Филип Дик - Человек, который высмеивал
— Рольф, найди мобиль. Он припаркован где-то на задней стоянке.
Легионеры всегда вызывали у Алена беспокойное чувство. Бесстрастные, фанатичные словно машины, они, несмотря на сравнительно небольшую численность, умудрялись быть везде. Ален подозревал, что они постоянно перемещаются подобно муравьям-фуражирам, и за день совершают маршрут длиной в сотни миль.
— Вы поедете с нами, — сказала миссис Фрост Мэвису.
— Да, конечно, — пробормотал Мэвис и начал приводить в порядок свой стол. Мэвис был беспокойным мнительным человеком в неглаженом твидовом костюме и мятой рубашке. Ален хорошо помнил бессвязные беседы с директором Т-М, заканчивавшиеся тем, что Мэвис выходил из себя и его сотрудники не знали, как поступить. Во всяком случае следующие несколько часов в компании Мэвиса едва ли могли пройти спокойно.
— Увидимся в мобиле, — продолжала миссис Фрост. — Закончите сначала здесь. Мы подождем.
Когда они шли по коридору, Ален заметил:
— Какое большое помещение. — Его поражало то, что одно учреждение, пусть даже правительственное, занимало целое здание. И значительная часть этого здания располагалась под землей. Телемедиа, подобно Чистилищу, находились где-то по соседству с Богом; над Т-М стояли только секретари и сам Центральный Комитет.
— Да, большое, — согласилась миссис Фрост. Она шагала твердой мужской походкой, обеими руками прижимая к груди свою манильскую папку. — Только я не уверена.
— Не уверены в чем?
— Может, ему бы следовало быть поменьше, — загадочным тоном ответила она. — Вспомните, что стало с гигантскими рептилиями.
— Вы предполагаете сузить их деятельность? — Ален попытался представить себе, какой при этом образуется вакуум. — И чем же вы их замените?
— У меня иногда возникает желание разделить Т-М на ряд взаимодействующих, но независимо управляемых единиц. Я не уверена, должен ли и может ли один человек нести ответственность за всю систему.
— Да. — Ален подумал о Мэвисе. — Думаю, это порядком сокращает его жизнь.
— Майрон работает директором Т-М восемь лет. Сейчас ему сорок два, но он выглядит на восемьдесят. У него удалена половина желудка. Того и гляди, он окажется на Курорте, или в Ином Мире, как они называют свой санаторий.
— Ну, это далековато, — заметил Ален.
Они подошли к наружной двери, и миссис Фрост остановилась. — У вас была возможность осмотреть Т-М.
Что вы о нем думаете? Прошу вас, будьте откровенны.
Как по-вашему, эффективна ли его работа?
— То, что я видел, вполне эффективно.
— А как насчет продукции? Они покупают ваши пакеты и подготавливают их к трансляции. Какое у вас впечатление от конечного результата? Не происходит ли каких-нибудь искажений исходного Морака?
Сохраняются ли ваши идеи?
Ален попытался припомнить, когда ему в последний раз удалось высидеть до конца какую-нибудь стряпню Т-М. Конечно, Агентство получало копии программ, основанных на его пакетах.
— На прошлой неделе я смотрел телешоу, — уклончиво ответил Ален.
Миссис Фрост насмешливо подняла брови.
— Полчаса? Или целый час?
— Это была часовая программа, но мы посмотрели только часть. У нашего друга. А потом мы с Дженет показывали фокусы.
— У вас что же, нет телевизора?
— Соседи снизу мешают. Мы с ними связаны по принципу домино.
Они вышли на улицу и сели в мобиль. Ален решил, что в этом районе арендная плата, пожалуй, самая низкая. Тут было сравнительно малолюдно.
— Вы одобряете метод домино? — спросила миссис Фрост, пока они ждали Мэвиса.
— Он, несомненно, экономичен.
— Но у вас есть какие-то возражения?
— Метод домино основывается на предположении о том, что убеждения человека определяются исключительно убеждениями группы. Отдельный индивидуум не вписывается в эту систему — он создает собственные идеи вместо того, чтобы получать их из своего блока домино.
— Как интересно, — удивилась миссис Фрост. — Идеи, возникающие из ничего.
— Из индивидуального человеческого сознания, — возразил Ален, сознавая свою неучтивость, но в то же время чувствуя, что миссис Фрост действительно интересует его мнение. — Конечно, такие ситуации редки, — добавил он, — но они могут возникнуть.
Тем временем к машине подошли Майрон Мэвис с туго набитым портфелем под мышкой и бесстрастный легионер с сумкой курьера у пояса.
— Я про тебя и забыла, — призналась миссис Фрост своему кузену, когда двое мужчин забрались в машину. Мобиль был маленький, в нем едва хватило места для четверых. За руль сел Хадлер. Он включил паровой двигатель, и машина медленно поехала по дороге.
На пути к зданию Комитета им встретились лишь три других мобиля.
— Мистер Парсел высказывает критические замечания по поводу метода домино, — сообщила миссис Фрост Мэвису.
Мэвис невразумительно хмыкнул и заморгал воспаленными глазами.
— М-да, — пробормотал он, — прекрасно. — Потом он принялся рыться в своих бумагах. — Не вернуться ли нам к пятиминутным информационным программам?
Молодой легионер сидел за рулем прямо и неподвижно, выставив вперед подбородок. Когда впереди показался пешеход, переходивший дорогу, Хадлер притормозил. Скорость мобиля снизилась до двадцати миль в час, и все четверо ощутили беспокойство.
— Мы должны лететь или ползти, — проворчал Мэвис. — Среднего для нас не существует. Сейчас еще пару бутылок пива, и вернутся прежние времена.
— Мистер Парсел верит в уникальность индивидуума, — продолжала миссис Фрост.
Мэвис взглянул на Алена и усмехнулся.
— На Курорте это хорошо знают. Там одни маньяки.
— Я всегда считала, что это очковтирательство, — вставила миссис Фрост. — Чтобы склонить людей к эмиграции.
— Люди эмигрируют, потому что они выродки, — заявил Мэвис. Слово «выродок» происходило из нейропсихиатрического жаргона. Ален его терпеть не мог.
Оно дышало ненавистью и презрением, напоминая такие старые выражения, как «черномазый» или «легавый». — Они все слабаки, неудачники. У них не хватило моральных сил, чтобы остаться здесь. Они как дети, которым все время нужны развлечения, сласти и книжки с картинками.
На лице Мэвиса застыло выражение горечи, столь сильной, что она, казалось, разъела всю его плоть, оставив одни голые кости. Ален еще никогда не видела его таким подавленным.
— Ну, во всяком случае, здесь они нам не нужны, — заметила миссис Фрост. Она тоже обратила внимание на состояние Мэвиса. — Лучше уж пусть эмигрируют.
— Интересно, что они делают с этими людьми? — спросил Ален. Никто не знал точного количества изменников, которые бежали на Курорт, и их родственники, опасаясь ответственности, как правило, утверждали, что пропавшие отправились в какую-то колонию. Колонист был всего лишь неудачником, а выродок — добровольным эмигрантом, который противопоставил себя моральной цивилизации и потому стал ее врагом.
