Ольга Елисеева - Нежная королева
Босуорт закусил губу.
--... и очень приятный человек. - усмехнулась Хельви. - Мы несколько раз встречались во время войны и, скажу вам по совести, господа, что будь я простая женщина, то отнеслась бы к его предложению более чем благосклонно.
Она умолкла, обводя собравшихся глазами. Босуорт сверлил ее ненавидящим взглядом, но Хельви не обратила на него внимания. Отец Робер с грустью подумал, что она сейчас даже не дразнит любовника, а просто не замечает. Дело, в первую очередь дело, он сам когда-то учил ее этому, но... теперь епископа почему-то печалило то абсолютное равнодушие, с которым Хельви занималась собственной судьбой, словно это была судьба совершенно чужого ей человека.
-- Я отдала бы руку фомарионцу...
-- Так за чем дело стало? - осведомился поджарый, как гончая Лоше Вебран, занимавший пост лорда-адмирала. - Флот Фомариона - гарантия нашей безопасности.
"Пой, пой, -- с досадой кивнул епископ, -- все знают, что ты-то получаешь от фомарионцев деньги".
-- Гарантией нашей безопасности может быть только собственный флот! бросил с места Босуорт.
На этот раз королева не оборвала его.
-- О вашем мнении, адмирал, я догадываюсь. - кивнула она. - Но я, кажется, внятно сказала, что была бы рада предложению, если б у меня за спиной не было целого Гранара.
-- Но почему? - этот вопрос был написан на лицах многих, однако задал его только Вебран.
-- Потому что, дорогой лорд-никудышный-пловец, подал голос папаша Ламфа, -- казна у нас после стычек с Фаррадом, двух войн с Беотом и мятежа горцев, -- он театрально поклонился в сторону Босуорта, -- пуста, страна разорена, армия, -- Ламфа прокашлялся, -- мягко говоря, ослаблена.
-- Да нет у нас сейчас никакой армии. - неожиданно поддержал его Дерлок. Они с казначеем не любили друг друга, но в данный момент были согласны. - Нет и все. Одно ополчение. Победа пришла, только встречать ее некому.
С этими грустными словами в зале согласились все.
-- Мы отстояли свою независимость, - подытожила королева, - но, чтоб залечить раны, понадобятся годы. Будущие воины еще должны подрасти...
-- А их даже рожать не от кого. - вставил Босуорт.
-- Уймись. - цыкнула на него Хельви. - Если вопрос встанет так остро, я прикажу тебе спустить в долину свою орду с гор, и рождаемость сразу подскочит.
-- Хотя бы добавим вам чистой гранарской крови. - буркнул Дерлок.
-- Мы все здесь гранарцы! - Хельви не любила подчеркнутой горской исключительности. - Если вам удалось в течение пятисот лет отсидеться за неприступными перевалами, когда мы воевали с султанами Фаррада, северными варварами и Беотом, это не делает вам чести.
Горец хотел что-то сказать, но королева резко ударила колокольчиком по столу.
-- Сейчас Гранар в относительной безопасности, и союз с Фомарионом выгоден обеим сторонам, но... нам выгоден именно союз, а не слияние с государством Арвена. Дружеские объятья очень скоро могут стать для Гранара кольцами удава, потому что Фомарион и сильнее, и богаче нас. Сейсас богаче. - подчеркнула королева. - Десять лет мира, и мы наверстаем упущенное. Но есть ли у нас эти десять лет?
Советники молчали.
-- Арвену Гранар нужен как плацдарм против Беота. - продолжала Хельви. - Его корабли в наших бухтах, его войска в наших западных крепостях...
-- А разве Гранару не нужен Фомарион как щит от беотийцев? недовольно поморщился Лоше Вебран. - Где та невыгода, о которой говорит Ваше Величество?
Хельви посмотрела на лорда-адмирала тяжелым, очень тяжелым взглядом.
-- Чужих солдат легче впустить к себе, -- четко произнесла она, -чем потом попросить убраться. Тем более нам, которые обескровлены войнами. Один шаг навстречу желаниям короля Арвена, и Гранар потеряет независимость, за которую столько сражался. Кого-нибудь радует эта перспектива?
Собравшиеся замотали головами.
-- Но если Вы откажите Фомариону, -- сухо сообщил лорд-адмирал, -- Вы оскорбите Арвена и на союз с ним нельзя будет рассчитывать впредь.
-- Вот поэтому я и хотела с вами посоветоваться. - кивнула Хельви. У нас незавидный выбор: либо согласиться на брак, понимая, к каким последствиям это приведет, либо отказаться и потерять сильного союзника перед лицом воинственного Беота. И то, и другое невозможно.
-- Но что же нам делать? - искренне расстроился Ламфа. Он извлек из кармана бархатных штанов большой клетчатый платок и начал вытирать лысину. - Что ты предлагаешь, девочка? У тебя умная головка, придумай что-нибудь!
Хельви хмыкнула.
-- Зачем мне двенадцать советников, если они не могут дать один единственный совет: как избежать брака с королем Фомариона, не оскорбив его и сохранив с ним прочный союз?
-- Выходите за меня замуж. - брякнул Босуорт. - Тогда Вы скажите, что он опоздал.
В зале послышался смех.
-- Это мысль. - констатировала Хельви. - Но обсуждаться она не будет ввиду полной смысловой ненасыщенности.
-- Чего?
-- Ее величество говорит, что, если откажет королю Фомариона под предлогом брака с грязным горским дикарем, -- язвительно сообщил Вебран, -Арвен, чья родословная уходит в тьму веков, государь самой могущественной морской державы, почувствует себя слегка задетым.
Они сцепились, и дело едва не дошло до шпаг, но королева раздраженно стукнула колокольчиком по мраморному письменному прибору.
-- Все свободны! Думайте до четверга. - она обернулась к отцу Роберу. - Я очень надеюсь на вас, епископ. Вы всегда храните молчание, но ваше молчание - золото.
Глава 2
Аббатство святого Гервасия на правом берегу реки Сальвы выстроил еще Беда Затворник, один из самых благочестивых повелителей Гранара. Церковь и братский корпус принадлежали эпохе короля Рэдрика, отца Хельви. До войны за Западную Сальву он развернул в столице большое строительство. Потом все пошло прахом... Мощные белые стены монастыря повидали на своем веку и нападения фаррадцев, и беотийские осады. Дважды они были почти полностью разрушены и снова восстановлены трудолюбивыми братьями.
В столице наступила оттепель, легкий весенний ветерок долетал с реки. Рыхлая сырая земля еще не покрылась зеленью, но монахи уже начали возделывать грядки для будущих посадок. Так рано можно было сеять только редис, укроп с петрушкой да салат, но и они были для обитателей монастыря большим подспорьем, ведь в госпитале аббатства всегда находилось много больных - в основном, истощенных зимним недоеданием крестьян, буквально приползавших в столицу в надежде подкормиться. После войны их казалось особенно много.
Отец Робер опустил кисть в ведерко с известкой. Он красил стволы старых яблонь во внутреннем дворе трапезной. Епископ глубоко вздохнул и выпрямился, его преклонные годы уже не позволяли много работать в саду, но он так любил свои посадки! Еще чуть-чуть, и здесь наступит настоящий рай. Белая кипень цветущих яблоневых деревьев, ровным квадратом растущих вдоль галереи, предавала этому месту неземную радость и неземной покой.
