Арнольд Негго - Остров великанов
Филимов оказался прекрасным организатором. Он быстро поставил на ноги скудное школьное хозяйство, отремонтировал классные помещения и даже устроил для учеников в одном из флигелей интернат. Этим он заслужил особую благодарность рыбаков из далеких хуторов и деревень.
Учителей не хватало. Филимову пришлось стать преподавателем русского языка и одновременно вести уроки географии. А вскоре его сделали директором. Друзей у старого моряка не было. Ближе всего он сошелся с Альбертом Ребане, недоверчивым, разбитым параличом пожилым человеком, который приходился родственником учительнице немецкого языка Кярт Ребане. Одно время Альберт и сам преподавал химию, но, почувствовав, что работа слишком утомляет его, бросил и теперь редко когда выезжал на своем кресле с велосипедными шинами за пределы квартиры, занимавшей несколько комнат на втором этаже замка, как раз над флигелем, где помещался школьный интернат.
Однако и Альберта Филимов навещал лишь изредка. Было в их отношениях нечто такое, что связывало их, но о чем они, видимо, оба предпочитали молчать. Коротая зимние тоскливые вечера, они порой часами сидели за бутылкой вина, не проронив ни слова.
Племянник Альберта, Ури Ребане, рассказывал со слов дяди Ильмару о том, что Филимов видел последний раз рыбака Вольдемара Таммеорга на причале в Тормикюла, когда отступающие немцы собирались грузиться на корабль. Корабль перед самой погрузкой взорвался, не успев увезти с острова какие-то награбленные немцами ценности.
Это случилось в тот самый день, когда был убит отец Ильмара.
Как и при каких обстоятельствах мог увидеть заключенный в концлагере Филимов его отца, Ильмар не понимал, но Ури больше ничего не знал. Сам Ильмар спросить у директора не решался. В душу мальчика постепенно закралось смутное подозрение. Его вдруг стала преследовать странная навязчивая мысль, будто директор Филимов имел какое-то отношение к гибели его отца. В конце концов Ильмар даже уверил себя в этом. Воображение стало рисовать ему неизвестного убийцу отца с огромной седой головой на квадратных плечах, с грубым, морщинистым лицом, очень похожим на лицо Филимова.
Узкие окна слабо пропускали в учительскую фиолетовые лучи заката. Из коридора донесся неясный шум. Близко, за стеной, хлопнула дверь. Оторвавшись от невеселых дум, Ильмар оглянулся.
В кабинете директора послышался приглушенный говор. Ильмар догадался, что к Филимову кто-то вошел со стороны коридора.
- Наконец-то вы появились, любезный друг! - говорил за дверью тихий насмешливый голос. - Как себя чувствуете? Я вижу, у вас сегодня отличное настроение, не так ли?
- Вы правы, - загремел Филимов. - Любой карась, попавший на сковородку, вполне позавидует мне. Ближе к ветру, старина, в чем дело?
- Боюсь, принес вам дурные вести, - скрипуче отозвался собеседник. - Пока вас не было, в школу пришла телеграмма: из Таллина к нам едет инспектор Ояранд. Что вы на это скажете?
В кабинете послышался шорох разворачиваемого листа бумаги.
- Инспектор Ояранд? - без удивления повторил Филимов. - Пусть едет. Давно пора с этими олухами поговорить начистоту. В школе не хватает учебников, нет наглядных пособий, со мной не считаются... Нового учителя географии до сих пор не прислали и даже не соизволили ответить! Я подал рапорт о своей отставке.
- Вы собираетесь уходить из школы?
- Да, это решено. Инспектор Ояранд, видимо, прибудет сюда в связи с моим письмом об уходе.
- Послушайте, Макс, - раздраженно воскликнул собеседник, - вы совершили непростительную ошибку, послав это письмо, не посоветовавшись со мной! Бог мой! Если есть хоть малейшая возможность предотвратить приезд Ояранда, сделайте это немедленно. Дайте в Таллин срочную телеграмму. Пишите, что хотите... сообщите им, наконец, что вы сами вылетаете в Таллин... Приезд Ояранда в Мустамяэ грозит неприятностями, о которых вы даже не подозреваете. Вы знаете, кто такой инспектор Ояранд?
- Не знаю и не хочу знать! - отрубил Филимов. - Я не понимаю вашего волнения, старина. Говорите прямо, что у вас за пазухой.
- Инспектор Ояранд, да будет вам известно, советский чекист. Можете поверить мне, что знакомство с ним будет иметь для вас самые печальные последствия. Дело в том, дорогой Макс, что инспектор имеет скверную привычку копаться в прошлом тех людей, с которыми имеет дело. Надеюсь, вы поняли меня? Я говорю с вами откровенно, поскольку считаю вас своим другом и искренне заинтересован в вашем благополучии. Услуга за услугу, милейший!
- Тысяча чертей! За подобную услугу я в свое время проломил башку одному болвану!
Прозвучал звонок на перемену. Дверь распахнулась. В учительскую на кресле с велосипедными шинами торопливо выкатил разгневанный Альберт Ребане - тучный лысый человек, ноги которого покоились на вышитой атласной подушке. Не заметив притаившегося за печкой Ильмара, он покатил кресло к выходу со словами:
- Бог мой, какой идиот! Он даже не подозревает, кому роет могилу...
В пятом часу вечера, чувствуя себя совершенно несчастными, Ильмар и Арно покинули школу. Так неудачно начавшийся день закончился тем, что обоих выставили из класса. Случилось это на одном и том же уроке русского языка. Однако если Арно просто выгнали за дверь, то Ильмара, скорее, вышвырнули, так как в коридоре он очутился явно с помощью Филимова.
На урок русского языка Филимов явился в самом скверном расположении духа. Первое слово, которым он наградил замешкавшихся при его появлении учеников, было "оболтусы". В воздухе повеяло бурей. К уроку никто не готовился. Даже отличники Ури Ребане и Элла Лилль ничем не могли порадовать директора. И уж совсем доконал его своими "глубокими" познаниями Мустамяэский сыщик, Арно Пыдер, все знание русского языка которого сводилось к трем словам, "здравствуйте", "спасибо", "двойка". С последним ему приходилось иметь дело чаще всего. Во время ответа Арно потрясенный Филимов схватился за голову и поспешно погнал его из класса прочь.
Следующей жертвой был Ильмар. Разговорную русскую речь он знал сносно, но с правописанием дело обстояло совсем неважно. В предложении "Я верный сын России", которое нужно было разобрать по частям речи, он ухитрился сделать сразу три ошибки. То ли фраза эта была слишком дорога сердцу Филимова, то ли удручили его ошибки, только Ильмару основательно не поздоровилось.
- Ничего не знаешь! - заключил Филимов краткую, но выразительную речь.
Вырвав у Ильмара мел, раздосадованный учитель исправил ошибки и к слову "сын" не глядя приставил какую-то букву. В классе заволновались.
- Неправильно! - вдруг во всеуслышание брякнул оскорбленный Ильмар. - Так при царе писали!
