Кир Булычев - Письма разных лет
Твоя убитая обстоятельствами подруга
Тамара.9
16 июля 1990 г., Москва
Дорогой мой Виктор Сергеевич!
Я бы не стала писать Вам – никаких экстраординарных событий в нашей науке не произошло. Мы гоняем мартышек и мышей в будущее, но никак не можем (а когда сможем?) регулировать продолжительность путешествия, да и сам факт его. То ли будет, то ли нет. Журналистов держим на почтительном расстоянии… и надеемся.
Но у меня есть одна любопытная для Вас новость. Может быть, улыбнетесь.
Помните, полгода назад Саня Добряк совершил полезный для науки, но авантюристический поступок, который стоил мне массы нервов и объяснительных записок.
В путешествии Добряка было две тайны. Первая – сильная ссадина на щеке, о которой Добряк никому не сказал ни слова. Если он ударился о шкаф, причин скрывать это не было. Вторая тайна заключалась в резком изменении его отношения к Тамаре. Он буквально перестал ее замечать, даже отворачивался, когда она робко приближалась к нему, протягивая кошачьи лапки. И это не было трезвым расчетом соблазнителя – Саня на расчеты не способен. Что касается Тамары, то она тут же смертельно влюбилась в Саню, и чем холоднее он казался, тем горячей билось ее сердце.
Все эти тайны разрешились вчера.
Мы поздно засиделись в лаборатории. Шел дождь, было сумрачно, грустно, темнело. Я что-то считала на калькуляторе, Саня кормил наших зверей, прежде чем откатить клетку в виварий. Он никому не доверяет лемуров. Вошла Тамара. Она бросила на меня мимолетный взгляд, но, по-моему, меня не заметила. Подошла к Сане твердой походкой человека, решившегося лететь в космос. «Саня, – сказала она, – мне нужно сказать тебе несколько слов». «Я вас слушаю», – сказал Саня, глядя в клетку. «Саня, между нами возникла какая-то трагедия, – сказала Тамара. – Я прошу объяснения». «Не получите, – сказал Саня. – Нам не о чем говорить». «Ты меня больше не любишь?» – спросила Тамара. «Я хотел бы любить, – ответил Саня, – но не терплю соперников». «У тебя нет соперников», – сказала Тамара и вдруг зарыдала. Девочка так долго готовилась к решающему разговору, что, видно, нервы у нее были на пределе. «Не верю», – сказал неприступный Саня. «Но кто он?» – спросила Тамара. «Не знаю, – сказал Саня, – но я его видел». «Когда? – рыдала Тамара. – Если ты имеешь в виду того грузина в Сухуми, то это даже нельзя назвать чувством, а если это Иерихонский из управления кадров, то тебе просто насплетничали». «Нет, – сказал Саня. – Это был кто-то другой. Я видел, как вы обнимались с ним, когда путешествовал в будущее». «Ах! – воскликнула Тамара. – Значит, этого еще не было?» «Не важно», – сказал Саня. «Но я клянусь тебе, что люблю только тебя! – сказала Тамара. – Я никому никогда не говорила таких немыслимых слов!» «Какие у тебя доказательства?» – спросил холодный Саня. Мне даже стало жалко девочку. Она, наверное, в самом деле никому не признавалась в любви – просто не успевала, за нее это слишком быстро делали поклонники. «У меня есть доказательства! – воскликнула наша красавица. – Я согласна завтра же пойти с тобой в загс. Ты хочешь на мне жениться, ну скажи, хочешь? Или посмеешь отказаться?» Последние слова Тамары прозвучали как трагический монолог, рассчитанный на то, чтобы его услышали на галерке. Я даже обернулась к ним, чтобы попросить снизить тон и не привлекать внимания случайных прохожих на улице. Но ничего не сказала, потому что вместо двух силуэтов увидела один – Тамара бросилась в объятия Сани, и тот не устоял перед такой фронтальной атакой.
И в тот же момент от двери раздался страшный вопль: «Не смей! Я ее люблю!» И еще один Саня Добряк бросился с кулаками на своего двойника.
И все встало на свои места. Надо же было Сане во время его путешествия в будущее наткнуться на самого себя, целующего Тамару, притом в полутемной лаборатории. Понятное дело – Тамару он узнал, он привык смотреть на нее со стороны. Себя он не узнал, потому что не привык смотреть на себя со стороны.
Видно, все это понял и Саня. Тот Саня, что целовался с Тамарой. Он отстранил свою возлюбленную и выставил вперед руку. Саня – путешественник во времени врезался скулой в кулак Сани – счастливого возлюбленного, схватился за щеку и исчез.
Саня ходит гоголем, улыбка не слезает с его физиономии, и всем, кто прослышал из уст Тамарочки о драке Сани с Саней, он говорит: «Ты бы видел, с каким наслаждением я врезал в глаз этому пошлому ревнивцу!»
Как бы Митрофанов не вызвал Саню к себе прочесть ему нотацию о недопустимости рукоприкладства в нашем передовом научном учреждении.
Вот и все.
Мы без Вас скучаем.
Хотите слетать в будущее?
Ваша Лера.
