Рольф Крон - Врач
— Это — Дургал, знаменитый врач! — представил я своего спутника.
Сириак попытался ответить, но из его горячечной груди вырвался лишь неразборчивый хрип. Может быть, он просил о помощи и предлагал высокую плату? Что еще может сказать больной? В Римской империи только смерть бесплатна.
Хотя дома я часто рассказывал о странном человеке, прибывшем издалека, мне было любопытно узнать, как Кассия будет реагировать на его присутствие. Кассия, вежливо кивнув, смотрела на непроницаемое лицо врача.
И то, что не мог видеть Дургал, не укрылось от меня: она была озадачена.
— Моя супруга.
— Честь имею, — монотонно сказал он. — Извини, госпожа Кассия, но прежде всего больные. Роба, принеси свежей воды!
Раб, подхватив бронзовое ведро, ушел. Нам пришлось довольно долго ждать его возвращения — колодец был неблизко.
Тут-то местный писарь должен был бы не мешкая распрощаться с присутствующими — начиналось лечение, но иначе поступил врач Сабин Юлий. Того удержало любопытство.
Дургал приблизился к Сириаку, внимательно разглядывая больного и не объясняя, что его интересует. Мне показалось, что он рассматривает глаза Сириака. В Пергаме учитель говорил мне, что по глазам можно определить, каково состояние больного. Врачеватель положил возничему ладонь на лоб.
— Подними, пожалуйста, левую руку, мой друг! — попросил он.
Удивленный глава семьи повиновался. Его потные пальцы дрожали.
Ого! — подумал я. Он думает, что это чума! Разбирается. Но это не чума. Дургал бегло пощупал подмышку.
— Понимаю. Так, а теперь посмотрим других домочадцев, чтобы я мог окончательно удостовериться.
Процедура повторилась трижды.
— Хвала богам, эпидемии чумы у нас нет, — сказал я после того, как Дургал снова укутал одеялами близняшек, укутал с заботливостью, удивившей меня. — Об этом и я тебе мог бы сказать.
— Знаю, господин секретарь. Но по подмышкам и легче, и точнее можно определить. Каково состояние больного, — ответил он. — Кстати, у меня ощущение, что ты кое-что понимаешь в медицине.
Врача не обманешь.
— Немного.
— Как мне представляется, Талтезе это пригодится, — лаконично прокомментировал он мой ответ.
Между тем вернулся слуга, поставил полное ведро воды. Дургал с показной тщательностью вымыл руки, намылив их египетским натриевым мылом, и в довершение покапал на них из крохотного пузырька сильно пахнущими духами, чтобы ничто больше не напоминало о недавних манипуляциях у смертного одра.
Заметив, что тщательность его действий была нарочитой, я промолчал.
Наверно, Дургал отгадал мои мысли — холодный взгляд вперился в меня.
— Знаешь, господин Руф, я взял за правило подчеркивать престиж опытного врача тем, что мою свои руки, как аристократ. Да, это Горячая Смерть, — вынес он приговор. — Насколько я знаю, здесь, наверху, в Северной Испании, верят, что демоны лихорадки внедряются в тело больного.
Я кивнул. А Дургал так не думает?
— Ну, в каждой стране свои верования. На моей родине… Буду давать людям травяной экстракт, возможно, он прогонит демонов, если еще не поздно. Роба будет его носить.
Он обратился к Сириаку:
— Проси богов, чтобы они дали вам силы выздороветь!
И мне — вполголоса:
— Вы цените его? Он дельный человек?
— Конечно, мне нравятся и он, и его жена… и дети. — Как он об этом догадался? — Было бы скверно…
— Сомневаюсь, что он поправится. В нем и другие болезни активизировались. К тому же семья очень плохо питается. Жди наихудшего! добавил он после паузы. — А теперь я, с твоего позволения, уйду. Надо готовить экстракт.
Я задумчиво смотрел им вслед. Они шли по улочке рядом, господин и раб.
Какой врачебной школы Дургал? Определенно не пергамской. Я сам там учился. Также исключается афинская. Египетской? Возможно. Про эту школу я знаю только то, что учившиеся в Мемфисе и Александрии любят напускать туману. Разве Дургал не такой же? А может быть, он учился дома, у парфян? А может быть, и в далекой Индии…
— Я думала, ты сам хочешь дать Сириаку отвар!
— Когда у постели больного встречаются двое слуг Эскулапа, Кассия, один должен уступить другому, иначе третьей будет смерть. Я верю, что эта пословица верна. Кроме того, Дургал разбирается в нашем искусстве. Умный человек, ты не находишь?
Она отвела прядь волос со лба.
— Да. Но про него не скажешь, что он — добрый человек. Я чувствую это. В некотором смысле, только, пожалуйста, не смейся, он вообще не человек.
Я и не думал смеяться. В моей голове мелькнула подобная же мысль. Может быть, Дургал — волшебник или даже демон? Волшебство было запрещено в империи решением сената… Хотя в Пергаме верили, что Эскулап тайно появляется среди людей. Но бог никогда не станет торчать в таком захолустье, тем более что в Риме его ждет всяческое почитание. Ах, чепуха все это! Так мы договоримся до нелепицы.
— Завтра снова приду, Сириак! Если тебе не станет лучше…
Смерть пришла раньше меня и прибрала семью. Смерть была всюду, смерть была ненасытной. Улицы Талтезы опустели — люди боялись встречаться с людьми. Люди боялись соседей, как боятся крыс во время чумы. Кому случалось поперхнуться хлебной крошкой, видел, как врассыпную разбегались от него окружающие.
Как только стало известно, что я могу дать совет при заболевании и составить микстуру, больные стали буквально осаждать мой дом. Приходили днем и ночью, просили, умоляли, требовали. Я жил как во сне. Лишь Кассия время от времени сообщала мне: тот заболел, этот выздоровел, а этот умер; но иногда и это не доходило до моего сознания.
Мои лекарства помогали мало, хотя я и готовил их добросовестно, как учили. Многие из моих подопечных умерли. Как-то, в глубоком отчаянии, я сказал, что те, кому я помогаю советом и жаропонижающим эликсиром, умирают так же, как и те, кто помощи не получает. Кассия спорила со мной: мне кажется, она боялась, что я могу сдаться. В несколько дней мы обессилели, наши глаза ввалились, наши руки, ноги тряслись.
То, что и у Дургала были такие же результаты, ни на йоту не поднимало мое настроение. Он был не лучшим, чем я, врачом. И его пациенты умирали десятками — причем люди, которых было особенно жалко: Аул Курион, отставной центурион инженерных войск. Горячая Смерть прибрала его в какой-то час. Как искусный архитектор и инженер, он зарабатывал хорошие деньги и снова пускал их в оборот. Задуманный акведук должен был стать вершиной его творчества… Обычно такие люди оседают в больших городах. Когда подобный человек снова появится в нашем захолустье, известно лишь в астральном мире.
Не все просили помощи, многие рассуждали, как молодой легионер Оптим Тавр:
