Александра Флид - Порабощение
Что за жизнь уготована Хельге? Стать проституткой? Стать уборщицей? Стать спекулянтом? Кем станет ее ребенок? Что за жизнь у всех этих людей? Да и разве можно назвать это жизнью… Каждый человек был для чего-то нужен, но потом, после того, как он отдавал все нужное и полезное, его просто выбрасывали на свалку. От этих мыслей стало дурно. Она едва дотянула до конца дня, и под конец смены у нее даже не осталось никакого желания говорить с Син. Хотелось только уйти домой, лечь в одну постель с дочерью, прижать к себе родного человечка и постараться хотя бы этот вечер освободить от грязных мыслей.
Но Син ждала ее в назначенный час – умытая, освеженная и уже повеселевшая.
– Куда пойдем? – беззаботно спросила она.
Словно бы дневного разговора и не было. Маль подумала, а потом предложила:
– Ко мне домой. У меня дочь, но она нам не помешает. К тому же, она целый день сидит взаперти, ей будет приятно увидеть кого-то кроме меня.
– Ладно. Но наши разговоры не для ее ушей.
Маль вздохнула:
– Тебя кто-то ждет дома?
– Нет.
– Оставайся сегодня у меня на ночь. Когда Хельга заснет, мы сможем поговорить.
Хельга вопреки ожиданиям гостье не обрадовалась. Она сидела в своем углу и настороженно смотрела оттуда на «эту красную тетеньку». Маль потратила немало сил, чтобы успокоить, накормить и уложить дочь в кроватку. Пришлось отказаться от перспективы поболтать с ней перед сном, и это было обидно. Она привыкла к этим спокойным минутам, что они проводили каждый вечер, прежде чем уснуть. Это были бесценные моменты, когда Маль и Хельга сочиняли сами себе сказки, играли в незамысловатые игры и развлекались загадками. Сегодня вечером об этом пришлось забыть.
Син ждала ее на крохотной кухоньке, сидя у открытого окна и глядя на город. Зрелище было даже завораживающим, но теперь, когда Маль знала, что творится среди этих желтых огоньков, она уже не находила в них ничего привлекательного.
– Ты должна копить деньги, – не оглядываясь на нее, вдруг заговорила Син, после чего закрыла окно и повернула ручку.
– Я не могу.
– Найди способ. Если бы ты осталась, то наверняка смогла бы откладывать воду и продавать ее спекулянтам вроде Фица. Он покупает только у работников Корпорации. Не имеет дело с грабителями.
– Надо же, какое благородство.
– Благородство уже стало ненужным и бесполезным, – устало заметила Син. – Он просто предпочитает общаться с теми, кто спокоен и честен. Я нашла его через другую девушку. Мы должны копить деньги. Когда нас вышвырнут вон и оставят доживать последние дни, я не хочу стать грабительницей или проституткой. Да и сама знаешь, кому нужны больные женщины. Когда выпадут все волосы, никто уже не захочет покупать мои услуги.
Син говорила прямо и жестоко – резала по живому, не испытывая ни капли жалости к своей слушательнице.
– Я не могла остаться, – пожала плечами Маль и села рядом с ней. – Никон предложил мне развлечь его одним вечером.
Син подняла ресницы, застыла на мгновение, а потом повернулась к ней.
– Никон заинтересовался тобой?
– Да. Что было делать? Мое тело мне еще пригодится.
– Плохо дело…
– Ты ведь ничего не знала, и тебе было легко меня судить, – продолжила Маль. – Но, как видишь, либо так, либо эдак. Все равно из нас делают мусор. Мы никому не нужны, понимаешь? Ты видела тех, кто продает себя на целую ночь всего за десять литров воды? Ты представить не можешь, что с ними делают. По сравнению с этим извращения Никона уже не кажутся такими страшными. Я уже успела насмотреться за этот месяц. Через полгода привыкну. А через пять лет уже умирать. Что за жизнь?
– Такая же, как у всех. А насчет того, что я не знала… ты права. Ты права, мы вообще многого не знаем. Мы не знаем, откуда берется еда. Не знаем, где они берут воду, которую продают нам за такие баснословные деньги. Куда они девают эти чертовы деньги. Как им удалось выжить? Они были такими независимыми и они купили нас за воду. Обещали спасти наши жизни, но поступили точно наоборот. Они гробят нас за эту воду, и мы говорим им за это спасибо. Мы не мыслим без них жизни. Мы жалкие и беспомощные.
– О ком ты сейчас говоришь? – спросила Маль, уже теряя нить рассуждений.
– О нас и о тех, кто стоит во главе Корпорации. Я не знаю, сколько их. Не знаю их имен. Ты сама что-нибудь о них слышала?
– Куда уж мне…
– И я о том же. Никто ни о чем не задумывается. Они ослепили нас жаждой, подчинили себе, и никто уже не находит сил думать о большом, когда вся голова занята маленьким.
Маль немного помолчала, переваривая эти слова. Син была во всем права, но она не могла прийти к таким выводам самостоятельно. Она явно от кого-то набралась таких идей.
– В городе есть повстанческое движение? – наугад спросила она, рассчитывая, что Син попадется.
– Какое повстанческое движение? Эти слова из нашего славного прошлого, умершего вместе с нормальной водой и нашими прабабушками.
– Но кто-то же должен думать так же, как и ты.
Син горько рассмеялась:
– Нет. Может, только Фиц.
– Спекулянтишка? И что, он покупает у вас воду и раздает ее бедным? Куда он ее отправляет? Продает втридорога другим или просто работает на кого-то покрупнее. Все мы на поводках, Син.
– Может, и так. Но как можно жить, не думая ни о чем? Как ты сама можешь быть такой бездумной? Я считаю, что твоей дочери повезло не пройти последний тест. Мы проработали бок о бок три года, и я думаю, что ты хорошая девушка. Не сплетница, не доносчица. Словом, нормальная, но при этом идиотка.
– Я идиотка? – Маль расхохоталась, прикрыв рот рукой.
– Да, – просто подтвердила Син. – Ты не думала о том, что твоя дочь могла бы пропасть и никогда не вернуться? Что делают с такими, как она? Что будет с теми, кто пройдет до конца?
– Они не будут жить в этом дерьме.
– Да ну? – Син расправила плечи и потерла шею, словно пытаясь сосредоточиться. – Твоя Хельга была в третьем классе. До нее было еще два. Двадцать пять и сорок пять лет назад. Каждый по две с половиной тысячи отмеченных. И где же они?
– Стали теми самыми «ими», которых ты так ненавидишь.
– Неужто их так много? Почему из пяти тысяч человек еще никто никого не видел? И куда делись их дети? Они ведь тоже должны были как-то размножаться. По меньшей мере, их должно быть семь или восемь тысяч. Где они? Кто их видел?
– Никто их никогда не видел, – признала Маль, начиная злиться от того, что Син говорила правду, на которую было нечего ответить.
– То-то и оно. Те, кто стоит во главе города и Корпорации, используют их для каких-то своих нужд.
Маль потерла лоб и опустила голову.
– Слишком много вопросов и предположений за один вечер. Пожалей меня, я ведь получаю все это разом, а не постепенно, как ты. Меня уже подташнивает.
