А Свистунов - Обманка
- Ну ладно, давай, - подстегивал он сам себя. - Ищи шов...
Не получалось. Хотелось расплакаться, утереть бессильные слезы. Но разве это поможет. В отчаянии Игорь замер, на несколько секунд прекратив безуспешные метания. Слезы все-таки выступили на глазах, смешались с потом. Игорь сильно мотнул головой, чтобы стряхнуть с ресниц налипшие капельки, и чуть не упал от резкой боли, пронзившей затылок.
- Ну плевое же дело, ну давай, - уговаривал он себя. - Медленно ощупай оболочку и найдешь шов. Только не торопись, но и долго возиться нельзя.
Игорь стал спокойно и последовательно переставлять ладони на плотной шершавой стене, но руки помимо воли стремились ускорить движение, и оттого скользили по преграде судорожными рывками.
И все-таки он нашел этот проклятый шов. Пальцы почти потеряли чувствительность, с большим трудом Игорь осознал, что пальцы вошли в узкую канавку. Он рванулся вперед, но упругая оболочка отбросила его. Игорь вдруг забыл об ознобе, о тяжести в теле, о вредном воздействии фобии. Он растерянно думал. Неужели все? Неужели я отсюда не выберусь? Так и останусь высохшим жуком в коробке собственного памятника. Памятник еще при жизни, но перед смертью. Да не может же быть, чтобы эта обманка была крепче предыдущей. Чертово пятно, дьявольское болото, будьте вы прокляты, создатели предательского мира. Все равно не возьмете... Игорь сильно разозлился.
- А-а-а, - заорал он и отчаянно бросился на преграду. Он вырвался, проломил оболочку. Теперь алгоритм выхода. Итак. Четыре шага вперед... Игорь быстро набрал скорость. Удар о скалу, должно быть был сильным...
Игорь сначала не понял, что случилось. Боль не торопясь расколола голову, кажется, заныло левое бедро, что-то хрустнуло в плече. Игорь потерял сознание...
Неизвестно сколько прошло времени, наверное, немного. Игорь, сумел раскрыть глаза. Он удобно лежал на спине, вытянувшись во весь рост. Ушибленные плечо и нога тупо заныли. Голова была непривычно ясная, пустая, в ней неприятно звенело. Во всем теле ощущалась непривычная легкость. Игорь не смог бы сейчас пошевелиться, но ему казалось, что стоит только захотеть и можно воспарить над планетой высоко-высоко. Обрести свободу и забыть этот кошмарный сон. Он не мог с уверенностью сказать, случилось ли ему самому дважды влезть в обманку или он продолжает наблюдать фильм о страданиях несчастного Гардинга. Постепенно Игорь отлежался. Он, кряхтя, с трудом поднялся на одно колено, машинально махнул рукой перед носом, отгоняя невесть откуда взявшихся разноцветных мошек, и застонал от огорчения. Конечно, столько времени он провалялся у подножия своего очередного монумента. Пятно разделалось с обманкой и принялось за лежащего рядышком человека. Игорь вдруг сильно забеспокоился, неуклюже заворочался в пыли и принялся ощупывать свой комбинезон. Он стал надутым, упругим, но воздуха, кажется, еще не пропускал, несмотря на страшный удар о скалу.
- Да, - с каким-то тоскливым спокойствием подумал Игорь. И как я не увидел этот проклятый кусок камня. Теперь придется выбираться на открытое место и воспользоваться последней обманкой. По всем правилам. Вдруг получится. Значит, обманка, алгоритм, чистое место. Не забыть бы...
Но тело перестало подчиняться ему. Игорь прекрасно понимал, что ему надо делать и что у него острейший дефицит времени, но никак не мог себя заставить сделать даже малейшее движение, переставить ногу на один шаг.
Надо, говорил он себе, ведь помрешь же так. Давай потихоньку, после скорость наберем, только бы выбраться на открытое место. Постепенно он смог заставить себя встать и затем маленькими шажками, приволакивая ушибленную ногу, двинулся прочь от скалы на открытое место. С каким-то холодным безразличием Игорь отметил, что вакуум-костюм сильно потемнел. Или это у меня в глазах потемнело, подумал он и непроизвольно оглянулся. За ним тянулась кривая черная дорожка, как за Гардингом.
