Кейт Уилхелм - Крошка, ты была бесподобна !
В ее прекрасных серых глазах отражались страх и доверие одновременно. Но он медленно покачал головой.
- Я не смогу, - сказал он. - Никто не сможет.
- Понятно, - пробормотала она, и ее взгляд потемнел. Значит, я умру? И у тебя, Херб, получится великолепный сериал. - Она повернулась к Джону спиной. - Придется, конечно, придумать какой-то сюжет, но для тебя это несложно. Несчастный случай, необходимость срочной операции на мозге, и все, что я чувствую, пойдет в эфир к маленьким несчастным ничтожествам, которым никогда не понадобится такая операция. Блестяще! - произнесла она с восторгом, но глаза ее стали совсем черными. - Короче говоря, все, что я делаю, начиная с сегодняшнего дня, пригодится в работе, так? И если я убью тебя, это будет просто новый большой материал для редакторов. Суд, тюрьма, все очень драматично... Но, с другой стороны, если я убью себя...
Джона знобило: что-то холодное и тяжелое, казалось, заполняло его целиком. Херб рассмеялся.
- Сюжет будет такой, - сказал он. - Анна влюблена, искренне и глубоко. Все знают, как глубока их любовь, они это просто чувствуют, как ты понимаешь. Но вскоре она застает его, когда он насилует девочку, подростка. Стюарт говорит ей, что между ними все кончено. Он любит маленькую нимфетку. В порыве отчаяния она кончает с собой. Ты транслируешь целую бурю эмоций сейчас, да, крошка? Ладно, это неважно. Когда я буду работать с этой сценой, я сам все узнаю.
Она бросила в него стакан, и Херб, ухмыльнувшись, пригнулся. Кубики льда с дольками апельсина разлетелись по всей комнате.
- Бесподобно, крошка. Немного старомодно, но все равно замечательно... Когда они оправятся от потери, это придется им по вкусу. А они оправятся. Они всегда забывают. Интересно, что на самом деле испытывает человек, умирая?
Анна закусила губу и медленно села, крепко зажмурив глаза. Понаблюдав за ней некоторое время, Херб продолжил еще более радостным тоном:
- Мы уже нашли девочку. Если ты дашь им смерть, ты должна дать им и новую жизнь. Уйти с шумом и начать с шумом. Девчонку мы назовем Золли - будет настоящая история про Золушку, - они ее тоже полюбят.
Анна открыла глаза, черные и помутневшие. Она испытывала такое напряжение, что Джон почувствовал, как сжимаются его собственные мышцы, и усомнился, сможет ли он выдержать запись тех эмоции, что она сейчас транслирует. Его охватило возбуждение, и он понял, что непременно воспроизведет запись, прочувствует ее целиком, всю смесь ярости, сдерживаемой невероятными усилиями, страха, ужаса от того, что она может отдать им на смакование смерть, и, наконец, отчаяния. Он узнает все.
Глядя на Анну, он желал, чтобы она сломалась прямо сейчас. Но она удержалась. Она поднялась неловко, выпрямилась. Лицевые мышцы стали твердыми, а голос плоским и безразличным.
- Через полчаса здесь будет Стюарт. Мне нужно переодеться, - сказала она и, не оборачиваясь, ушла в другую комнату.
Херб подмигнул Джону и показал на дверь:
- Проводишь меня до самолета?
Уже в такси он сказал:
- Побудь пару дней рядом с ней, Джонни. Позже, когда она по-настоящему поймет, что ей не сорваться с крючка, возможно, последует даже более бурная реакция. - Он снова усмехнулся. - Боже! Как хорошо, что она тебе верит, Джонни, дружище!
Ожидая посадки, они остановились в отделанном мрамором и хромом зале аэропорта, и Джон спросил:
- Ты думаешь, она после всего этого сможет работать?
- Это у нее в крови. Она слишком ориентирована на жизнь, чтобы намеренно выбрать смерть. Внутри она, как джунгли все дико, естественно и не тронуто тем гладким слоем цивилизации, что она демонстрирует снаружи. Но это тонкий слой, малыш, действительно тонкий. Она будет бороться за свою жизнь. Она станет более осторожна, лучше готова к опасности, более возбуждена и более способна приводить в возбуждение... Когда он попытается коснуться ее сегодня, она просто взорвется. Уж я ее зарядил! Может быть, даже придется немного подредактировать, понизить уровень. Говорил он голосом счастливого человека. - Стюарт задел ее за живое, и уж она ему устроит. Настоящая дикая натура... Она, новая девчонка, Стюарт - их мало, Джонни, это большая редкость. Наша задача искать их. Видит бог, они все нам понадобятся. - Тут выражение его лица стало задумчивым и отрешенным, - А знаешь? Я, кажется, неплохо придумал насчет изнасилования. Кто мог знать, что она так отреагирует? Если разыграть все правильно...
Ему пришлось бежать, чтобы успеть на самолет. Джон заторопился обратно в отель, чтобы быть рядом с Анной, если он ей вдруг понадобится. Но он очень надеялся, что сегодня она оставит его в покое. Пальцы его тряслись, когда он включал свой телеприемник, и внезапно его посетило неожиданно яркое воспоминание о расплакавшейся во время просмотра девочке. Хотелось верить, что Анна не будет страдать из-за Стюарта слишком сильно. Пальцы его дрожали все больше. Стюарт транслировал с шести до двенадцати, и он уже пропустил почти час из программы. Джон настроил шлем и опустился в глубокое кресло. Звук он так и не включил, позволив своим собственным словам и своим собственным мыслям заполнять пробелы...
Анна наклонилась к нему, подняв к губам бокал с искрящимся шампанским. Большие глаза ее излучали мягкое тепло. Она говорила ему, Джону, что-то, называла его по имени, и он чувствовал, как что-то вздрагивает у него глубоко в душе. Взгляд его покоился на загорелой руке, которую он держал в своей, ощущая течение посылаемых ею токов. Его рука дрожала, когда он пробежал пальцем по ее ладони вверх к запястью, где вибрировала голубая жилка. Эта крохотная вибрация превращалась в мощное биение, и когда Джон снова поднял взгляд, глаза ее стали темными и очень глубокими. Они танцевали, и Джон всем телом чувствовал ее податливость и мольбу. Свет в комнате померк, и Анна превратилась в силуэт на фоне окна. Ее невесомое платье скользнуло вниз. Темнота стала гуще, или он закрыл глаза, но теперь, когда она прижалась к нему, между ними не было ничего, лишь мощное биение сердца ощущалось везде.
Сидя в глубоком кресле со шлемом на голове, Джон не переставая сжимал и разжимал ладони, сжимал и разжимал, снова и снова.
