Николай Полунин - Цербер
- Не нравятся мне эти рыла, - тихо заметил Алик. Он жевал цыпленка и глядел в окно, забранное узорной решеткой в виде сердечек, но говорил о компании четырех амбалов в углу. Столик компании был уставлен пивом. Красовались две бутылки хорошей водки. Пустые.
Амбалы обратили на них внимание, едва они вошли.
- Легковые стоят какие рядом? - спросил Михаил, цедя коньяк и тоже глядя в окно. Он имел в виду площадку перед кафе.
- Не-а. - Алик лениво кинул полуобгрызенную ножку и принялся вытирать пальцы салфеткой. При этом его взгляд, проехав по компании, обратился к стойке. Персонала в кафе был один мужчина старше сорока пяти. Он что-то переставлял за гудящей экспресс-кухней.
- Хорошее время лето! - громко сказал Михаил. - Ночи светлые, ехать легко.
- Не надо, шеф. Это местная братва, хозяин им наверняка платит. - При желании Алик мог говорить вообще не разжимая губ и очень быстро. - У вас есть что-нибудь? У меня есть, но все равно не надо.
- Хороший вкус, - раздался голос. Каких угодно слов можно было ожидать, но только не этих. Михаил поднял глаза.
- Но виски "Чивас Регал" лучше, - продолжал подошедший амбал, разглядывая этикетку "Ахтамара", который Михаил успел уполовинить.
Чтобы лучше видеть, амбал наклонил бутылку, положив прямо на горлышко указательный палец с грязным ногтем.
- Только дорогое, спасу нет. И здесь не продается. Одолжили бы, мужики, на бутылочку. Заодно и подкинули б, вы же при колесах. А то мы и сами можем. Тачка у вас что на...
Это все, что он успел сказать. Зря сказал. И отвернулся к своим зря. Прямым указательным - в сонную артерию, толчком в плечо - чтобы валился быстрее.
Пока Алик вынимал то, что у него там с собой было, еще один из подскочивших амбалов остался без глаза, летящая бутылка отбита в воздухе, из двоих один растянулся, наткнувшись на опрокинутый столик, четвертого снес выстрелом Алик.
Заключительным аккордом прозвучал звонкий хлопок бутылки "Ахтамара", которую Михаил успел подхватить, о затылок летящего через столик. Точка.
У Михаила слегка потрясывалось в селезенке. Он оглядел поле, точнее назвать - уголок сражения.
Первый и четвертый лежат, второй подвывает, зажимая лицо, третий копошится. Михаил решил ему не добавлять.
Кинул остаток денег хозяину, который стоял за стойкой с поднятыми руками. Поднимешь, если тебе в щеку упирается воняющее порохом дуло. Револьвер "лилипут", конечно, не "люгер", но в барабане у него еще две пули, а третьей только что ухлопали твоего человечка.
- На лечение и похороны. Боюсь, этого мало, чтоб ты нас забыл, так что скоро мне придется раскошелиться и на твои похороны тоже.
В "Турбо" Михаилу больше не требовалось сдерживать ярость.
- Вообразил себя агентом с лицензией на убийство, сучонок этакий?!
- А что было делать? Вы ж этого, первого, тоже. Я такой удар знаю, "укус змеи" называется, забыл только, как по-японски.
- "По-японски"... Веди, не дергайся, в кювет меня не свали. Мысли, что дальше делать, имеешь?
Алик всем своим устремленным на дорогу видом показывал: ты старший, ты и решай. "В кювет бы неплохо, - подумал Михаил, - дурачка этого только жалко".
- С трассы убежать сумеешь?
- Нон проблемас.
- По-умному убежать, я имею...
- Нон проблемас, - повторил Алик, упрямо не глядя на Михаила.
- Вот и убеги. И домой меня привези. - Михаил усмехнулся. - На базу. Там станем решать, затаиться и ждать, может, само обойдется, иль у кого помощи просить.
Если уж так получилось и парень оказался посвящен во многое, Михаил решил не таиться от него и еще в одном. До сего дня один тезка-Мишка, которого он вытащил из похожей ситуации, видел, что Михаил может в схватке. Он этого никогда не афишировал. С другой стороны, Алик - единственный, кто впрямую наблюдал главный результат работы Михаила и поэтому оказался как бы причастным к высшим тайнам. Вот не грех ему и еще кое-что узнать.
К тому же Михаилу захотелось созорничать, чтобы увидеть физиономию Алика.
Он доверился чутью и знанию местности своего водителя, не мешая Алику выбрать место съезда с трассы, несмотря на то что для этого им пришлось-таки миновать один мерзкий городишко, где наверняка могли быть оповещены.
Но он видел капли пота на лбу и щеках Алика, сведенные на баранке пальцы и предпочел не вмешиваться. Парень понимает, чем рискует, а если понимает, то рискует не напрасно.
Зато почти сразу потом они соскочили сперва на проселок, следом, после пары глухих уснувших, а может, мертвых деревенек, - в лес, и пошли петлять лесной неведомой дорогой. Яркая полная луна то вылезала из-за черных елей, то скрывалась за ними.
Продолжая ход задуманной шутки, Михаил ближе к полуночи начал то и дело включать часы на зеркале. Наконец без пяти минут оставил включенными совершенно, а без одной двенадцать велел остановить машину и выходить.
Июльскую ночь наполняла тишина, особенно ощущаемая после того, как мотор был заглушен. "Сплюсплю!" - крикнул козодой, и это было странно, потому что откуда быть козодою в лесу.
"Только бы не взвыл филин, - подумал Михаил. - От того, что я придумал, парень просто лишится дара речи, а так может не только в штаны наложить, а и чего похуже. Кто выдумал, что филин ухает? Он взвывает".
- Алик, слушай меня внимательно, - сказал он, придавая голосу подходящую торжественность.
- Слушаю, шеф. То есть Михаил. Я слушаю вас.
- Я ведь не знал, какой дорогой ты меня повезешь, так?
- Так. Не знали... Это на Пятницу, а потом поворот еще...
- Погоди. Сейчас не это важно. Путь я тебе не указывал?
- Не указывали.
- И сейчас пришла мне в голову мысль... Посмотри-ка на часы?
- Два раза два нуля. Полночь.
- Пришла мне мысль, что опять мы остались без денег. Мы едем из деловой командировки, и у нас нет денег. У меня нет денег. Поэтому я... - Он нагнулся к ближайшему камню, отвалил его и достал плотный бумажный сверточек, накрест перетянутый шпагатом. - Поэтому я достал для нас деньги, чтобы мы благополучно добрались, без помех, буде возникнут. Достал - в полночь. Усекаешь?
Вид физиономии Алика его удовлетворил. Более чем. Пришлось хватать за рукав, трясти, кричать в ухо:
- Это фокус! Я пошутил, дурак! У меня ж в рукаве были!
Минут десять спустя они выбирались с глухой лесной дороги. Михаил сказал;
- Вообще-то мне такой юмор несвойственен.
- Да уж несвойственен. Куда как.
- Говори лучше, где у тебя бутылка припрятана, а то мне этот жлоб помешал, надо стресс снять.
Михаил врал. У него не было стресса. Его душила глухая и черная, как эта июльская ночь, тоска. Пачка оказалась чересчур толстой, что могло означать только новое задание в самом ближайшем будущем. Или сразу несколько.
