Брендон Сандерсон - Легион
— Вы гений, мистер Лидс, — сказала она не оборачиваясь. — Некоторые прочитанные мною источники утверждают, что вы умнейший человек планеты. Если бы в фотографиях был очевидный изъян или даже не очевидный, вы бы их давно выбросили. И уж точно не стали бы мне звонить.
— Они ошибаются.
— Они?..
— Люди, которые называют меня гением, — ответил я, присаживаясь в кресло рядом с Тобиасом. — Я не гений. Вообще-то я довольно обычный.
— Верится с трудом.
— Верьте во что угодно, — сказал я. — Но я не гений. Гениальны мои галлюцинации.
— Спасибо, — отозвался Джей Си.
— Некоторые из моих галлюцинаций, — уточнил я.
— То есть вы признаете, что ваши видения нереальны? — спросила Моника, поворачиваясь ко мне.
— Да.
— И все же вы с ними разговариваете.
— Не хочу их обижать. К тому же они бывают полезны.
— Спасибо, — опять сказал Джей Си.
— Некоторые из них бывают полезны, — снова уточнил я. — Как бы то ни было, именно из-за них вы здесь. Вам нужен их интеллект. А теперь рассказывайте свою историю, Моника, или не тратьте мое время.
Улыбнувшись, она подошла и, наконец, устроилась в кресле.
— Это не то, что вы думаете. Нет никакой машины времени.
— Вот как?
— Вы, похоже, не удивлены.
— Путешествия в прошлое весьма и весьма маловероятны, — ответил я. — Даже если бы таковое случилось, я бы не узнал об этом, так как перемещение создало бы ответвление реальности, частью которой я не являюсь.
— Если только именно эта реальность и не является ответвлением.
— И в этом случае, — продолжил я, — с практической точки зрения перемещение во времени для меня по-прежнему не имеет смысла, так как некто, вернувшись из путешествия в прошлое, создал бы ответвление, частью которого я опять-таки не являюсь.
— Это только одна из теорий, — сказала она. — Но это не имеет значения. Как я уже сказала, машины времени не существует. По крайней мере, в традиционном смысле.
— Так эти фотографии фальшивые? — спросил я. — Я стремительно теряю интерес, Моника.
Она положила на стол еще три фотографии.
— Шекспир, — сообщил Тобиас, когда я поднял их одну за другой. — Колосс Родосский. О… а вот это умно.
— Элвис? — спросил я.
— Очевидно, момент перед смертью, — сказал Тобиас, указывая на фото слабеющего поп-идола, сидящего с поникшей головой в своей ванной.
Джей Си хмыкнул:
— Как будто вокруг не найдется никого похожего на этого парня.
— Они сделаны на камеру, — продолжила Моника подавшись вперед, — которая снимает прошлое.
Она сделала паузу для большего драматизма. Джей Си зевнул.
— Проблема этих снимков в том, — сказал я, бросая фотографии на стол, — что они по сути недоказуемы. То, что на них изображено, не имеет иного визуального подтверждения, таким образом невозможно использовать какие-либо неточности для их разоблачения.
— Я видела это устройство в действии, — ответила Моника. — Оно испытывалось в тщательно подготовленных условиях. Мы вошли в пустую, заранее подготовленную комнату, взяли карточки, надписали обороты и подняли их вверх. Затем мы их сожгли. После этого в комнату вошел изобретатель этого устройства и сделал снимки. Фотографии в точности отобразили нас, стоящих в комнате с карточками, и надписи на них.
— Чудесно, — произнес я. — Вот если бы еще у меня была хоть малейшая причина верить вам на слово.
— Вы сами можете проверить камеру, — ответила она. — Воспользуйтесь ею и получите ответ на любой интересующий вас вопрос истории.
— Мы могли бы, — сказала Айви, — если бы ее не украли.
— Я мог бы, — повторил я, доверившись Айви. У нее отличная интуиция, и иногда она подсказывала мне, в каком ключе вести дознание. — Только ее украли, верно?
Нахмурившись, Моника откинулась в кресле.
— Мог бы и сам догадаться, Стив, — изрекла Айви. — Если бы все было в порядке, она бы не пришла или принесла бы камеру с собой, чтобы продемонстрировать нам ее возможности. Я еще могла бы поверить, что камера слишком ценная, чтобы таскать ее с собой, и находится где-то в лаборатории. Да. Но тогда бы она пригласила нас на свою территорию вместо того, чтобы заявляться на нашу. Она в отчаянном положении, хотя и старается сохранять спокойствие. Видишь, она барабанит по подлокотнику? И ты заметил, что она отказывалась садиться в начале разговора, как бы пытаясь подчеркнуть свое доминирование. Она села, только когда почувствовала себя неловко от того, что ты так свободно держишься.
Тобиас кивнул:
— «Никогда не делай стоя то, что можешь сделать сидя, или сидя то, что можешь сделать лежа», — китайская пословица, обычно приписывается Конфуцию. Ни один оригинал Конфуция, конечно, не дожил до наших дней, так что практически все, что мы ему приписываем, — в той или иной мере догадки. Забавно, что единственным его учением, в авторстве которого мы не сомневаемся, является Золотое Правило,[3] но его цитата частенько приписывается Иисусу из Назарета, который сформулировал ту же мысль другими словами…
Я позволил ему говорить, интонации его спокойного голоса волнами омывали меня. И совсем не важно было, что он говорит.
— Да, — наконец промолвила Моника. — Устройство украли. Именно поэтому я здесь.
— Итак, у нас проблема, — сказал я. — Только с помощью этой камеры можно было доказать достоверность этих снимков. Между тем, камеру невозможно вернуть без того, чтобы я проделал работу, которую вы от меня ждете. Учтите, что я легко могу докопаться до сути и обнаружить, что вы водите меня за нос.
Она бросила на стол еще один снимок. Женщина в солнцезащитных очках и длинном плаще стояла на вокзальной площади. Снимок запечатлел момент, когда она изучала табло над головой.
Сандра.
— О-оу, — произнес Джей Си.
— Откуда это у вас? — потребовал я, вставая.
— Я же сказала вам…
— Игры закончились! — Я хлопнул руками по кофейному столику. — Где она? Что вам известно?
Моника отшатнулась, ее глаза расширились. Люди не знают, как вести себя с шизофрениками. Они читали рассказы, смотрели фильмы. Мы пугаем их, хотя, как утверждает статистика, склонны к насильственным действиям не больше любого обычного человека.
Конечно, некоторые писавшие обо мне заявляют, что я не шизофреник. Половина думает, что я прикидываюсь, другая считает, что у меня нечто совсем иное, что-то новое. Чем бы это ни было, как бы там ни работал мой мозг — только один человек, кажется, понимал меня по-настоящему. И этот человек — женщина с фотографии, которую Моника только что бросила на стол.
