Стефан Вайнфельд - Симпозиум мыслелетчиков
Профессор Уваров нажал на кнопку звонка. Через минуту появились служители в белых пиджаках, разносившие на подносах сосуды параболической формы с экстремальной точкой, обращенной вниз и приделанной к тонкому столбику, покоящемуся на круглом диске, параллельном плоскости подноса. Прозрачные сосуды были наполнены золотистой пенящейся жидкостью. Участники симпозиума рассматривали ее на свет, пробовали и нюхали. Один из них решился влить в рот содержимое параболоида вращения и одобрительно сказал соседу: «А знаете, коллега, недурно!» Тогда и остальные опорожнили сосуды. Атмосфера стала менее официальной; в общей дискуссии насчет органолептических свойств напитка принял участие и Мартын. Он был доволен: такая атмосфера помогла ему преодолеть дистанцию, отделявшую его от остальных.
010— Мы избрали для исследования планету 12–81–97 в галактике Е7 NGC3115, — начал свое сообщение адмирал Порук. — Надо признаться — экспедиция была подготовлена недостаточно тщательно. Ей не предшествовали исследования робота-разведчика. Мы считали, что на мыслелете не составляет труда слетать на планету без предварительной разведки, так как в случае каких-либо затруднений можно, ничем не рискуя, вернуться на Землю.
Поэтому мы просто заняли места в креслах мыслелета, собрались с мыслями, стартовали и тут же мягко опустились на еще никому не известную планету. Пейзаж за окнами казался не очень-то привлекательным. Камни, покрытые серебристо-синим налетом… реденькая коричневато-бурая растительность… Ни малейшего движения. Вероятно, жизнь на планете 12–81–97 находится в начальной стадии или же наоборот — уже замирает, решили мы. Взгляд на приборы — и первая гипотеза готова. У планеты очень разреженная атмосфера и высокая степень радиоактивности. Возможно, обитатели планеты слишком уж рьяно начали использовать энергию ядерного распада, в результате чего возросла кинетическая энергия молекул газов, составлявших атмосферу, их скорость превысила критическую, и планета постепенно лишилась воздуха. Цивилизованные существа эмигрировали, а может быть, погибли, остались только низшие формы жизни. Как это проверить? Ничего не поделаешь, придется выйти из корабля, чтобы поискать остатки былой цивилизации. Мы с навигатором, инженером Боруевым, натягиваем космические скафандры и покидаем мыслелет, оставив на борту лейтенанта Виадера.
И вот первая неожиданность: снаружи трескучий мороз. К счастью, наши скафандры, приспособленные в основном к умеренно отрицательным температурам, снабжены электрообогревом. Включаем батареи и быстро отправляемся в путь. Тяготение на планете в несколько раз меньше земного, так что мы прыжками удаляемся от мыслелета. Местность резко меняется. Она по-прежнему дикая, неприветливая, даже пугающая, но уже иная. Камни уступают место холмам, изрезанным оврагами. Однако грунт по-прежнему покрыт серебристо-синим налетом.
Идем дальше по оврагу и вдруг видим, как из-за поворота выползает что-то вроде огромного ящика неправильной формы. Мы решили, что это живое существо, заключенное в какое-то подобие хитиновой оболочки. Но вот стенки ящика раздвигаются и оттуда вылезают трехногие зеленые существа с телом овальной формы, а вокруг пояса у них растут щупальца. Нам все ясно: зеленые существа — жители планеты, быть может мутанты первичных обитателей, находящиеся, однако, на достаточно высоком уровне развития. Они обнаружили наше прибытие и выслали нам навстречу — что? Делегацию? Вооруженный почетный караул? Трудно сказать. Их намерения нам пока не известны. На всякий случай мы прячемся за каменный уступ и пытаемся установить связь с лейтенантом Виадером. И надо ж такому случиться: нагреватели скафандров поглотили столько энергии, что наши радиоаппараты отказали. У нас совершенно нет возможности ни сообщить Виадеру о своих наблюдениях, ни получить от него информацию. Друг с другом мы можем общаться, только если кричим, прижавшись шлемом к шлему. Незавидная ситуация. Мыслелет вызвать невозможно, вернуться к нему тоже нельзя, не обратив на себя внимание местных жителей, которые, если только они враждебно настроены, несомненно, догонят нас в своем экипаже, прежде чем мы успеем добраться до корабля.
Остается только наблюдать за поведением хозяев планеты. Кажется, они нас не ищут. При помощи несложных орудий они раскапывают грунт и не то танцуют над ямами, не то совершают обряды. Некоторые из них касаются щупальцами грунта: то ли исследуют что-то, то ли ищут, а может быть, укладывают — издалека не видно. Боруев стукнул по моему шлему — он предлагает установить связь с местными жителями. Один из нас должен остаться за каменным уступом, второй — отползти немного и появиться перед трехногими существами с другой стороны. Если они вздумают напасть на одного из нас, второй сможет добраться до мыслелета и поспешить на выручку товарищу.
Мы решаем, что первым пойдет к трехногим Боруев. Он осторожно отползет на достаточное расстояние, а потом поднимется во весь рост. От него до трехногих не больше двухсот метров; они должны его заметить. Но они по-прежнему заняты своими таинственными делами. Боруев направляется к ним, сначала медленно, потом все быстрее. Трехногие не проявляют никакого интереса к субъекту, как там ни говорите, весьма отличающемуся от них. Боруев останавливается в нескольких метрах от них и жестикулирует, показывая на небо и на себя. Незаметно, чтобы трехногие оторвались от своих дел. Убежденный, что нам в любом случае ничто не угрожает, я выхожу из-за уступа и иду к ним. Боруев подает мне какие-то знаки. Я приближаюсь к нему и устанавливаю звуковой контакт.
— Они ничего не видят! — возбужденно кричит он.
— Но слышать-то нас должны! Звуки распространяются даже в разреженной атмосфере!
— Они и на звуки не реагируют!
Мы размахиваем руками перед трехногими. Они не обращают на нас ни малейшего внимания. Боруев, наконец, решает прибегнуть к радикальному способу: хватает одного из аборигенов за щупальце. Тот быстро отдергивает конечность, на секунду замирает, но тут же снова возвращается к прерванному занятию. Боруев повторяет эксперимент. Трехногий замирает, в такой же позиции замирают и его товарищи. Теперь уже я прикасаюсь к одному из обитателей планеты. Он застывает, но одновременно застывают и остальные, а буквально через секунду все словно бы в панике заползают в свой транспортер и быстро уезжают туда, откуда прибыли.
Мы с Боруевым обмениваемся изумленными взглядами, а потом начинаем как можно быстрее прыгать к мыслелету, следя лишь за тем, чтобы соблюдать равновесие. Лейтенант Виадер встречает нас вздохом облегчения. «Ну, — говорит он, — а я — то уж опасался, как бы с вами чего не случилось». Запаса тепла в скафандрах хватило ненадолго, и холод дал о себе знать. Но мы уже согрелись. Рассказываем Виадеру о своем открытии, однако Виадер принимает наши сообщения довольно скептически. «Должны же они как-то ориентироваться на местности и общаться друг с другом», — утверждает он. И разумеется, он прав! Может быть, не обладая зрением, они особенно развили другие органы чувств, например обоняние? В принципе это возможно, но в таком случае они, несомненно, обратили бы внимание на характерный запах, исходящий от наших скафандров.
