Там, за морем мрака
6
- Приведите,- жестом приказал Топильцин. К его ногам бросили коренастого человека с плетеной корзиной за спиной. Человек был схвачен воинами у границ страны Ноновалько. - Кто ты? - спросил вождь. - Я из людей тутуль-шиу, господин. Продаю перья кецаля, есть у меня и камни чальчихуитес. Я купец, об этом знают все. - Откуда и куда идешь? - Был в Уук-Йабналь, великий вождь. А иду в Толлан. - Город Солнца... - медленно произнес Топильцин, в его лицо омрачилось. Когда будешь в Толлане, поклонись богам. - Повинуюсь, великий господин. - А теперь расскажи обо всем, что видел в стране майя. Все, что захочет знать Рыжий Након. - Топильцин сделал едва заметный жест в сторону ярла. Говори только правду. - Только правду, великий вождь, - пробормотал купец, косясь на глубокую яму в трех шагах справа. Оттуда доносились глухие стоны и вопли. Он знал, что это такое. Яма пыток... На жертвенный камень обреченные шли с надеждой на иную, возможно более легкую, чем на земле, жизнь: ведь их ждала встреча с богами. Но яма пыток не оставляла никаких надежд. Ее дно было устлано толстым ковром из гибких ветвей, утыканных ядовитыми шипами. Ветви "оживали" от малейшего движения человека, опутывали обнаженное тело, разрывая кожу в клочья. Лежать неподвижно на таком ковре было невозможно, яд шипов вызывал нестерпимый зуд, усиливавшийся от жары и пота. Только смерть могла избавить от нечеловеческих страданий. А смерть не спешила к обреченному: иногда ковер стонал и шевелился в течение многих дней. Асмунд сидел на каменной скамье, перед ним на плоской плите лежала карта. Он сам вычертил ее краской на большом куске белой ткани. Карта создавалась постепенно. Месяц за месяцем допрашивались Топильцином лазутчики, торговцы, пленники - знатоки дорог и троп. Отвечая, индейцы дивились непонятной им жажде знаний свирепого вождя тольтеков. Карта была почти готова. Глядя на нее, Топильцин и ярл могли точно представить каждую тропинку в сельве, каждое ущелье, перевал, по которым двинутся боевые отряды в страну майя. Они знали наперечет колодцы и ручьи, где можно напиться во время похода. ...День и ночь к Тулапан-Чиконаутлану шли послы и вожди племен Ноновалько. Топильцин упорно убеждал их оставить распри, под его знаменами сокрушить богатые города-государства. И так велика была способность вождя подчинять своей воле окружающих, что племена, не признававшие ничьей власти, охотно подчинялись Топильцину. Слава о Пернатом змее проникла в самые глухие уголки сельвы, докатилась до неприступных гор на западе и севере. Люди ица, какчикели, тутуль-шиу, киче заполонили прибрежную равнину. Асмунд, ставший Рыжим Наконом - полководцем, учил их брать приступом каменные пирамиды, знакомил с неведомой им военной тактикой франков, норманнов, саксов. Учил искусству ночного боя. И люди сельвы передавали из уст в уста: "Великий Пернатый змей пришел в наши земли от богов. Он непобедим. Мы возьмем хорошую добычу: на тучных полях майя уже зреют маис, фасоль, тыква, жиреют индюки. Готовьтесь, люди, к большому походу. У Пернатого змея есть Рыжий Након - тот, что победил священный Копан". ...