Валентина Журавлева - Урания
- Нина на вертолете? - прокричал он мне в ухо. - Радиограмму передали?.. Курево у вас найдется?.. Дьявольски промерз! Ваше лицо мне знакомо... Если не ошибаюсь, в прошлом году вы восходили на пик Ленина. А в пятьдесят шестом...
Мне пришлось не очень вежливо напомнить, что обо всем этом мы успеем побеседовать на вертолете. Потом я спросил, сможет ли он подняться по лестнице. Закревский пожал плечами: "Конечно".
Я все-таки заставил его снять тяжелый рюкзак, набитый какими-то приборами, и, придерживая лестницу, показал ему: "Лезь!"
Закревский полез. Эти несколько минут были самыми тяжелыми. Туман почти мгновенно поглотил Закревского, и только по натяжению лестницы я мог догадаться, что астроном лезет наверх. Был момент - лестница рванулась у меня в руках, и я едва не соскользнул с площадки. Потом лестница начала часто подергиваться, Закревский сигналил: "Все благополучно".
Я ухватился за веревочную перекладину, оттолкнулся от камня - и невольно закрыл глаза: лестница начала быстро крутиться. Вертолет уходил от скалы, а я висел на раскачивающейся, крутящейся лестнице. Рюкзак, судя по весу, содержал оборудование солидной обсерватории... Взобраться на вертолет я так и не успел; Леднев, ориентируясь по фонарю Елагиной, повел машину к восточному склону ущелья.
...Вот, собственно, все.
Я не очень удачно спрыгнул с лестницы и ушиб ногу.
- Что с вами? - крикнула Елагина.
Она подбежала ко мне, помогла снять рюкзак.
- Знаете, - сказала она, и в глазах ее, удивительных глазах Урании, блеснул звездный свет, - вы заставили меня вспомнить слова Тенцинга Норгея. Он говорил, что горы учат его быть великим и помогать другим становиться великими.
Я ничего не ответил.
Тенцинг Норгей, конечно, прав: горы возвышают людей. Но в еще большей - неизмеримо большей! - степени это делает любовь.
