Инна Гарина - Книга без переплета
- Я полагаю, что глава заговора пребывает в Даморе.
- И кто же это?
Старик развел руками.
- Нужно опять засылать в Дамор наших людей...
Король устремил на него тяжелый взгляд.
- Как ты представляешь себе это, Гиб Гэлах? Ты, провидец! Война начнется не сегодня завтра, и, боюсь, это будет последняя наша война с Дамором. Король Редрик никогда не отличался миролюбивым нравом, а сейчас к тому же право на его стороне. Мы нарушили договор, и кто, скажи на милость, сможет убедить его в том, что это не наша вина? Где у нас доказательства, что принцессу Маэлиналь и талисман похитили его же люди? Он знает одно - мы не сдержали слова. О каких лазутчиках ты говоришь? Я каждый день с ужасом жду, что он пришлет мне головы моих послов в качестве вызова. И это будет конец всему. А моя дочь...
Король вдруг осекся.
- Где Баламут? Он что... погиб?
- Нет, мой господин. Он... Вопреки очевидной безнадежности, он решил продолжать поиски в том мире. Но мы уверены, что принцессы там нет...
- Что? Он остался там?!
- Да.
- Чтоб вы провалились! - в сердцах сказал король и ударил кулаком по столу. - Единственный, кто мне нужен среди этого стада баранов... отправляйтесь за ним! Верните его! Скажите ему, что поздно уже искать мою девочку... надо спасать королевство!
- Государь, - нервно заговорил молодой блондин, - боюсь, мы уже не сможем найти его там. Этот мир... мы побывали всего лишь в одном городе, но там было страшнее, чем в самых глухих окраинных дебрях Данелойна!..
- Я ничего не хочу знать, - угрожающе сказал король. - Верните мне Доркина или сгиньте сами. Все твои песни, Лен, и все твои прорицанья, Гиб Гэлах, и все твои колдовские чары, Де Вайле, не стоят одного его мудрого совета! И если королевству айров суждена гибель в этой последней войне, я хочу, чтобы Доркин сражался рядом со мною и чтобы именно он закрыл мне глаза!
Он отвернулся и несколько секунд пытался взять себя в руки.
- Пусть так. Если не найдете Баламута, не возвращайтесь. Сберегите талисман. Пусть хотя бы Камелон не достанется врагу. Ступайте.
- Два слова, мой господин, - тихо сказала Де Вайле, державшаяся до сих пор за спинами мужчин. - До того - как Баламут изъявил желание остаться на Земле, он собирался дать вашему величеству совет. Вот он - попробуйте оттянуть начало военных действий. Начните переговоры по поводу младшей принцессы. Намекните, что во имя мира вы согласны даже расстаться с Камелоном. Если король Редрик поверит, у нас будет в запасе несколько лет. Ведь принцесса Альтиу еще мала...
Король слушал ее, светлея лицом.
- Ну, разве не умница этот Доркин! - воскликнул он. - Клянусь честью, сам бы я не додумался до такого! Несколько лет - это очень много, можно будет, по крайней мере, как следует подготовиться к войне. Помнится, ты говорил, Гиб Гэлах, что у землян есть оружие, какое нам и не снилось?.. Ступайте! Отыщите Доркина, и пусть он придумает способ приобрести у них это оружие. Идите вдвоем с Де Вайле, а ты, Лен, останешься. Раз тебе так страшно в чужом мире, я дам тебе поручение попроще. Ты поедешь послом в Дамор, да, именно ты, сладкоголосый мой птенчик, и будешь заливаться соловьем, но уговоришь короля принять принцессу Альтиу вместо Маэлиналь, и ты заставишь его поверить, что я могу отдать в приданое даже столь желанный ему Камелон! И если в случае неудачи он пришлет мне твою голову, поверь, я не расстроюсь!
* * *
Баламут Доркин, любимый советник короля айров, здорово надрался в ночь, когда остался один на Земле, и вот как это произошло.
Когда его спутники исчезли, перейдя в Данелойн, он обвел глазами молчащие темные громады каменных домов столь чужого и чуждого города, и сердце его впервые дрогнуло. Кажется, он и впрямь взвалил на себя непосильную задачу... деньги Данелойна не значили здесь ничего, опыт и знания его вряд ли были применимы в незнакомом мире, и отныне он был всего лишь нищим бродягой. Но, в конце концов, он оставался воином. И вроде как мудрецом...
Он не успел еще задуматься о дальнейших своих действиях, как откуда-то сверху донесся приглушенный голос:
- Эй... Доркин! Я правильно расслышал твое имя, мой юный друг?
Баламут задрал голову и увидел старца, сидевшего на окне в третьем этаже, свесив наружу босые ноги. Вокруг лица его облаком клубились седые локоны и борода, придавая старичку вид весьма задорный. Доркину он понравился с первого взгляда.
- Правильно, достопочтенный. Баламут Доркин, к твоим услугам.
Голос его больше не был хриплым и прозвучал в тишине спящей улицы звонко и весело.
- Я подслушивал вашу прощальную беседу, - заявил старец, - но не понял, из какого мира вы явились сюда. Не будешь ли ты так любезен назвать мне его?
Доркин приподнял бровь.
- Прежде я хотел бы узнать, кто ты такой и по какому праву задаешь мне подобный вопрос!
- Ну, если ты возьмешь на себя труд подняться в мой дом, я рад буду побеседовать с тобою, - старец поболтал босыми ногами. - Сдается мне, нынче ночью тебе ой как нужна крыша над головой. Да и фляга доброго вина не помешает...
Баламут тут же почувствовал, как у него пересохло в горле. В людях он разбирался и потому сомнений сейчас не испытывал никаких.
- Укажи мне путь, достопочтенный старец, и я с радостью поднимусь к тебе.
Тот проворно перекинул ноги через подоконник и скрылся из виду. Через секунду он снова появился и спустил Баламуту веревочную лестницу.
- Так будет быстрей, - объяснил он, - чем рассказывать про черные ходы и кодовые замки.
Доркин развеселился. Подняться по веревочной лестнице на третий этаж было делом весьма нехитрым, и вскоре он уже стоял перед забавным старичком в его обиталище и оценивал обстановку.
Комната была небольшая, но уютная, с гладко выскобленным деревянным полом, украшенная шпалерами по стенам и обставленная простой, добротной мебелью. Ничего такого, чего нельзя было бы встретить и в Данелойне. На столе все было уже как будто приготовлено к приему гостя - горел канделябр в три свечи, стояла бутылка вина с двумя бокалами почетной стражи по бокам, а блюдо со свежими фруктами словно только что сошло с натюрморта кого-нибудь из старых голландцев. Про голландцев, правда, Доркин ничего не знал, но живописность оценил.
Два деревянных кресла, обитых кожей, поджидали сотрапезников, а в углу комнаты запасливый глаз Баламута приметил вполне приемлемое для усталого путника ложе, на коем уже имелись подушка и одеяло.
- Прошу, - сказал старец и прошлепал босыми ногами к столу.
Доркин охотно последовал за ним.
- Нынче меня зовут Босоногий колдун, - хозяин разлил вино по бокалам и придирчиво поглядел на свет сквозь его алое зарево. - Для друзей Степаныч.