Облаченный в сак бук, Топильцин стоял в центре круга, образованного сидевшими на земле вождями племен. Надвинутая на лоб плетеная повязка доходила ему почти до бровей. Перья головного убора вырастали из повязки сплошным высоким частоколом, образуя перевернутый конус со срезанной верхушкой. Сине-зеленые, они переливались в лучах солнца, и с их красотой могли поспорить лишь украшения из бирюзы и других камней, дополнявших наряд. Топильцин поднял руку, его белый плащ взмахнул своими крыльями. - Великие вожди страны Девяти рек! Я, Пернатый змей, правитель Толлана города Солнца, собрал вас для военного совета. Слушайте меня, священного Пернатого змея - К'ук'улькана! Родовые вожди почтительно склонили головы, скрестив руки на груди. Ярл видел, что они довольны столь лестным для них обращением. К тому же Топильцин впервые назвал свое имя Пернатого змея на их родном языке. - ...Непобедимые вожди страны Ноновалько! Боги сказали мне: "Пора!" Мы готовились долгие годы... Так обрушимся на плодородные долины майя, ибо фасоль и маис созрели! Вперед, братья К'ук'улькана! Маленькое облако не может закрыть своей тенью даже самое маленькое селение. Но я собрал облака в тучи. Наши воины, объединившись, закроют солнце над землей майя. Мы сметем самые большие города врагов - и построим столицу К'ук'улькана. Люди и звери будут трепетать перед великим царством Пернатого змея. Поднимайтесь, храбрые вожди! Наши воины ждут. Пусть забурлят девять рек и выйдут из берегов! Великой войной идет К'ук'улькан! - Йе-кам-ил тун!.. - закричали вожди, вскакивая на ноги и потрясая обсидиановыми мечами. Ударили священные барабаны. - Ток-тун хиш сак-тун!.. Настало время копий, время ягуаров! Еще громче загудели барабаны и раковины.
7
Все дальше в прошлое отодвигались фьорды, покрываясь туманной дымкой забвения. И порой ярлу казалось, что не было снеговых вершин Вестфольда, не было ни фьордов, ни штормового северного моря, бьющего в подножие скал. Не плавал он на драккаре и не сидел у очага, вдыхая горький, привычный с детства дым. Ему казалось, что он родился и вырос здесь, в этой жаркой и душной стране, где все склоняются перед волей беспощадных богов. Второе десятилетие длился поход Пернатого змея - К'ук'улькана. Рыжий Након всегда был там, где требовалось сломить сопротивление врага. Никто из тольтекских военачальников не мог сравниться с ним в искусстве боя. Ярл наносил удар в нужный момент по самому слабому месту - и тогда рушились белокаменные храмы, гарью заволакивало селения. Асмунд стоял на склоне пологого холма и наблюдал, как у его подножия бесконечной колонной шли воины. Палило солнце, над дорогой висели плотные клубы пыли. Шатер синего неба заволакивал дым пожарищ. Склонив украшенную убором из перьев голову, Асмунд размышлял, и думы его были безотрадными. Когда кончится все это?.. Позади остались тысячи и тысячи полетов стрелы дремучая сельва и топи, высокие горы и знойные пустыни. Он, Рыжий ярл, завоевал для К'ук'улькана множество городов, взял неисчислимые толпы пленных. Но Топильцин ненасытен, ему все мало. Может, он и вправду надеется покорить весь мир? Но где они - границы здешнего мира? От дальних лазутчиков Након узнал: Месета, омываемая на востоке и западе Океаном, беспредельна к северу и югу. По их рассказам, на юге лежали неприступные горные хребты, а за ними уходит к краю земли непроходимая сельва, наполненная страшными племенами и невиданными зверями. Не хватит двух жизней, чтобы завоевать все эти земли, племена в царства. А время бежит, надвигается старость. И тут ему пришла в голову неожиданная мысль. Да, пожалуй, это единственный способ обмануть судьбу и вырваться из тольтекской Месеты. ...