Кордвайнер Смит - Баллада о несчастной Си-мелл
Она была самым очаровательным существом. Так считали не только недочеловеки, но даже и гумониды.Она знала цену своей улыбке, прекрасной рыжей копне волос, своему стройному молодому телу с упругой грудью и будоражащей воображение плавной линией бедер. Она ясно представляла, какой восторг вызывают ее длинные стройные ноги у гумонидов-мужчин.
И даже люди для нее почти не представляли загадки. Мужчины предавали друг друга под напором страстей, которым зачастую ие суждено было реализоваться, а женщины - из-за страшной ревности, направленной как всегда, не на ту, на которую следовало бы. Да, она прекрасно изучила людей, но в этом не было никакой заслуги ее знаний и логики. Она училась на чужих ошибках, не повторяя их, во всем руководствуясь интуицией, доставшейся ей от далеких предков. Тысячи различных ситуаций, в которых обычная женщина ведет себя так, как, на ее взгляд, должны поступать все, у Си-мелл подвергались тщательному и скрупулезному анализу. Наверное, разумной она стала в результате ассимиляции, но по своей генетической природе она была пытливой кошкой.
Но сейчас она чувствовала, что все больше и больше влюбляется в- Джестокоста.
Она тогда не подозревала, что эта любовь обрастет слухами и в конце концов станет легендой. Она не представляла, что, спустя много лет, об этой любви сложат балладу, которая станет широко известна не только на Земле. Но все это будет потом, сейчас же она об этом не знала. Она помнила свое прошлое до мелочей. Недавно ей вспомнился гумонид, принц одной из планет другой Галактики, который, склонив голову на ее плечо, пил «Мотл» и говорил:
- Удивительно, Си-мелл! Ты ведь не человек, но ты - самое разумное существо, которое мне здесь встретилось. Знаешь, чего стоило жителям моей планеты послать меня сюда? И что я им привезу взамен? Ничего, ничего и еще раз ничего! Но вот я встретил тебя. Да, возглавляй правительство Земли ты, я бы, наверняка, получил то, что нужно жителям моей планеты, да и вы не остались бы внакладе. Родина, так, кажется, они ее называют? Подумать только, выдумали - Родина! А единственным разумным созданием на ней осталась человекокошка!
Си-мелл вспомнила, как, нежно обняв ее за плечи, он ласкал ее колени. Она не остановила его руку. В общем-то для этого она и служила. А уж способ избежать того, чтобы дело не зашло слишком далеко, Си-мелл могла найти в любой ситуации. Для людей она всегда была еще одной услугой, которыми окружали гумонидов, прилетавших с других планет. Таким же удобством, как, например, мягкое кресло в вестибюле Земнопорта, или фонтанчик с водой, разбавленной кислотой специально для тех, кто не переносил чистую воду. Полицейским, которые контролировали ее, даже в голову не приходило, что у нее могут быть какие-то чувства и эмоции. Ну, а если по ее вине случится какая-нибудь накладка в обслуживании гостей, то последует жестокое наказание, ожидавшее не только ее, но и всех недочеловеков в таких случаях: после недолгого разбирательства без адвоката ее бы уничтожили, согласно букве и духу Закона.
Она в своей жизни целовалась с тысячью, а, может, и с полутора тысячами. Она знала все для того, чтобы они чувствовали себя как дома, Ей изливали душу, ей открывали самые сокровенные тайны, с ней делились мечтами и надеждами. Боже, как ей было тяжело! Но эта жизнь обогатила ее таким опытом и такими знаниями человеческой природы, каких вряд ли она бы достигла на другой службе. Иногда она смеялась про себя над женщинами Земли с их вечно задранными носами и непомерной гордыней, прекрасно понимая, что ей известно о мужчинах-землянах гораздо больше, чем их жены смогут узнать за всю жизнь.
Как-то женщина-полицейский сидела и читала докладную записку, составленную Си-мелл. В записке говорилось о двух пионерах-первопроходцах с Нового Марса; Си-мелл было приказано поближе сойтись с ними. Когда женщина закончила читать записку, она с искаженным от ревности и показного ханжества лицом накинулась на Си-мелл:
- Кошка?! Ты еще смеешь называть себя кошкой! Ты - свинья, собака, мокрица!! Если ты работаешь на людей, то, это еще не значит, что ты такая же, как и они! Я считаю преступлением то, что правительство доверяет встречу людей из других миров выродкам типа тебя! Жаль, что я не могу с этим ничего поделать!Но тебя сможет остановить Кнопка, если ты хоть раз дотронешься до настоящего человека или слишком близко подойдешь к нему! Упаси тебя Бог флиртовать с кем-нибудь из землян! Понятно?!
- Да» мэм, - сказала Си-мелл, подумав просебя: «Это убожество даже понятия неимеет отом, что значит со вкусом одеваться. Она Не может даже выбрать подходящую прическу! Что ж,неудивительно, что она ненавидит всех, кому это удается».
Наверное, женщина-полицейский решила, что её атака устрашит Си-мелл. Но она ошиблась. Недочеловеки давно привыкли к окружавшей их ненависти; дляних гораздо страшнее была ненависть, замаскированная вежливостью и сочувствием. Впрочем, им приходилось мириться и с темй с другим.
Но сейчасвсе изменилось. Она полюбила Джестокоста. Но любит ли он ее?
Это невероятно. Хотя, нет ничего невозможного. Это может быть противозаконно, странно, даже противоестественно, но В конце концов на свете нет ничего невозможного! Она чувствовала, что и Джестокост был к нейнеравнодушен, но онэто непроявлял.
Люди и недочеловеки тысячи раз влюблялись друг в друга.. В каждом случае недочеловеков уничтожали, а людям делали промывание мозгов. Закон был особенно строг ко всему, что касалось этого.
Когда ученые создали недочеловеков инаделилиих способностями, которыми немогли обладать люди (к примеру, они могли прыгать на 300 метрови передавать мысли на расстояние до двух километров), томногим гомункулам был придан облик гомо сапиенс. Просто, такбыло удобно. Человеческие глаза, руки с пятью пальцами, размеры человеческого тела, - все это устраивало новоявленных творцов с инженерной точки зрения. Создавая недочеловека по образу и подобию людей, ученые ускорили процесс «сборки», используя лишь 2-3 десятка основных частей тела. Строение человека как нельзя лучше подходило для гомункула.
Ноученые забыли о человеческом сердце. И вот теперь Си-мелл полюбила человека, настоящего землянина, который годится ей в пра-пра-прадедущки!
Но,несмотряна разницу в возрасте, чувства, которые она испытывала к нему, никак нельзя былоназвать дочерними. Она помнила свои отношения с отцом: честная дружба, привязанность, которой несколько мешало то, что в ее отце было гораздо больше от кошки, чем в самой Си-мелл. Для того, чтобы понимать друг друга, им были вовсе не нужны слова; даже больше - они инстинктивно понимали то, что не могли порой высказать, то, о чем нельзя было говорить открыто. У них были прекрасные взаимоотношения, самые прекрасные из тех, которые могли возникнуть между отцом и дочерью.
