Вадим Кирпичев - Суперс
От благодарных губернаторов и олигархов и нам перепадало. Одна известная компания ЛИРе такой банкет закатила, что даже гламурки удивлялись. В общем, как сострил мой шеф, Лукулл обедает у ЛУКОЙЛа.
Имел место и научный «левак», не без этого. Двоюродный брат Теоретика, приехавший погостить из Питера, попросил Суперса решить одну сложнейшую математическую задачу, что-то вроде «теоремы Ферма», но в топологии. На вид не задачка, а ерунда, но в математике самые сложные задачи как раз в формулировке самые простые. Прошло время, и мы узнали, что за решение этой топологической задачи брат Айзека получил премию в миллион долларов, но от денег отказался. Никто ничего не понял, и только в ЛИРе не удивились. Интеллигентные люди живут в северной столице, а интеллигент может прикарманить славу, но не доллары.
Учителю Ивана Ивановича, академику и знаменитому физику, повезло меньше. Зря он попросил моего шефа по знакомству отвести его к Суперсу.
Академик всю жизнь, подобно Эйнштейну, пытался построить единую теорию поля, но уперся в квантовую теорию гравитации — ну никак она не выстраивалась. С этой проблемой он и заявился к нашему сверхразуму, истину старичку захотелось узнать. Суперс ему и выдал истину. Единую теорию поля Суперс назвал отрыжкой философского камня, средневековым способом мышления, а над квантовой теорией гравитации просто посмеялся. Мол, кванты — это категория реальности, а пространство-время, описывающее гравитацию, — это категория мышления, поэтому квантовая теория гравитации есть чистейший оксюморон, сочетание не сочетаемого, бессмыслица. С таким же «успехом» можно говорить об «энергии времени» или «массе пространства».
Через месяц Иван Иванович похоронил учителя. Наука — штука жестокая.
Страдали от Суперса и гуманитарии. Запомнился розовощекий батюшка, явившийся с запиской от Куратора. К нашему удивлению, некоторые гламурки встретили батюшку как родного, а работал он агентом сношений то ли РПЦ с ФСБ, то ли ФСБ с РПЦ — в религии я не силен.
Взалкал батюшка ни много, ни мало как научного доказательства существования Бога. И что вы думаете? Суперс доказал: есть Бог! Но когда батюшка оное «научно-окаянное» доказательство прочитал, то почему-то возопил благим матом. Удаляясь чуть ли не бегом, он проклял и «сей научный вертеп», и «сие исчадие Дарвина».
Но больше всего не повезло философам, грустными уходили они от Суперса. Увы, большинство загадок мироздания и вечных тайн на самом деле являлись некорректно сформулированными вопросами, бессмыслицей. Наш язык, его понятийная база оказались не способными выразить тайны бытия.
Наконец дело дошло до проблемы, ради которой и создавалась ЛИРа.
Я уже думал, что никогда не узнаю, в чем заключается сокровенная тайна нашей Родины, как звучит главный вопрос России, но после одной особенно удачной финансовой придумки Суперса, к институту подкатили иномарки, и вошедший Куратор неожиданно направился прямо ко мне. За чашкой чая я все и узнал.
— Деньги есть, пора подумать о России, — объявил генерал, — о ее будущем. Знаете, кто такой разведчик, Петя? Разведчик, Петя, — это футуролог в погонах. Мы должны четко видеть перспективу страны, а она — в демократии. Да вот беда, не желает расти сей нежный фрукт на наших северных нивах. Всякую дрянь импортируем, а демократия почему-то импорту не поддается. Суперс и должен понять умом Россию, подсказать, каким способом в ней утвердить демократические ценности. Каким образом можно построить демократию в России? Вот наш главный российский вопрос, ответив на который, мы окончательно войдем в семью цивилизованных государств. Именно поэтому настоящий патриот России должен душой болеть за дело демократии. И разведчики не могут оставаться в стороне. Ибо кто такой разведчик, Петя? Разведчик, Петя, — это патриот в погонах.
После этого разговора, я с большим уважением стал смотреть на Куратора и с меньшим на некоторые новостные телесюжеты.
Вот вертолеты ФСБ штурмуют Южный полюс, чтобы с макушки Земли участники экспедиции отрапортовали верховному главнокомандующему. Распугивая белых мишек и проламывая молибденовым хребтом вековые льды, атомные подлодки всплывают на полюсе Северном. Международные форумы. Прочие подобные телесюжеты. И везде на первом плане шустрят политики, стараются понравиться и поднять свой рейтинг кандидаты в преемники, и никто из журналистов не замечает на втором плане человека в черном костюме, каменное лицо Куратора. Генерал не суетится, не трещит в микрофон. На сценах кукольных театров Карабасы Барабасы интервью не дают.
В те дни мне политический сон приснился. Завершился последний президентский срок руководителя России. Бывший президент, сдав дела преемнику, едет на Лубянку, входит в кабинет и, вытянувшись по стойке «смирно», докладывает:
— Товарищ генерал, ваше задание выполнено.
Надо ли говорить, кто в моем сне сидел за столом генеральского кабинета.
Окончательно проснулся я лишь во время последнего чаепития с Куратором. Тогда-то до меня и дошло, что вовсе не ради общения с таким удивительным, симпатичным и уникальным человеком, как я, генерал тратил свое драгоценное время.
— Петя, нам требуется ваша помощь, — сказал Куратор, — не бойтесь, вас никто не собирается вербовать, предлагать подписывать бумаги. Дело вот в чем. Суперс — гений, но не дурак. Если главный вопрос России зададим мы, он может сработать на самосохранение и ответить неискренне. А нам правда нужна, момент истины. Поэтому главный вопрос ему должен задать человек нейтральный, со стороны — вы, Петя. Что молчите? Петя, ведь вы не откажетесь помочь делу российской демократии?
Я задумался, взвешивал, как говорится.
На одной чашке весов — нежелание сотрудничать с Лубянкой. Не для меня это. Да и вероятный мат в два хода для ЛИРы и Суперса просчитывался без труда. Получив ответ на главный вопрос России, Лубянка запросто могла закрыть проект.
На другой чашке весов — сами понимаете что.
Но я плевать хотел на эту чашку. Не напугать меня ни чертом, ни Богом, ни ФСБ, ни даже директором института. Так устроен, если меня начинают прессовать, во мне какая-то особая дурь просыпается. Испорчу отношения с кем угодно. Как говорится, уж если я чего решил, то я это обязательно выпью. Ничего, найдут другого человека со стороны. Не моя эта роль.
Долго я так думал, взвешивал, а потом взял листок с вопросом и мимо ширмы, за которой приготовились автоматчики, отправился к клетке. Почему? Тогда я причины не понимал, кольнуло что-то в груди, вот и пошел. Это сейчас я точно знаю, почему изменил себе, и что другую чашку перевесила крепко засевшая в моей душе крохотная заноза. Но кто мог тогда догадаться, что все закончится в одно мгновение?