Асмунд разложил у ног Топильцина искусно раскрашенную карту и, водя по ней палочкой, неторопливо говорил: - Взгляни сюда, великий вождь. Вот Уук-Йабналь. Чтобы взять его, надо пройти по сельве пять тысяч полетов стрелы - это больше двадцати лун. Но есть верная дорога - Океан. На большой лодке с веслами и парусом я доплыву в Уук-Йабналь за шесть лун. - Тольтеки не строят больших лодок, - возразил Топильцин. - Боги не учили их этому искусству. - Я могу построить такую лодку. Она называется драккар. Прикажи. Топильцин долго размышлял. Ярл чувствовал: в сознании тольтека возникли какие-то смутные подозрения. С трудом выдержав тяжелый взгляд Пернатого змея, ярд равнодушно пояснил: - Две таких лодки могли бы вместить пятьсот воинов. Свирепые черты Топильцина немного смягчились. - Пусть будет так. Делай большую лодку. ...Только что пал белокаменный Йашчилан. Покрытый пылью и потом ярл, еще разгоряченный недавним боем, медленно шел навстречу процессии. В покоренный город вступал сам Пернатый змей. Глухо били барабаны, визжали флейты и раковины. Топильцин двигался меж двух рядов побежденных майя. Стоя на коленях, они протягивали к вождю тольтеков окровавленные руки, потому что ногти на пальцах были вырваны: - Пощади нас, К'ук'улькан! Ты велик, могуч и добр,- хрипели пленники, сами не веря в это. - Даруй нам жизнь, о милосердный господин! Мы будем верными слугами!.. Топильцин шагал с каменным лицом. Мольбы усилились, перешли в неразборчивый вопль. Вождь поднял руку - все замерло. - Отбери искусных мастеров, резчиков по камню, художников, - сказал он склонившемуся в приветствии ярлу. - А знатных... Пернатый змей взглянул на вершину пирамиды, горой вздымавшейся над Йашчиланом. Там, словно каменные изваяния, вырисовывались фигуры тольтекских жрецов. Коршуны поджидали свою законную добычу. - Повинуюсь, - пробормотал Рыжий Након. Отступив немного в сторону, он вполголоса добавил; - Хотел поговорить с тобой, великий вождь. - О чем? - нахмурился Топильцин. - Тропа похода указана. Завтра на рассвете ты поведешь воинов. - Прошу выслушать меня, великий. - Только не здесь, - оборвал Топильцин. - Когда настанет вечер. Вот знак. - Он неторопливо извлек из складок плаща четырехугольную пластину из нефрита, подал ее ярлу. Красный диск солнца скрылся за горизонтом, сразу наступила темнота. На небе зажглись серебристо-синие звезды. По внутреннему двору Асмунд прошел к восточной стене дворца, где поместился К'ук'улькан. Скульптурная группа у входа - фигуры жрецов в натуральную величину - поразила ярла своей естественностью. В оранжевом свете факела, который нес перед Наконом воин охраны, гипсовое лицо юноши-жреца внезапно ожило. Асмунду почудилось, будто он силится о чем-то предупредить. Или в этих каменных чертах застыла невысказанная угроза?.. Не отрываясь, ярл смотрел на скульптуру. Пусть будет, что будет. Топильцин не пожелал пройти в паровую баню, а прямо спустился в опочивальню. Жрецы помогли ему снять сандалии и верхнюю одежду. Затем поднесли напиток из маиса и бобов какао и вышли в темный коридор. Потом они спустились вниз. Только четыре воина в боевых доспехах - панцирь из стеганого хлопка, сверху шкура ягуара, круглый щит и топорик - остались стоять между колоннами, на которых покоилась каменная крыша-шатер. Дежурный жрец-звездочет сидел на специальной скамье, готовый по первому зову броситься в опочивальню, если понадобится сообщить правителю время. Увидев поднимающегося на плoщaдкy Накона, жрец встал. Приняв нефритовую пластинку-пропуск, он кивком отослал воина охраны и повел ярла к Топильцину. - О человечнейший и милостивейший господин наш, любимейший... - донеслось до ярла. Кто это? Так могли обращаться к правителю только высокопоставленные помощники. Ну, конечно, старый змей Шихуакоатль, главный судья. Зачем он здесь? Асмунд знал, что Шихуакоатль пользуется особым доверием Топильцина. Жрец просунул голову в завешанную ковром из перьев дверь и доложил Топильцину о Наконе. - Входи. Чем огорчишь или порадуешь нас? - в горле у Топильцина клокотала сдерживаемая ярость. Ярл покосился на Шихуакоатля. О чем мог нашептать вождю этот негодяй? - Говори! - перехватив взгляд ярла, процедил Пернатый змей. - Расскажи мне все о большой лодке. Словно холодная молния сверкнула в сознании ярла. Теперь он понял, почему бесследно исчез Мискит, один из лучших мастеров, строивших драккар без единого металлического гвоздя. Мискит был пленен в Копане, и ярл сохранил ему жизнь, узнав, что раб известен как талантливый строитель и резчик. Он многое знал, этот майя: советуясь с ним при сооружении драккара, Асмунд вынужден был говорить о плавании в открытом море, о том, что лодка должна быть способна переплыть Океан. Вероятно, Мискита предал кто-то из его подручных, и того схватили люди Шихуакоатля. Изощренные пытки довершили остальное. - Ты хочешь знать, великий вождь... - медленно, собираясь с мыслями, начал ярл. Топильцин стремительно поднялся о ложа, схватил его за плечо. - Так для чего тебе нужна большая лодка? Асмунд понял: это Фатум опять занес над ним свое ледяное крыло. Сердце ярла забилось тяжелыми, редкими толчками. Немного помолчав, он произнес решительно и твердо: - Много лет служу я великому вождю. А теперь отпусти меня на родину. - О какой родине говоришь ты, Након? Разве она не здесь, на земле тольтеков? - Я родился на берегу фьорда... И не эабыл гул штормового моря. - Он не может оставаться Наконом! - прорычал Шихуакоатль. Его морщинистое толстое лицо дергалось от злобы. - Я предупреждал, великий... Нельзя верить чужаку. - Переплыв Океан, я прославлю твое имя на восточных берегах, - сказал ярл, обращаясь к Топильцину. - Нет! - оборвал его Топильцин. - Я отдаю предателя жрецам. Ты больше не Након. Рыжий ярл понял, что все напрасно. Чего ждал он все эти годы? Полтора десятилетия в сражениях и походах. Жажда и усталость, кровь и пот - все напрасно. Холодная злоба поднялась в его душе. Что ж... Он вздохнул и неуловимо точным движением воткнул арабский нож в сердце К'ук'улькана. Мгновение Топильцин стоял неподвижно, сверля Накона тускнеющим взглядом. Потом его мощная фигура качнулась, он сделал неверный шаг, еще один... И, вырвав из груди нож, упал ничком. Ни звука, ни стона. Пернатый змей умер молча - как и подобает великому вождю. Шихуакоатль беззвучно открывал и закрывал рот и силился встать. Но арабский клинок ярла уже щекотал ему горло. - Ты отправишься к своим богам, змей, - шепотом сказал Асмунд. - Или молчи. Главный судья бессмысленно вращал глазами, в которых застыл ужас. Его шея, морщинистая, как у старого индюка-улума, зябко подергивалась. - Ты поможешь мне. Мы выйдем отсюда вместе. А теперь зови жреца. Ну! Шихуакоатль поспешно кивнул головой. Напряженным голосом он окликнул звездочета. Тот вбежал, ничего не подозревая. Притаившийся у входа ярл, одной рукой зажав ему рот, другой схватил за горло и задушил. Шихуакоатль начал икать от страха. Ярл выразительно потряс ножом, и старик замер. - Живо. Вставай. Вместе с Шихуакоатлем он подтащил труп Пернатого змея к узкому проему окна и сбросил вниз - там грохотал горный поток, омывающий подножие дворца. Затем туда же отправился и мертвый жрец. Понукаемый Асмундом, главный судья тщательно вытер следы крови на полу. - Теперь садись и пиши, - приказал Асмунд. - Что... писать? - заикаясь, спросил Шихуакоатль, Асмунд молча указал на низкий столик у ложа К'ук'улькана. Там были чистые листы луба