Джулия Джонс - Чародей и Дурак (Книга Слов - 3)
Вот уже десять недель, как пожилой травник нашел его в кустах у Аннисской западной дороги и привез к себе домой. Десять недель учения, стараний и неудач. Каждая попытка Джека колдовать кончалась плачевно. Поначалу Тихоня не торопил Джека, ободрял его и давал советы, но теперь и он начинал терять терпение.
Джек потер виски. Немногого же он добился. Порой ему казалось, что он способен колдовать только перед лицом истинной опасности, когда сама жизнь разжигала в нем гнев. А здесь, в тихом доме Тихони, в сонной деревушке за десять лиг от Анниса, где на горизонте видны горы, ограждающие с запада Брен, никаких опасностей будто бы и не существовало. Здесь ничто не угрожало Джеку, его никто не преследовал и не загонял в угол. Тем немногим, кто был ему дорог, тоже ничто не грозило, да и война на севере, по словам Тихони, как будто утихомирилась на время. Бороться было не с чем и не с кем, и Джеку трудно было разжечь в себе гнев, чтобы направить его на стакан или иные предметы, которые ставил перед ним Тихоня. Эти упражнения оставляли его равнодушным - не стоило будоражить себя ради одной лишь науки. Первый месяц он вовсе ничего не мог извлечь из себя, пока не сосредоточивал свои мысли на Тариссе.
Тарисса. Его руки и грудь разболелись невыносимо при одном ее имени. Он встал, отшвырнув ногой стул. Не станет он думать о ней. Она осталась в прошлом, далеком прошлом, - все равно что умерла. Он не даст ей ожить в своих мыслях. Она лгала ему, предала его, и никакими слезами и мольбами этого не исправить. Магра, Ровас, Тарисса - все они стоят друг друга. И он заслужил свое - потому что был так глуп и легковерен.
Джек подошел к очагу и взял с полки заткнутую тряпицей склянку. За последние месяцы он усвоил, что должен быть суров и к Тариссе, и к себе, только так он мог побороть муки раскаяния. Он был дураком, а она негодяйкой, вот и все. Ничего более.
Джек понюхал содержимое склянки. Что бы ни было там, внутри, пахло оно скверно. Джек осторожно сунул в склянку палец. Холодная жирная жидкость имела цвет засохшей крови. Борк знает, что это такое! Тихоня всякий раз перед тем, как пользоваться своими снадобьями, ронял каплю на язык проверял, не утратило ли лекарство силу. Но Джек не хотел пробовать это вещество. Пусть оно лучше доконает его медленно, проникнув в раны, чем убьет на месте.
Джек начал смазывать ожоги - сперва руки, потом грудь. Дело это затянулось надолго - мало того что руки тряслись, Джек еще делал все с великим отвращением. Ну, жжет немножко, говорил он себе - с тех пор как он ушел из замка Харвелл, ему приходилось выносить гораздо худшие вещи, чем ожоги от жидкого стекла, - но ему было неприятно причинять боль самому себе. До лечения боль от ожогов была вполне терпимой - а вот когда он помазал их, началась настоящая пытка. Мазь щипала раны, будто щелочь. Она проникала под кожу тысячами крохотных колючек, а потом снова выгрызала путь наружу. Может, Тихоня мстит ему таким образом?
- Джек, погоди... - вскричал тот, ворвавшись в дом. Увидев Джека со склянкой в руке, он умолк и пожал плечами с довольно глупым видом. - Ну да ладно, она тебя не убьет.
- Что же она со мной сделает в таком разе?
- Преподаст тебе урок, как и было задумано. Но я тоже получил хороший урок, - еле слышно пробормотал травник. - Теперь я знаю, что, когда действуешь со злости, никакого удовлетворения в этом нет. - Он поднял потупленный взор. - Ты не бойся. Поболит несколько дней, но больше никакого вреда тебе не будет.
Джек от удивления лишился дара речи. Он смотрел на Тихоню с укором, но в глубине души знал, что заслужил это. Он подвергал опасности и себя, и Тихоню, да еще и артачился, когда травник пытался помочь ему.
Джек швырнул склянку в огонь.
- Будем считать, что мы квиты.
Тихоня улыбнулся, и морщинки побежали от его глаз. Джек впервые заметил, как травник стар и какой усталый у него вид.
- Присядь-ка, - сказал Джек, пододвинув стул к огню. - Я согрею тебе сбитня.
Тихоня только рукой махнул.
- Если б я нуждался в ком-нибудь, кто ухаживал бы за мной в старости, я бы подыскал кого-нибудь посговорчивее тебя.
Джек принял упрек без возражений.
- Ты прости меня, Тихоня. Не знаю, что на меня нашло. Видно, мне просто опостылели вечные неудачи.
Тихоня подвинул к огню второй стул, для Джека, принес одеяло и накинул Джеку на голые плечи. Потом уселся сам и только тогда заговорил:
- Не стану врать тебе, Джек. Из твоего учения пока что ничего не выходит. Думаю, дело отчасти в том, что ты попросту слишком стар. Надо было начинать раньше, когда твой ум был еще открыт и мышление еще не так... - он подыскивал подходящее слово, - окостенело.
- Но я ощутил свою силу всего год назад.
Всего год назад - неужели? Жизнь его с тех пор была такой бурной, что Джеку с трудом верилось в ее прежний мирный ход, да и что значит "мирный"?
- Ты мог узнать о ней всего год назад, но она сопутствовала тебе всю твою жизнь. - Тихоня подался вперед. - Магия никого не осеняет внезапно. Она идет из глубины, из нутра, и неразлучна с тобой, как биение сердца. Ты родился с этим, Джек, и кому-то следовало бы позаботиться о том, чтобы выявить это раньше. Если бы такое произошло, ты не был бы беглецом в чужом краю, разрушающим все на своем пути.
Слова были суровыми, но верными.
- Значит, уже поздно? И ничего нельзя изменить?
Тихоня тяжело вздохнул:
- Надо постараться - выбора у тебя нет. Твоя сила будет расти, и если ты не научишься направлять и отводить ее, она тебя погубит.
- Но учение тоже небезопасно. Этот стакан...
- В жизни все опасно, Джек, что ни возьми. - Голос травника утратил свою деревенскую напевность. - Когда ты идешь на рынок, тебя могут ограбить, задавить или пырнуть ножом. Девушка, которую ты берешь в жены, может умереть в родах. Даже вера в Бога может подвести - вдруг по ту сторону не окажется ничего, кроме тьмы.
- А если ты кому-то доверишься, тебя могут предать, - тихо, почти про себя произнес Джек.
- Джек, твоя сила очень велика. Так велика, что пугает меня. В те несколько раз, что тебе удалось сосредоточиться, я лишался языка. Тебе послан огромный дар, и большая беда будет, если ты так и не научишься им владеть.
Джек отодвинулся от огня - жар опалял его пострадавшие руки.
- Быть может, если бы я имел дело с живыми существами, а не с неодушевленными предметами...
- Это еще опаснее. Животные способны оказывать сопротивление - и окажут. С ними нужно действовать быстро. Тебе надо научиться входить, прежде чем мы двинемся дальше. - Травник испытующе посмотрел на Джека и встал. - Ну а теперь тебе не мешало бы отдохнуть. Ты пережил сильную встряску, и твои ожоги выглядят не лучшим образом. Немного лакуса пойдет тебе на пользу.
