Александр Потупа - Отравление
Тошно.
Все тошно, особенно, когда чернил нажрутся, оно дешево, конечно, но... но сколько ж эти мужики в себя портвейна вливают, будто пойло и взаправду на вино похоже, но при их аппетитах им водочкой или марочным вином баловаться никак нельзя - семьи по миру пустят, паразитство сплошное, но что ему, мужику, на свободе делать-то, баба по хозяйству жарит-варит, какой выходной - детки, стирка, глажка... ох-хо, а мужикам только б чернил нажраться - какие у них еще желания? - разве телек поглядеть, ну, час глядит, два, надоедает, и правильно, сама не выдерживаю - то трам-бам-тара-рам, то физиономии какие-то из космоса улыбаются, им-то хорошо, чертям, разок слетали и работать не надо, небось все имеют без очереди, посидели бы в нашей конторе с восьми тридцать до семнадцати, да в обеденный перерыв за сосисками с кошелкой побегали, знали бы, как ручкой махать...
К черту все это, тошно, перехватила сегодня, нервы-то, нервы, с виду только - железная баба, ну ничего, скоро машина будет, участок получим, клубника, машина, благодать, с работы удеру, уже и стаж за двадцать, и доходу побольше получится, здоровья сберегу целый воз, Люська скоро невестой станет, школу через год кончит, устраивать куда-нибудь надо, устроим, конечно, и замуж отдадим, а там - пару лет, глядишь, и Наташенька вслед за сестричкой, поживем спокойно, в удовольствие, только б ребята хорошие попались, это ж каждой надо на кооператив дать, не сюда, ясное дело, с зятьями тянуть, ох-хо, вот и зятья скоро, и внуки - отгуляла, Надюша, отгуляла свое, ну и Бог с ним, зато поживем с Генкой тихо, руки у него что надо, дачу хорошую сладит, будем по полгода на природе торчать, по грибы ездить, внуков посмотрим, а баба Настя прабабкой станет...
Станет.
И у меня две дочки...
Только б зятья тихие попались, непьющие, вроде Бори и Гены, Борька, конечно, многовато закладывает, но не алкаш, другое плохо - юбочник он, паразиты мужики, а Гена - совсем ангел, тусклый малость, но жить с таким можно, по праздникам, конечно, как все - нарежется, но в неделю не гуляет, припасешь бутылочку чернилец к воскресенью, он и рад, никаких заначек не держит, хоть и тряпка паршивая, а хорошо, чтоб кому из моих - хоть одной бы - такой достался.
Лишь бы не алкаша в дом, все выгребет, еще и спалит, вот и Петр Антонович рассказал кошмар какой-то - костер под кроваткой устроили и собственного дитенка к ней привязали, паразиты, зверье, в чистенькое одели, даже помыли перед тем, сынок пить им мешал, кушать хотел... у-у-у, гады мерзкие, сама бы стреляла, говорят, перед сном вина ему дали, десятилетнему-то это почти такой же, как Томкин, тьфу, кошмар ночной, и еще оправдывались - мы, дескать, ни при чем, мы не поджигали, денег, видишь ли не хватало дитя кормить, ну и отдали бы в детдом, паразиты сумасшедшие, а пили-то каждый день у всех на виду, люди, они все видят, не скроешь, недаром на месте прибить их хотели, так милиция пожалела, от соседей защитила, вот таких-то и защищают, совести хватает, отдали бы народу, народ бы на клочки разорвал, ведь дом подожгли, мало - сына своего, так ведь дом спалить могли, соседи наживали-наживали, по копеечке скребли, может, кто и застраховаться не успел, и все прахом, да тут на месте голову оторвать мало, я бы костер под ними развела, чтоб помучились как следует, и что за родители на белом свете - неужели для детей чего жалко, я - так все отдам, не то что баба Настя.
Фу-у, вот и гусятница готова, а сколько еще всего, наверное, уже час ночи, выспаться следовало бы, может, и высплюсь, до самого Томкиного прихода дрыхнуть буду...
