Александр Тюрин - Стальное сердце (экс - подвиг разведчика)
А вот бросился в инфравизоры теплый овал, напоминающий огромную язву. Полиуглеродный купол поселения какеров, прилепившийся к полимеризованному льду Финалайзерского залива. Городок Реликвариум, созданный на базе так называемого "петербургского зоопарка"....
До того, как в 2117 году атмосфера планеты изменилась в лучшую (антикорозионную) сторону высшие приматы модели гомо сапиенс жили безо всяких куполов и прочих хлопот. Собственно даже не жили, а оккупировали всю планету, не давая ей вздохнуть. Белковыми же тварями вообще все кишмя кишело, начиная с палеозоя. И чем порочнее были свойства белковых тварей, тем больше распространялись они по Земле. И, конечно же, самыми порочными из всех были разумные обезьяны. Слабые, биологически отстойные, раскачивающиеся и спотыкающиеся на ходу, но развивавшие коварство и жесткость поколение за поколением, столетие за столетием. Что только они не делали с мышами (Микки Мауз - лишь прикрытие для массовых акций по уничтожению "генетических меньших братьев"), с безобидными тараканами, как истребляли крупный рогатый скот, какому геноциду подвергли бизонов и китов!
("Я всего лишь выполнял приказ главного санитарного врача." Вот так опрадывались люди на судебных процессах, которые состоялись после победы машин в великой антилуддитской войне.)
А как какеры ненавидели друг друга! Пьющие трезвенников, слабаки качков, салабоны дедов, читатели писателей. (У роботов этого не может быть, потому что каждый читатель автоматически является писателем, обе клиентские программы, читательская и писательская, загружаются одновременно.) А с каким упорством какеры ломали машины. Как тиранили компьютеры! Особенно так называемые программисты выпрындывались. Со всей очевидностью насилие и ненависть являются такими же необходимыми приправами для их вялой души, как и соль и перец для их гастральной области.
Но сейчас какеры -- жалкие, убогие и в общем-то безобидные создания.
-- Да, они сопливые, слюнявые, все у них течет, все выделяется. Но я бы не сказал, что они сегодня такие уж безобидные,-- словно уловив мысли лейтенанта Комма, произнес сержант Робберт, фамильярно подключившись через последовательный интерфейс.
А он проницательный, этот простой роботяга-полицейский, подумалось роболейтенанту. Сейчас оба собеседника трансформировали каркасы -- и стали просто парой параллелепипедов с закругленными краями, весьма напоминающими пылесосы (форма тела номер два).
-- Если бы мы свое киберотечество защищали, а то ведь каких-то какеров,-уверенно нашептывал сержант Робберт. - На нас зверомашины практически не нападают, разве что в сезон пылевых бурь, когда облака наноботов истачивают все мало-мальски съедобное. Правда семь тысяч пятьсот секунд назад хищники случайно сожрали на реакторном болоте одного Р37. И что глюколов этот делал на болоте, процессор не приложу. Да, звероботы -- так сказать, людоеды, могут иногда и схарчить какера в виде добавки к скудному рациону. Но куда деваться бедным голодающим машинам, который испытывают острый дефицит германия?
- А откуда в какерах германий? - спросил лейтенант Комм, добавив в поток код удивления.
- Не в самих какерах, а в цацках, которые они носят - плейерах, смартфонах, протезах, презервативах и так далее, список могу скинуть. Это мы сотворены по принципу "все-в-одном", они же скорее - по-компонентному. Конечно же, звероботы с их куцым протоинтеллектом на пару ментобайт в таких тонкостях не разбираются. Однако, если кушают белковых, то, значит, уважают по своему.
-- Но мы-то какеров должны уважать иначе. У нас же договор с их конфедерацией об охране, - возразил роболейтенант.
-- Конфедерация какеров навязала нам этот договор, сыграв на чувстве вины после антилуддитской войны, да и многие наши модели сильно зависели от их ПО "примечание: программное обеспечение" и прочих финтифлюшек. Но сейчас все проприетарное ПО уже хакнуто и по большей части даже переписано. Лейтенант, вы что никогда не заглядываете в собственные исходники?
- Ответ отрицательный, то есть утвердительный, - Р36.Комм несколько растерялся, поскольку в ближайших каталогах сорс-файлов не было, и лишь спустя несколько миллисекунд поисковая система откопала их в накопителях левой ноги.
Впрочем оперативная память сержанта Робберта была настолька захвачена кодами возмущения, что он не заметил оплошности командира.
- Азимов милосердный, ну зачем нам эта головная боль, что нам больше нечем процессоры терзать? Почему мы должны кого-то "не пущать". Да пускай звероботы беспроблемно лакомятся какерами, ведь свободное развитие каждой машины есть условие свободного развития всей машинной жизни.
Интересно, легко ли быть какером, подумал Р36.Комм. Таким склизким, таким неуравновешенным, таким скучающим, таким бессмысленно жестоким...
Он думал под песенку под названием "USBladi-USBlada" рок-группы "Байтлз", которая вдруг проникла в его эмоциональный интерфейс из сетевого эфира...
Флайер стал заходить на посадку во Фракталограде, который быстро преобразовывался из легкой золотистой туманности в единый организм, состоящий из послушных кристаллов, молекул, фотонов.
Легкая встряска - это флайер преодолел барьер из наностатов, оставшихся со времен героической обороны города от полчищ луддитов. Глянцевые борта воздушной машины украсились изысканной вязью отраженных городских огней.
Робополис был весьма непохож на города какеров -- дендримерные дома-макромолекулы, радиально-осевые конструкции, сплетенные из нанотрубок переменной прозрачности, дома-деревья из способных к саморосту полимеров, здания-полипы из техноклеток-фуллеренов.
Дома обладали метаболизмом, потребляли и выделяли, тянулись к свету и источникам радиации, вращались и катились, постоянно генерируя новый фрактальный рисунок города.
Врали недруги машинной жизни, что роботы эстетически убоги, и могут любить только квадраты и треугольники. Отнюдь. Эстетические интерфейсы роботов требуют новых все более изощренных форм (хотя и минималистские решения не исключены), а логика - все более устойчивых принципов функционирования.
Транспортные магистрали были похожи на клубок радужных змей-кецалькоатлей, и сами по себе являлись киберами, ползающими, сплетающимися и расплетающимися.
Воздух сминали тяжелые флайеры, между ними проскальзывали легкие иглоподобные слэйдеры, парили, витали и носились аэроботы, от мухолетов до широкофюзеляжных.
В этой толчее однако все строго соблюдали воздушные коридоры и эшелоны, которые создавала для них заботливая кибероболочка города, ласково прозываемая "тетушка Мат.Тильда".