Игорь остановился. Пожалуй, достаточно, место ровное, открытое. Метрах в пятидесяти, ближе к выступу скалы, в скорбной окаменелости застыли два его монумента - памятники герою номер два освоения Ириды. Да и те не годятся для увековечивания, памяти. Лица-то не видно. Скорее это два памятника прохудившимся вакуум-костюмам. У каждого из шестиметровых черных гигантов недоставало части левой ноги. Игорь проломил их, когда выбирался изнутри. Теперь и его вакуум-костюм быстро чернеет. Опять не хватает воздуха, но костюм держит все усиливающееся давление.
- Странно, - отметил Игорь, - воздух нестерпимо давит мне на виски и, тем не менее, его не хватает.
Он потянулся за обманкой. Вакуум-костюм стал словно освинцованный, а может, рука так отяжелела. Игорь спокойно относился к новым свидетельствам разрушительной работы фобии. Пришло какое-то холодное безразличие... В два приема он приподнял цилиндрик на уровень груди и вдруг увидел сквозь неотвязное мелькание радужных пятен, залившее черную дорожку серебристое озерцо. След, за которым он гонялся весь сегодняшний день. Да, это след, подумал Игорь, ну и что?.. Кому он теперь нужен? Да и пятна здесь, кажется, никому никогда не были нужны. Лучше было сюда не соваться. А обманка, действительно только на крайний случай и то без стопроцентной гарантии. Что-то мы с капитаном Эдвардом не додумали.
Обманка сработала, пространство схлопнулось вокруг Игоря. Радужные пятна у глаз и шершавые стены макета - вот и все. Только секунд через пятнадцать он с трудом осознал, что тупо бьет больным плечом в оболочку и не пытается найти шов. Он поднял правую руку, но сумел убедиться в этом лишь глазами. Он не чувствовал мышц, не чувствовал пальцев. Он не мог найти шва. Что ж, оказывается, он все делал правильно, только недостаточно энергично. Мысли в голове путались, Игорь никак не мог сосредоточиться на одной проблеме. То он собирался срочно добиваться на научном совете комплексного изучения радужных пятен, то хотел непременно отправиться на "Чертов Палец" к аборигенам, чтобы выяснить, как пользоваться консервной банкой вместо кастрюли, то вдруг загорелся идеей подарить один из своих макетов музею покорения космоса на Земле, надо бы поцелее выбрать. Сильно беспокоила его мысль, что он остался должен капитану Эдварду три обманки и десяток анализаторов...
Игорь вдруг с удивлением почувствовал, что он насквозь промок. Но это был не пот... Этот запах... Да, кровь уже выступила через кожу. Он еще раз стукнул плечом, и еше... Он презирал боль. Боль - это временное раздражение, которым можно пренебречь. Скоро ничто не будет иметь значения. Какой там макет, свой личный труп надо завещать музею, пусть стоит вечным предостережением.
Ожесточается планета. Ожесточается природа, не приемлет инородное существо. Человек в фокусе фобии незваный гость. И впивается в него пятно мертвой хваткой. Игорь все более и более ожесточался против проклятой планеты. В бессильной ярости он оглушительно заорал, как ему показалось. Но в действительности раздалось лишь жалобное негромкое всхлипывание. Сил у него почти не осталось. Одна только слепая ярость. Он рванулся и на одной только злости пробил оболочку. Игорь свалился здесь же, у подножия макета. Вот теперь пришло успокоение, ни сил, ни злости, ни жизни. Одно обессилевшее тело. Он мог только ждать. Скоро к Игорю вновь вернулись радужные пятна, и он чуть приподнял голову, принимая свою обреченность. Он кинул взгляд назад, на тот путь, которым шел сюда, вернее, брел... Изломанная черная дорожка... Но ближе к скале она прерывалась... Игорь едва смог припомнить, что там был след, и он уничтожал черноту, а теперь след терпеливо застыл серебряной лужицей заметно ближе, прервав черную линию еще в одном месте.