Ну чего мамаша скопидомничает, Плюшкина корчит, неудобно прямо, ходит за пустыми бутылками по всему городу, как нищая или как алкаш натуральный, пенсия есть, работает, всегда свободный рубль имеет, так вздумала ж внукам наследство оставить, надеется - помянут ее внуки, как же, помянут, мои-то Люська и Наташа, поди, и меня не вспомнят, хотя бабку они, конечно, любят, но любовь внуков, как дым, смерть дунет - вмиг улетучится, и чего мамаша жилится, дала б сразу на эту злосчастную машину, и все хорошо, а то решила три книжки до совершеннолетия устроить, пока то совершеннолетие наступит и очередь проскочит, и вообще неизвестно, сколь машины стоить будут, да и чего рубли солить, другие вот машины и дачи деткам покупают, вроде нашей Климовой - без году неделя, сопля щенячья, только из института, окладик курам на смех, а глади ж шубка - тыща, кооператив - три тыщи, гарнитуры тысяч пять, муженек такой же сопляк, двадцати пяти нету, на "Жигулях", паразит, ее возит, все понятно - папаши-мамаши, наследственное, это ж лет через двадцать, к нашему возрасту, миллионерами Климовы будут, если с такого фундамента начинают, не то что мы - своим горбом, везет же людям.
Спина ноет, не та Надюша стала, ох, не та, раньше три дня подряд дела могла вертеть - хоть бы хны, и плясала еще, как на Томкиной свадьбе, а теперь ерунда, может, оставить эту грязь, не так уж и много тут.
Может, и холодец выкинуть?
И завалиться на боковую часиков до десяти утра - гори оно все огнем, не угнаться мне за Климовой, ни за кем не угнаться, даже за Томкой, она хоть Бориса своего обожает, ей лучше, а я кого?
Дочки уйдут, забудут, а вспомнят - внуков подкинуть, деньжат стрельнуть, подарок получить.
Ох, баба Настя, скоро и я бабой Надей стану, и о моих тыщах детки размышлять будут...
Пойду-ка спать, а то натворю чего-нибудь, страшного чего-нибудь натворю.
V
Куда это я иду?
Ах да, в парикмахерскую.
Глупо Надька придумала, сейчас и парикмахерша на морду взглянет испугается.
Уже или нет?
Руки потные, надо спешить, отпросилась на часок - ерунда, время-то известно, ну, парикмахерская, ну и что?
Не дури себе голову, так должно было случиться, должно было случиться, должно, и все.
Ничего страшного, только бы не расклеиться.
Надо бы сосисок прихватить по дороге, из-за Надькиных именин ничего не сготовлено. Боря на работе перекусит что-нибудь, а вечером сосиски сварю, бутылочку куплю, не скажу за что, просто куплю и на стол поставлю - он обрадуется. Коленьку в постель пораньше загоним, сосиски сварю, бутылочку охлажу, Боря холодненькое любит, горчичка есть - чего еще надо? - Боренька потом целоваться полезет, будет полчаса в лифчике копаться, хорошо...
А завтра хлопоты начнутся, а может, и не завтра, Надька скажет когда, она обещала, все равно когда, теперь уже все равно когда.
А если возвратиться бегом, лётом - успею, наверное, успею, она руки еще не обтерла, ну, чего же я думаю, ну...
Тьфу, нервы проклятые, прохожие оборачиваются, это плохо, глазастые какие-то, вдруг прибегу, увижу, заору, точно заору, ужаса не выдержу, куда мне, слабачке, нельзя, уже поздно...
И правда, сосисок раздобуду, сварю, винца выпьем с Боренькой, я в его руки зароюсь, мягкие у него руки, быстрые, прямо вся у него в руках пригреешься, ничегошеньки не надо, так и усну, и не приснится ничего Боренькины руки все сны всасывают, никогда снов не видела, если в руках его засыпала.
