Роберт Силверберг - Маски времени (сборник)
— На пляже несколько этих животных. Этих зеленых слонов, — сказала миссис Штейн.
Все посмотрели туда. Гандерсен махнул рукой, чтобы ему принесли очередную порцию выпивки. Ван Бенекер вскочил, весь в поту, заморгал и впрыснул себе очередную порцию алкоголя. Туристы начали хихикать.
— Им что, даже не стыдно? — воскликнула миссис Кристофер.
— Может быть, они просто играют, Этель, — сказал Уотсон. — Играют?! Ну, если ты называешь это игрой…
Гандерсен наклонился вперед и, не вставая с места, взглянул в окно. На пляже совокуплялась пара нилдоров. Самка стояла на коленях там, где слой соли на земле был наиболее толстым; самец взгромоздился на нее, охватив передними ногами ее плечи и прижав средний бивень к шипастому гребню на ее черепе, и переступал задними нотами,) готовясь к завершающему удару. Туристы хихикали, обменивались нетактичными замечаниями, шокированные и одновременно возбужденные. К своему удивлению, Гандерсен почувствовал, что тоже шокирован, хотя вид спаривающихся нилдоров не был для него новостью. А когда раздался дикий, исступленный рев, он отвел глаза, испытывая смущение, хотя и не знал, почему. — Вы взволнованы, — заметил Бенекер.
— Они не должны делать этого здесь.
— Почему? Они везде это делают. Вы же знаете.
— Они пришли сюда специально, — пробормотал Гандерсен. — Чтобы покрасоваться перед туристами — или поиздеваться над ними? Они вообще не должны обращать внимания на туристов. Чего они хотят? Показать, что они просто животные?
— Ты не понимаешь нилдоров, Ганди, ч Гандерсен посмотрел на него, удивленный как словами Ван Бенекера, так и внезапным переходом от «мистера Гандерсена» к «Ганди». Ван Бенекер тоже казался удивленным; он моргнул и смахнул со лба прядь редеющих волос.
— Не понимаю? — удивился Гандерсен. — Прожив здесь десять лет?
— Извини, во я никогда не считал, что ты их понимаешь, даже когда ты жил здесь, — Мы часто ходили вместе по их стойбищам, когда я у тебя работал. Я за тобой наблюдал.
— Почему ты считаешь, что я не мог их понять, Ван?
— Ты презирал их. Ты думал о них, как о животных.
— Вовсе нет!
— Но это так, Ганди. Ты никогда не допускал каких-либо мыслей о том, что они обладают разумом.
— Это не правда! — возразил Гандерсен. Он встал, взял из шкафчика новую бутылку рома и вернулся за столик.
— Я бы тебе принес, — запротестовал Ван Бенекер. — Надо было сказать.
— Все в порядке, — Гандерсен налил себе рома и быстро выпил. — Ты говоришь глупости, Ван. Я делал для этих созданий все возможное, чтобы поднять их на более высокий уровень цивилизации, усовершенствовать их культуру. Я ввел новые распоряжения об ограничении их работы. Я требовал от своих людей, чтобы они уважали их права и соблюдали местные обычаи. Я…
— Ты относился к ним, как к очень умным животным. Не как к другим людям. Может быть, Ганди, ты сам этого не осознавал, но я это замечал и, видит Бог, они тоже. А весь твой интерес к тому, чтобы поднять их уровень все это чушь! У них есть собственная культура, Ганди. Им не нужна твоя!
— В мои обязанности входило руководить ими, — жестко сказал Гандерсен. — Хотя, в самом деле, трудно было ожидать, что стадо животных, не владеющих письменным языком, не… — он оборвал фразу на полуслове.
— Животных, — повторил Ван Бенекер.
— Я устал. Может быть, слишком много выпил. Просто случайно вырвалось.
— Животных.
— Оставь, Ван. Я старался, как только мог, и мне очень жаль, если что-то вышло не так. Я пытался поступать так, как считал справедливым. Гандерсен подвинул ему пустой стакан. — Налей мне еще, ладно?
Ван Бенекер принес ему выпить, а себе сделал очередную инъекцию. Гандерсен был рад наступившей паузе, и, видимо, Ван Бенекер тоже, поскольку оба некоторое время молчали, избегая взгляда друг друга.
В бар вошел сулидор и начал собирать пустые бутылки и стаканы, наклонившись, чтобы не задеть потолок, построенный по земным меркам. Разговоры туристов утихли, когда страшновато выглядевшее существо двигалось по залу. Гандерсен взглянул на пляж. Нилдоры уже ушли. Одна из лун заходила на востоке, оставляя огненный свет на волнующейся воде. Он с сожалением отметил, что забыл, как называются луны. Впрочем, это не имело значения старые названия, данные землянами, уже принадлежали истории. Он повернулся к Ван Бенекеру.
— Как получилось, что ты решил остаться тут после того, как мы отказались от прав на планету? — спросил он.
— Я чувствовал себя здесь как дома. Я прожил здесь двадцать пять лет. Зачем мне куда-то перебираться?
— У тебя нет никакой родни?
— Нет. А тут мне удобно: я получаю пенсию от Компании и чаевые от туристов, кроме того, жалование в отеле. Хватает на все мои потребности, а прежде всего на алкоголь. Зачем мне уезжать?
— Кому принадлежит отель?
— Конфедерации западных нилдоров. Его передала им Компания.
— И нилдоры платят тебе жалование? Я думал, что они не знают, что такое деньги.
— Собственно, это так и есть. Но они как-то договорились с Компанией.
— Но ты ведь говорил, что Компания до сих пор содержит этот отель?
— Если вообще можно сказать, что кто-то его содержит, то это именно Компания, — подтвердил Ван Бенекер. — Впрочем, это не слишком нарушает договор о передаче собственности. Здесь работает только один сотрудник я. Я получаю жалование из тех денег, которые туристы платят за проживание. Остальное я расходую на импортные товары. Разве ты не видишь, Ганди, что это чистое издевательство? Они придумали это, чтобы я мог снабжать себя выпивкой. И все. Этот отель не приносит никаких доходов. Компания изгнана с этой планеты. Полностью.
— Ну хорошо, хорошо. Я тебе верю.
— А ты чего ищешь в Стране Туманов? — спросил Ван Бенекер.
— Ты действительно хочешь знать?
— За разговором быстрее идет время.
— Я хочу посмотреть церемонию повторного рождения. Когда я здесь был, никогда этого не видел.
Голубые выпуклые глаза Ван Бенекера, казалось, выпучились еще больше.
— Почему ты не можешь говорить серьезно, Ганди?
— Я говорю серьезно.
— Это опасная забава, с этими повторными рождениями.
— Я готов рискнуть.
— Сначала тебе надо поговорить с некоторыми из наших людей. Вряд ли нам стоит вмешиваться в эти дела.
— А ты видел? — вздохнув, спросил Гандерсен.
— Нет. Никогда. Меня это даже не интересовало. Чем бы, черт возьми, ни занимались сулидоры в горах, пусть занимаются этим без меня. Однако я скажу тебе, с кем можно об этом поговорить — с Синой.
