Александр Шалимов - Бомба замедленного действия
- Невозможно! - воскликнул Агийэр.
- Почему же? Даже вполне закономерно. Многим, профессор, могло не понравиться то, что он говорил вчера на митинге, а вы... сегодня в университете.
- Но...
- Знаете, теперь не остается времени для "но". Полиция штата, конечно, попытается найти преступников, однако не убежден, что это случится быстро и что мы доберемся до самых истоков. Будем, конечно, стараться. Признаюсь вам, мы ведь раскрываем не больше половины преступлений. Поэтому хочу дать один совет. Уезжайте, и как можно скорее. Я могу гарантировать вашу безопасность еще сутки, максимум двое... Возвращайтесь в Пуэрто-Рико к своим телескопам. А еще лучше поезжайте отдохнуть куда-нибудь подальше в Европу. Чтобы основательно забылся сегодняшний досадный случай...
- Я читаю сейчас факультатив в здешнем университете. И у меня нет средств оплатить неустойку, если я должен буду немедленно уехать. Шериф задумался, насупив брови.
- Полагаю, что удастся урегулировать, - заметил он наконец, словно говоря сам с собой. - Вечером вам позвонят... И еще один совет... Не выходите сегодня из вашего номера в отеле. Даже откажитесь от участия в заключительном банкете. - Банкет должен быть завтра.
- Его перенесли на сегодняшний вечер. Конференция завершила работу. Прений по вашему докладу решено не проводить.
Агийэр задумчиво покивал головой:
- Я предполагал... Если я вам больше не нужен, позвольте поблагодарить вас, господин шериф. За советы... Но я должен подумать... Шериф Джонсон неспокойно пошевелился в кресле.
- Поймите меня правильно, Агийэр, выборщики, которые трижды отдавали мне свои голоса, хотят жить спокойно; хотят, чтобы ничто не нарушало установленный ими ритм их личной жизни. Большинство из них заслужили это право. Но всюду, везде и всегда были недовольные. Им только дай повод... Вы говорите, угроза термоядерной войны. Для тех, кто меня выбирал, - он указал в окно, - это, как землетрясение в Китае. Они ведь уверены, что атомные бомбы, над которыми трудился ваш покойный коллега, будут взрываться не тут, а за океаном...
- Даже если не последует ответного удара, - быстро возразил Агийэр, взрывы за океаном могут оказаться фатальными для ваших выборщиков, шериф, вообще для всех нас.
- Подождите, - поморщился Джонсон, - не перебивайте и дослушайте. В Апокалипсисе тоже говорится о конце света. И срок вроде бы подходящий девяностые годы. Так вот, ваше карканье на научной основе, оно вроде Апокалипсиса. Что за разница, какой конец, если дело до конца дойдет? Но из-за пророчеств Апокалипсиса массовых демонстраций не было. А посмотрите, что творится последние недели. И не только в нашем городе, по всей Америке. Люди, которые меня выбирали, теперь спрашивают себя: а не ошиблись ли они? Повторяю, они хотят жить и спать спокойно... А демонстрации, митинги, шабаш в прессе и все то, что еще может последовать, для них это похуже пророчеств Апокалипсиса и ваших. Я не против сенсационных открытий и фантастических бестселлеров, Агийэр, но всему свое время. А вы выбрали время неподходящее. Поэтому послушайтесь и уезжайте скорее. - Я подумаю...
- А я уже подумал... Если вы не исчезнете из города до завтрашнего вечера и если никто не успеет превратить вас в начинку для деревянного пирога, я вас засажу как нарушителя спокойствия. Засажу, даже если вы не появитесь на демонстрациях и митингах. Вот так... А теперь до свидания, хотя я предпочел бы иную форму прощания. Агийэр молча поклонился и вышел из кабинета. - Шериф покачал головой, вздохнул, взял одну из телефонных трубок.
