Кир Булычев - Прощай, рыбалка
Проклиная свою немощную оболочку, Удалов сбежал к воде.
– Гражданин! – позвал он.
Но, видно, обладатель его тела спал и не слышал.
Как перебраться через реку?
– Мальчик! – крикнул Удалов ребенку, который резвился в воде. – Ты не хочешь побыть немножко взрослым дядей? Я тебе свое тело дам.
– Такое? – спросил мальчик презрительно. – А что я с ним делать буду? Оно же ничего не умеет.
– Но мне на минутку. Мне очень надо!
– И не надейся, – ответил мальчишка и нырнул.
Ну кого позвать на помощь?
В отчаянии Удалов принялся раздеваться, чтобы попробовать переплыть речку самому, хотя все инстинкты и предчувствия подсказывали, что его новое тело плавать никогда не умело.
Неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы Удалова не пожалел рыболов и не перевез на тот берег в лодке.
Его тело мирно дремало под солнцем. Удалов наклонился над телом, искренне любуясь линией своего лба, курчавостью волос на висках, маленькой родинкой на щеке. Мог ли он когда-нибудь предположить, что будет любоваться сам собой…
Обладатель тела почувствовал на себе пристальный взгляд Удалова и открыл глаза.
– Вы кто такой? – спросил он.
– Я Удалов, – сказал Корнелий. – Я за своим телом пришел.
– Не меняюсь, – сказал обладатель тела и повернулся на бок.
– Это еще почему? – удивился Удалов. – Мне домой улетать. Как же я в чужой оболочке, а?
Обладатель смежил глаза и игнорировал просьбы Удалова.
Вокруг стали собираться люди. Рыболов, который привез Удалова с того берега, пришел на помощь.
– Это же гость, понимаете? – сказал он. – Ваш долг вернуть тело.
– Нет, – сказал обладатель, – ни за что! Второго такого тела мне не отыскать.
– Да почему же? – воскликнул Удалов.
– Да потому, что я – Кююкси-кон.
При этих словах обладатель тела раскрыл глаза, сел и обвел удаловским взором толпу любопытных. По толпе прокатился почтительный шепот.
– Кто такой Кююкси-кон? – спросил Удалов.
– Это величайший из писателей нашего времени!
– Ну и что? – удивился Удалов. – Если величайший, значит, тело отдавать не надо?
– Поймите, – сказал Кююкси-кон Удалову. – Я талантливо вживаюсь в чужие образы и фиксирую в убедительных словах новые ощущения и чувства. Для моего нового гениального романа нужен настоящий пришелец. Сегодня утром мне удалось раздобыть ваше тело. Вы теперь – герой будущего шедевра. Понимаете?
– Не хочу, – отрезал Удалов. – Вы мне тело верните. Я заплачу.
– Не нужны мне деньги, – сказал писатель. – Мне нужна слава.
– Ну как же так! – возмутился Удалов, обращаясь к толпе. – Помогите мне, товарищи, войдите в мое положение!
Но никто не сочувствовал Удалову. Все восторженно смотрели на своего знаменитого земляка и стремились пожать ему руку, удаловскую руку. И Удалову хотелось крикнуть: «Поосторожнее! Вы мне пальцы отдавите!»
В этот момент сверху донеслось жужжание. С неба спускался вертолет. Из него выскочил взволнованный Попси-кон.
– Нашли! – закричал Попси-кон, бросаясь к удаловскому телу.
…Переговоры с великим писателем о возврате тела продолжались до полуночи. Сначала на пляже, потом в доме у Попси-кона, наконец на вилле писателя, за бутылками вина. В конце концов договорились, что писатель вернет Удалову тело за день до отъезда, а пока попользуется им, чтобы войти в образ. К ночи писатель с Удаловым так сблизились, что, обнявшись, долго гуляли по тихим улицам, пели песни, как русские, так и палистратовские, и Удалову было странно, но приятно держать самого себя под руку, обнимать за плечи и заглядывать самому себе в пьяные глаза.
Писатель честно вернул Удалову его оболочку в намеченный срок, а две недели до того Удалов, успокоившись, провел в развлечениях. Достаточно сказать, что он посетил восемь музеев, три раза был в театре, дважды в ресторане, пять раз на морских купаниях и, что самое интересное, поменял, теперь уже без боязни, восемь тел, в том числе побыл полчаса тигром, полетал над морем в образе альбатроса и шутки ради обещал руку и сердце одному провинциалу, когда проживал в теле прекрасной манекенщицы.
Провожать Удалова пришли не только Попси-кон с семейством, но и новые друзья, в частности обладатели тел, в которых Удалов пожил. Мальчик, сын Попси, попросил прощения, и Удалов расцеловал его на прощание, что сделать было нетрудно, потому что именно этот сорванец унаследовал тело манекенщицы…
Ксения встретила Удалова ласково – ясно почему, ведь Удалов привез целый чемодан подарков. Поставив обед, Ксения начала разбирать чемодан, а Удалов сел просматривать газеты за последний месяц, так как он сильно отстал в вопросах политики и спорта.
– А это кому? – услышал Удалов голос жены. – Фрукты, что ли?
Ксения держала в руке два шарика. Теперь трудно сказать, забыл ли Удалов вернуть генераторы или сунул в чемодан, надеясь, что вернется когда-нибудь на Палистрату и воспользуется ими снова.
– Положи на место, – сказал Удалов. – Это чуждая техника.
– Техника, говоришь? – сказала Ксения, которая отличалась подозрительностью. – Если чуждая, зачем привез? Сознавайся!
– Ну как тебе объяснить… Есть такая невинная игра… – Удалов отложил газету «Советский спорт» и вкратце поведал жене о странных обычаях на планете Палистрата. Ксения, разумеется, не поверила. Она удаловским рассказам не верила. Зато сразу взревновала мужа к тамошней манекенщице и возмутилась преступными, на ее взгляд, отношениями Удалова и пятнадцатилетней девчушки, тело которой ее муж якобы носил в саду.
Когда Удалову надоело слушать, он поднялся с кресла, протянул жене один шарик и сказал:
– Дотронься до моего шарика, увидишь, что не вру.
– А током не ударит? – спросила Ксения.
– Током не ударит, – сказал Удалов. – На минутку перейдешь в мое тело, а потом обратно. И чтобы больше до шариков не дотрагиваться. Ясно?
Ксения подчинилась. Встала по стойке «смирно», протянула вперед руку с зажатым шариком, зажмурилась, и Удалов, улыбаясь воспоминаниям о Палистрате, легко и привычно коснулся генератором генератора жены. И стал собственной женой.
– Открой глаза, – приказал он.
Ксения в облике Удалова открыла глаза, увидела перед собой Корнелия в образе Ксении и пошатнулась.
– Ох, – сказала она удаловским голосом. – С ума можно сойти.
И бросилась к зеркалу.
– Придумают тоже… – проворчала Ксения, ощупывая мужнино лицо. – Делать людям нечего.
– Ну ладно, – сказал Удалов, протягивая шарик, – поигрались, и хватит. Давай спрячу генераторы.
– Прячь, – согласилась Ксения.
Она обернулась к Удалову, поглядела на его полную женскую фигуру, на встрепанные волосы, на руки, огрубевшие от стирки, и задумалась.
