Павел Козатик - Полет на луну, рассматриваемый как выстрел по движущейся мишени
2. Пространство перед магазином учебников должно быть со стороны дорожного виадука – с запада – не охраняемо полицией.
3. Встреча президента должна быть бурной, горячей. Толпы жителей на улицах Далласа.
В течение следующих недель Паук приложил все усилия чтобы претворить эти пункты в жизнь. Что ему удалось? Итак:
1. Поскольку в 11.40, когда Кеннеди приземлился на аэродроме в Далласе, погода была солнечной, президентская колонна ехала в машинах с открытым верхом. «Линкольн GG 300» в котором был Кеннеди, ехал по городу без пуленепробиваемого колпака.
2. В момент выстрела возле дорожного виадука не было живой души. Томас Х. Буханан, автор книги «Who Killed Кennedi?», пишет, что полиция, покинув виадук, перед тем как возле него проехала машина президента, тем самым «нарушила основные правила безопасности».
3. Толпы людей заполнили главные улицы по пути следования машины президента. Мэр города Джеральд Кабелл с удивлением заметил, что на машине президента опущены даже пуленепробиваемые стекла.
Вдоль улицы вязов не было подходящего места. Люди стояли на открытом пространстве и на тротуарах. Стрелок должен был целиться в президента либо сзади (то есть со стороны магазина учебных пособий – смотри вариант Освальд), либо спереди, почти в лоб. Там находился лишь один, не охраняемый полицией объект – дорожный виадук.
Паук придержал дыхание и прикрыл левый глаз.
Что он сделал? А вот что: Бах! Бах, бах, бах!
(Количество выстрелов так никто и не смог установить. Даже комиссия Уорена не смогла определить сколько в Кеннеди попало пуль – три или четыре. В конце концов, не все выстрелы Паука попали в цель.)
Все же, он это сделал. Сделал и по английски ушел.
Агентство Рейтера. 23. 11. 1963 г. «…когда выстрелили в президента, все полицейские кинулись к месту, в котором вероятнее всего прятался убийца.
Самуил Вейссманн, полицейский, который в момент покушения находился на углу аллеи Хьюстон и Главной, в нескольких десятках метрах от виадука: «Я побежал к насыпи, но тут мне кто-то сказал «Прошу вернуться к магазину школьных пособий».
Рой С. Трилу, директор магазина школьных принадлежностей, в котором, позднее, «нашли» карабин Освальда: Мне показалось, что стреляли со стороны дорожного виадука. Но когда полицейский, (это был С. Вейссманн) вбежал в магазин, я поспешил ему на помощь.
Томас Г. Буханан, автор книги «Who Killed Kennedy?»: Вдоль насыпи есть длинный бетонный козырек, высотой по грудь, с узкими, удлиненными отверстиями, именно той величины, которой достаточно, чтобы служить стрелку безопасным укрытием… Особенно, если учесть, что виадук не охранялся… Именно это двадцать второго октября и случилось.
4.
Когда Кеннеди закрыл дверь за секретаршей Глорией, ему не удалось побороть неприятные мысли. Собственно, вот уже несколько дней он занимался тем, что вспоминал и пытался оценить всю свою предыдущую жизнь. Эти воспоминания нельзя было назвать веселыми. Может быть, поэтому у Кеннеди появилось ощущение, что он – если брать всю его жизнь – является самым настоящим халтурщиком. Во время таких размышлений, он обычно называл себя «Чмо» – словом, которое не переводится на большинство распространенных языков. Этим словом называют человека который постоянно, по чужой или по своей вине проигрывает.
Он был несчастен даже сейчас, с Глорией, потел и знал, что несчастен, хотел насытится этой стройной, красивой девицей – краем глаза он видел измятые ее задом документы – был несчастен, однако, с садистским удовольствием воображал на месте Глории Джеки, и с не меньшим удовольствием на своем месте Аристотеля – и все же был несчастен, страшно несчастен, поскольку не понимал себя самого, хотел на Луну, а еще хотел обрести покой, такой, чтобы ему никто не позавидовал, но не знал как это сделать, никогда не имел о чем либо подобном даже понятия, всегда летел вперед, поскольку думал о Луне, а вот теперь у него появилось желание схватить эту соблазнительную девушку за шею и два раза повернуть ее голову на триста шестьдесят градусов. Впрочем, он понимал, что никогда ничего подобного не сделает и поэтому, закрыв глаза, рухнул в кресло.
Кеннеди сидел и вспоминал свой детство в Бронксе, своих друзей, которые его так ловко поймали, Джеки, свою первую и самую большую любовь, которая сейчас, дала ему хороший пинок под зад. Он думал о своих приятелях ворах, альфонсах и чистильщиках ботинок, которые думали только о том, как хапнуть побольше, добрался в своих мыслях до Кастро и Гагарина и пожелал им вечных мучений в пекле.
Он не знал, что в тот момент когда вошел в тело Глории, – Паук с планеты ВВ-3 приговорил его к смерти. Он был уже мертвым человеком – и это было невкусно, это заслуживало жалости. Да, в действительности Кеннеди уже был мертв, хотя его желудок и переваривал пищу, сердце перекачивало кровь, а через мозг, то тут – то там пробегала какая-нибудь мысль. Он был – иллюзией, миражем, которые сам и создал. Он ходил среди людей, а они улыбались, они могли присягнуть что Кеннеди здесь, среди них, ходит и улыбается, может быть, временами, даже отпускает какую-нибудь незначительную шуточку. Никто из них не подозревал, насколько он ошибается.
В этой ситуации у него остался только один настоящий друг – Грибальд. В этот раз он не дрожал и выглядел уверенно, даже отрапортовал Кеннеди, что ракета готова и можно стартовать, хоть завтра утром.
Грибальд еще несколько лет назад добился, чтобы вся подготовка к полету велась в жуткой тайне. Он хорошо помнил, что именно так поступил Гагарин, который тоже никому не говорил о своих планах. Грибальд даже сообразил почему: если из его планов ничего не выйдет, никто бы об этом и не узнает. Итак, он надавил на Кеннеди и добился от него одобрения своего плана. Тот громко протестовал, говорил, что после его смерти Жаклин наверняка выйдет замуж за Аристотеля, что его предки перевернутся в гробах, а мысль что с его женой будет совершенно легально спать очень похожий на него человек, чуть не довела Кеннеди до безумия.
Грибальд же объяснял, что личная жизнь не идет ни в какое сравнение с путешествием на Луну и победой в межпланетных гонках. С этим Кеннеди вынужден был согласиться.
Его двойника звали Малькольм Фланнеган О,Флахерти. Он был мормоном из Южной Дакоты.
Кеннеди даже провел с ним не менее чем сорокаминутный разговор. О,Флахерти сразу же рассказал ему, что никогда– никогда не любил Элию Фицджеральд и в подтверждении своих слов немного напел ему «When The Saints Go Varchin In» в интерпретации Джеймса Брауна. Кроме того, он коротко сообщил Кеннеди о своем детстве, которое провел на виллах миллионеров в калифорнийском Беверли Хиллз и похвастался достижениями в соревнованиях пловцов, полученными в частных бассейнах в форме мандалин и гитар. Потом он поведал, что по его мнению, Кастро является «бомбовым бородачом», на чем их разговор и закончился. Президент подумал, что судьба решила поставить на его место внутренне противоположного двойника, такого, каким является этот Фланнеган О,Флахерти.