фикуса, краска в сосуде, напоминающем морду ягуара, и кисть. - Пиши, - повторил Асмунд, вытирая лезвие ножа о внутреннюю подкладку плаща. - "Сыны Толлана! Я, великий Пернатый змей, сегодня ночью беседовал с богами. Они позвали меня к себе, в обитель неба. Ибо я выполнил свой долг. Со мной отправился младший жрец Акатль. Я вернусь на землю тогда, когда будет угодно великим богам. Тольтеки должны продолжать поход в страну майя. Вождем сынов Толлана будет мой сын, Почотль Кецалькоатль. Рыжему Накону повелеваю пересечь Голубое море и узнать, что лежит за ним. Шихуакоатль объявит вам мою волю. Я, Пернатый змей, сказал все". Главный судья остановился, его глаза еще больше выпучились, кисточка дрожала в руке. - Ну! - поторопил его Асмунд. Шихуакоатль дописал последние иероглифы. Асмунд наклонился над его плечом, проверяя написанное. Затем взял лист луба и переложил на видное место, у изголовья постели К'ук'улькана. - Пошли, - потряс он старика за плечо. - Не вздумай что-либо сделать, когда пройдем мимо стражи. ...Чувствуя у ребра холодное острие ножа, Шихуакоатль медленно двинулся вперед, справа от Накона. Со стороны все выглядело так, будто они о чем-то тихо беседуют, касаясь друг друга плечом. Воины охраны с бесстрастными лицами стояли между колоннами. Факелы в их руках шипели и потрескивали, освещая площадку оранжевыми бликами. Асмунд и Шихуакоатль неторопливо спустились вниз, миновали площадь, где горели костры и вокруг них вповалку спали тольтеки. Асмунд поглаживал надетый на палец перстень Топильцина - знак высшей власти - и лихорадочно обдумывал, что предпринять дальше. У темного края площади он остановился и сказал Шихуакоатлю: - Молчи до конца жизни. Если вздумаешь поднять шум, меня, конечно, схватят. Но я назову тебя своим сообщником. Ты тоже погибнешь в яме пыток. Ты понял меня? Шихуакоатль молчал. Что он мог возразить? - Где Мискит? - В подвале храма, - пробормотал судья. - Он еще жив? - Да. Он сказал все после первой же пытки. - Сейчас я позову воина, - ярл кивнул на ближайший костер. - И ты дашь ему приказ привести Мискита сюда. Через некоторое время Мискит был с ним. Ярл передал ему сумку с маисовыми лепешками и фасолью, которую всегда носил с собой. - Ты будешь идти, не останавливаясь, до тех пор, пока не увидишь бухту, сказал ему ярл. - Запомни: без остановок и отдыха. Приготовь все к отплытию. - Повинуюсь, господин, - Мискит склонился в поклоне, все еще не веря, что вырвался из страшных лап жрецов. Когда Мискит исчез в темноте, Асмунд сказал судье: - А теперь прощай, змей с вырванным жалом. Тебе придется очень толково объяснить жрецам и Совету непререкаемых, - ярл насмешливо улыбнулся, - все чудеса этой ночи. И то, что написал на лубе фикуса Топильцин... Я ухожу. Совсем. Навсегда. Глядя вслед ярлу, старик бормотал злобно: - Тебя покарают великие боги, чужак... Ты не уйдешь от мести. Но Шихуакоатль понимал, что Рыжий Након ускользает безнаказанно. Никто никогда не узнает правды о кончине великого К'ук'улькана. Никто не должен знать. Он, Шихуакоатль, создаст легенду о Кецалькоатле, которая переживет века. Ночь была на исходе, когда Рыжий Након отыскал начальника охраны и показал ему перстень. Тот послушно склонил голову. - По воле Пернатого змея я ухожу на восток, к морю. Ты дашь мне отряд отборных воинов. Большая лодка готова. Я переплыву Голубое море и высажусь у Уук-Йабналя. Ты и наконы придете туда же - через сельву. Я буду ждать вас к исходу девятнадцатой луны. И мы захватим богатый город. Асмунд опять показал тольтеку личный перстень К'ук'улькана.