- Лесли?.. Он пошел... Отряди сопровождение и пусть не спускают с него глаз... Да... Пусть останутся в отеле. И еще: зарезервируй одно место на утренний рейс до Сан-Хуана. Ему...
Возвратившись в отель, Агийэр обнаружил у себя в номере конверт с приглашением на прощальный вечерний банкет. Пробежав глазами приглашение, он задумался. Шериф советовал не покидать номера, но встречи на банкете оставались единственной возможностью услышать мнения коллег по существу доклада. Если действительно придется уехать...
Агийэр решил, что пойдет на банкет. Приняв это решение, он сразу успокоился. Ну действительно, не станут же в него стрелять на банкете.
Он позвонил в кафе, заказал крепкий кофе и занялся газетами; нашел заметку об автомобильной катастрофе и смерти Траоре, однако никаких упоминаний об убийстве не было. Возможно, шериф просто хотел припугнуть его? Шерифа, конечно, понять можно. Волна демонстраций продолжала нарастать. Большинство газет подробно описывали вчерашний митинг и шествие, в котором приняли участие более трехсот тысяч человек. Левые газеты писали об эксцессах при разгоне вечерних демонстраций, о грубости полиции. Некоторые газеты поместили портрет Траоре в траурной обводке. Однако смысл его последнего выступления был искажен и даже перевран. Заголовки кричали: "Создатель ядерных боеголовок за всеобщее разоружение", "Жизнь и сама планета под угрозой". Но истоки угрозы и сущность предупреждения, сделанного Гуледом Траоре, либо прошли мимо внимания журналистов, либо были намеренно исключены из репортажей.
Агийэр подумал, что сообщения в прессе и по телевидению о его сегодняшнем докладе на конференции существенно прояснят в дополнят картину.
В дверь постучали. Официант-негр принес поднос с кофе в небольшой белый конверт.
- Приказано передать сеньору, - сказал он, вручая с поклоном конверт Агийэру.
В конверте находилась визитная карточка с золотым обрезом. "Абраам Иеремия Хэбст-старший", - прочел Агийэр. На обратной стороне небрежным корявым почерком было приписано: "Хочу побеседовать с вами. Предлагаю встретиться вечером во время банкета". Ниже дата и время. Агийэр глянул на часы. Приписка была сделана двадцать минут назад.
- Вы не знаете, кто этот господин? - спросил Агийэр, протягивая карточку официанту.
Тот приоткрыл в улыбке крупные белые зубы.
- Господин Хэбст? Его все знают. Казино, журналы, газеты, кино, телевидение. Очень богатый человек. - Официант зажмурился и покачал головой. - Очень. Отели... Этот тоже и еще кое-что...
- Понятно, - сказал Агийэр, беря чашку с кофе. - Благодарю вас, друг мой!
Официант исчез, бесшумно притворив дверь. "Интересно, зачем я понадобился этому Хэбсту, - размышлял Агийэр, потягивая маленькими глотками душистый горячий кофе. - Захотел узнать подробности? Богачи должны всполошиться больше тех, кому, кроме жизни, терять нечего... Подобный разговор едва ли доставит удовольствие. Этого типа даже не интересует мое согласие. Но, в конце концов, для пользы дела можно говорить с каждым, кто способен понять человеческий язык"...
Агийэр допил кофе и включил телевизор. Показывали какой-то дурацкий детектив, в котором все сразу было ясно. Реклама, чередующаяся со стрельбой и погонями, была так препарирована, что могла отравить козла, выкормленного битым стеклом и колючей проволокой. Агийэр переключил программу. Аскетического вида духовный с безумными глазами призывал любить ближних, каяться и не забывать о нуждах своего прихода. Еще поворот переключателя. Розовощекий, атлетически сложенный недоросль распространяется о вкусовых качествах и калорийности кукурузных хлопьев, поджаренных по методу "Братьев Симеон и Ко". Агийэр покачал головой и выключил телевизор. Прилег на диван. До начала банкета оставалось полтора часа.
